Хельга Графф - Сценарий для Незалежной

Александр Григорьевич правил Беларусью давно и имел ласково-доверительное прозвище «Батька». Несмотря на постоянные происки Америки и Европы, держался он стойко, не позволяя ни своим, ни чужим спихнуть себя с трона. Дружил с Россией, но иногда кокетничал с Европой. Правил Беларусью железной рукой, чем заслужил уважение… россиян.

К переговорам в Минске всё было готово, а в Москве еще нет. За день до начала встречи, в которой собирался принять участие президент России Владимир Владимирович Путин, в Кремле состоялось совещание узкого круга Совета Безопасности по решению серьезной проблемы, как избежать рукопожатия преступного президента Украины Петра Парашина.

— Нельзя отвечать на его рукопожатие! — зло прорычал Розгин. — Иначе всему миру мы покажем, что уважаем убийцу!

— Дорогой мой, — вступил в дискуссию Серж Бодров, — это протокол и обойти его мы не сможем.

— Нет, сможем! — заупрямился Розгин.

— С Дмитрием согласен, — поддержал коллегу командующий Могу, — надо что-то придумать!

— Я знаю, что нужно сделать, — воодушевилась единственная женщина, вошедшая в Совет Безопасности, — Владимир Владимирович пожмет Парашину руку и… тут же демонстративно вымоет свои…

Мужчины недоуменно переглянулись.

— Интересное предложение, Валя… — задумчиво протянул президент, — только мне непонятно, где я должен вымыть руки? Если в туалете, демонстративно не получится!

— Знаешь, Володя, я могу нести умывальник, а Серж, — кивнула Валентина на Бодрова, — будет держать тазик!

— Здравствуйте, приехали! — возмутился министр иностранных дел. — Я, кстати, буду занят на переговорах, пусть вон Жарик держит.

— Нет, я не могу! Я надену этот тазик ему на башку и нас выгонят с этих сраных переговоров! — не сдержался лидер либерал-демократов.

— Вот что, — подал голос коммунист Руган, — мы ведь хотим избежать рукопожатия и унизить этого… даже слова нормального к нему подобрать не могу, все время хочу выругаться! Значит, нужно придумать ход. Извини, Валя, но тазик и рукомойник — это уж слишком экстремально!

Все призадумались… Тогда снова взял слово президент.

— Не надо всё усложнять. Сделаем так. Я отвечу на его рукопожатие, а потом выну из кармана носовой платок и вытру руки!

— Прекрасно, Владимир Владимирович! — поддержал президента Бодров. — Просто и без затей, но мир без внимания этот жест не оставит!

Перед встречей в Минске не спалось и украинскому президенту. Он долго ворочался и, отхлебнув полбутылки «Немировки», отчалил в царство Морфея…

Поначалу всё шло прекрасно. «Батька», правда, от Парашинских липких объятий уклонился, однако со стороны французского президента и немецкого канцлера, Петро ощутил всё великодушие Европы. Но… кто это? Перед Петькиными глазами возник он… российский президент Путин, и от великолепного настроения украинца ничего не осталось! «Твою же мать! — выругался Петро. — И этот змей тут!». Это было лишь начало неприятностей. После рукопожатия, когда Путин демонстративно вытер руки, Петро собрался было отомстить и за неимением носового платка, облизать свои длани, но вовремя спохватился и подумал: «Не стоит, а то эти писаки сразу скажут: „Украина це не Европа, а це Вьетнам!“. Меж тем, лидеры один за другим потянулись в кабинет для переговоров. Петро, словно арестованный под конвоем, плелся между Путиным и „Батькой“. „Ишь, паразиты, будто на расстрел ведут!“, — возмутился он про себя.

Первым взял слово российский президент.

— Мы собрались сегодня на экстренное заседание, чтобы судить президента Украины Петра Алексеевича Парашина, за то что он опозорил высокое звание человека и стал убийцей своего народа! Есть возражения по повестке? — Владимир Владимирович строго оглядел собравшихся и распорядился: — „Батька“, ты сегодня секретарь, заполняй протокол, а вы Ангела и Франсуа будете свидетелями.

Петро хмыкнул.

— А ты кто такой, чтобы здесь командовать?

— Я председатель суда, Парашин, и давайте тут без реплик! Будете говорить, когда вас спросят!

— А где мой адвокат? — выкрикнул возмущенный Петро.

— По закону военного времени, Петр Алексеевич, адвокат тебе не положен! — пояснил судья и выдвинул встречное предложение: — Но можем предоставить прокурора!

Неожиданно Петро захотел совершить побег с судебного заседания и метнулся сначала к закрытым дверям, потом к оклеенным бумагой окнам, безуспешно! Ужас пронзил его жирное тело. Он „кинул“ свой затравленный взор на председателя суда и вдруг… на мгновение, ему показалось, что на лице президента Путина выросли усы, а в руке появился острый кинжал.

— Итак, начнем!

От этих зловещих слов у Петра волосы по всему телу встали дыбом и от ужаса задрожал „маленький друг“!

— Мы… современные люди, я готов оплатить издержки и признать свои ошибки! — поспешно заявил он.

— Вот даже как? — усмехнулся российский президент, поигрывая кинжалом. — Ви слышитэ, эта паску… то есть обвиняемый, откупиться хочэт… — и многозначительно посмотрел на секретаря суда и свидетелей.

— А чого у него есть-то? — встрял „Батька“. — Кроме конфет и взять нечого, усё заныкал, ханыга! Давайте не будем тратить время даром… вынесем приговор и дело с концом! Ну обед же… жрать хочется!

— Это самосуд! — ринулся в атаку Парашин, хватаясь за мизерный шанс, как за соломинку. — А я хочу чтобы меня судили по европейским законам!

В глазах судьи засверкали молнии, а в голосе зазвенел металл.

— А скажи-ка нам, Парашин, по какому праву ты народ свой разорял? Можэт по европэйским законам ты их калэчил и убивал?

Молчание затянулось…

— Прэкратим эту беспалэзную дискуссию, — разочарованно протянул Владимир Путин, — сэстра Муркель, включи погромче радио, а ты, брат Ролланд, запри на засов двэр…

Петро рухнул на колени.

— Да вы что, братцы?! Не надо! Ну… ну… дайте мне хотя бы переодеться!

— Нэ бэспокойся, в Криму тэбя пэреодэнут!

— Нет, нет! Ангела, Франсуа, ну скажите хоть вы этому дикарю, вы же европейцы!

— Мы давно уже мусульмане! Я Абдулла, а она, — указал французский лидер на немецкого канцлера, — Гюльчатай! Мы кушаем барашка и с неверными теперь не общаемся, так что Аллах Акбар тебе, Шайтан (злой дух) Параша!

— Пиши протокол, „Батька“, — провозгласил российский президент.

— А чого писать-то? — возмутился секретарь собрания. — Одно слово „в расход“ и пошли жрать, наконец!

— Пиши, пиши! — настоял на своем Владимир Путин. — Документ „Минские соглашения“ останется в истории! — а затем провозгласил приговор: — Парашина Петра Алексеевича — преступника — признать виновным! Кто за? — оглядел он собравшихся и, увидев поднятые руки, продолжил: — И приговорить его к…».