Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля

Выход нашёлся неожиданный. Чтоб воспользоваться им, требовалось почти цирковое мастерство. И оно было проявлено. Безо всякого указателя под острым углом вправо от трассы уходила лесная дорога, через несколько километров теряющаяся в массиве, разделённом на точки лесозаготовителей. Конечно, это был тупик. Но только для того, кто выбирает скоростную престижную и комфортную машину, предпочитая её громыхающему тряскому «советскому джипу», и при этом не умеет читать лесные тропы. На полном ходу «Козелок» вписался в поворот на лесную дорогу, взвизгнув тормозами и едва не оторвавшись правой парой колёс от земли, почти не сбавляя ходу, понёсся по кочковатой извилистой колее прочь от шоссе и следовавшего по нему в плотном потоке БМВ. Водитель лесовоза даже просигналить на «стервеца-козла» не успел, лишь много позже оценив трюк. Отъехав от трассы не менее чем на километр, пару раз сворачивая на новые лесные дороги и, в конце концов, оказавшись на просеке с линией телеграфных проводов, дедок, наконец, сбавил ход. Протащившись метров триста, «Козелок» стал перед непроходимой рытвиной. Водитель заглушил мотор, погасил фары и спрыгнул в темень. Вокруг стояла ватная после шума быстрой езды тишина. Даже отдалённый гул шоссе полностью поглотило плотное лесное пространство. Судя по всему, от преследователей оторвались. Иначе в тишине были бы слышны неизбежные в езде по лесной дороге переключения скоростей и скрежет днища о неровности колеи.

– Андрей, – негромко обратился дедок к молодому человеку в машине, – соорудим-ко мостки. Надо переехать эту рытвину. Мужчина в плащ-палатке спрыгнул в мягкую траву и начал озираться по сторонам. Глаза ещё не привыкли к полумраку ночного июньского леса.

– Ну что стоишь? Пошли, вона тута в траве доски лежать. Перекинем их, значить, и всего делов…

– А выдержат? – недоверчиво отозвался Андрей.

– Куда они денутся! – уверенно отвечал дедок, и они принялись подтаскивать вполне с виду крепкие двухметровые доски к рытвине поперёк просеки. Положив мостки и для верности попрыгав на них сверху по очереди, возвратились в машину. Ещё раз прислушавшись к тишине леса, старик повернул ключ зажигания, и послушный движок сразу заурчал, заслужив одобрительную реплику водителя:

– Эх, ну и надёжную же машину наши умельцы смастерили! Просто молодцы!

– Да, надёжную, – согласился Андрей.

«Козлик» тихонько тронулся с места, нащупывая колёсами доски.

– Пантелеич, – по-свойски обратился Андрей, – а что ты фары не зажжёшь! Темень-то…

– Не бреши, воин. Темень она только со свету темень. А привыкнешь, всё различать начнёшь. Тем более, не сентябрь нонече. Купала токмо прошла. Ночи светлые. Что надо, углядеть можно. А фары зажжём, так и нарисуемся вмиг. Издаля видать. Они только того и ждут, значитца, что мы сами им сдадимся своей глупостью. Понял?

Воин Пантелеич аккуратно наехал на мостки, чтоб и не сдвинуть, и не промахнуться. Как бы глаза ни видели впотьмах по-кошачьи, а за угол смотреть не научились. Того, что под колёсами, и при свете не увидишь. Потому перебирались долго, на ощупь. Наконец, старик облегчённо вздохнул, примолвив:

– Ну, добро! Кажись, одолели, – и снова заглушил мотор.

– Ты чего, Пантелеич? – переспросил Андрей и получил ответ:

– Врагу мосты оставлять грех. Пошли за мной.

Они опять оказались в густой траве. Вернулись к рытвине, взяли доски, водрузили на крышу «Козелка». Председатель кооператива «Ветеран» прикрутил их верёвками к верхнему багажнику и замер, прислушиваясь. Потом сплюнул и сказал:

– Конечно, они уже здесь. Поехали скорей.

Андрей последовал за ним в машину, хотя слегка недоумевал: он ничего не услышал, та же тишина, что и десять минут назад. Однако раз старик сказал, значит, так и есть.

Когда чуток отъехали, Маша подала сзади голос:

– С досками нам крупно повезло.

– Дуракам везёт, – проворчал Воин Пантелеич. – Тута знать надоть. Просека езжена. Лесная инспекция на таком же «Козелке», значить. Раз так, то при всякой рытвине мостки должны быть, а по болотине гати.

Помолчал, отчаянно выруливая то влево, то вправо меж пней да кочек, и добавил:

– Да, ругаться будеть, инспектор, коли поедеть тута. Ну да ничего. Ему не впервой. А нам никак нельзя было иначе.

Снова какое-то время молчали, но Андрей прервал молчание.

– А всё-таки, Пантелеич, ты можешь точно назвать, от кого мы уходим? Прямо как в кино.

– Тебе по именам назвать, что ли? – незлобиво усмехнулся дед, и Андрей понял, что вопрос, в сущности, глупый, но какое-то детское любопытство всё ещё распирало изнутри, и он сказал:

– Вот уж никогда не думал, что буду что-то значить для спецслужб, чтоб они охоту за мной затеяли.

– Ты, конечно, интересен. Но то, что у тебя в рюкзачке спрятано, поинтересней будеть. Эх ты, доля твоя долюшка! Помолчи покамест. На Валдайский Шлях вырулим, там и погуторим о том о сём.

Не меньше часа тряслись они по просеке с выключенными фарами, тщательно огибали овражины и кочки, пару раз останавливались, чтоб оттащить поваленный недавним штормом ствол, и снова тряслись вперёд. Дед на всякой остановке внимательно прислушивался, принюхивался к воздуху. И только когда по скользким, но надёжным длинным деревянным гатям из смолистых шести-, семиметровых жердей преодолели они топкую низину, ни разу не забуксовав и не увязнув, и выехали на самый настоящий лесной перекрёсток, где поперёк просеки лежала накатанная песчаная дорога, Воин Пантелеич со вздохом облегчения проговорил:

– Ну, вот теперь, кажись, оторвались, – и, повернув на дорогу, остановился. – Значитца, так, воин. И ты, Марья-краса, слушай. Эта дорога и есть старый Валдайский Шлях. Об ей мало кто знаеть, потому заброшена ещё в позапрошлом веке. Нам по ей триста вёрст пилить. На подъездах к нонешним трассам Шлях совсем в тропку обращается. Местами почти непролазными. Кой-где на руках выкатывать будем. Но по большим трассам нам нельзя. Крысы всюду носы сують. Ехать суток двое. Потому – ночью. Днём с воздуха могут найтить. С Витебского аэродрома полчаса лёту. Они кой-что знають про Шлях. Но точной карты нету. Заповедные места. И нам заповеди блюсти надоть. С вертолета засекуть – нову карту составять. Пока по их картам места непроходимы, без дорог. Шлях устроен так, что сверху не видать ни летом, как лес укрываеть, ни зимою, не ходить никто.

– А кто ходит летом?

Старец не ответил. Помолчал немного и продолжил рассказ:

– К утру подъезжаем к Жижицкому озеру. Привал на дневку устроим, значитца, в маленькой деревеньке. Там живёть Ольга Яковлевна, мастерица большая. Перед нею мы все роднёю будем. Я, значитца, дедом Марьиным буду, а ты, воин, стало быть, мой зятёк. Ясно? – муж и жена кивнули.