Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля

В это раннее утро, когда посреди девственного леса на опушке встретились отец и сын, осенённые святым лесным духом, душное и смрадное в каменных джунглях города, где с первых часов наступающего дня за стенами кабинетов с дорогой обстановкой взрослые и вроде бы нормальные люди начинали плести друг против дружки очередные интриги, дабы сделать свою жизнь хоть чем-нибудь наполненной, – в это утро в своём кабинете бодрствовал Валентин Давыдович Целебровский. Ежечасовые доклады сыскной команды не прибавляли оптимизма. Вопреки ставшему уже аксиомой правилу, что от спецслужб не уйти, получалась бессмыслица: сбившиеся с ног роющие носом землю ищейки, суматошно по сотне раз прочёсывающие одни и те же места, и как сквозь землю провалившиеся беглецы, из которых один дряхлый старик, другая – беременная женщина, а третий – дважды контуженый ветеран недавней войны. Если они погибли в ночном лесу, то где хотя бы тела? Если сумели затаиться в непролазной чаще болотистых смоленских лесов, то где хвалёная мощь сыскного аппарата, по заявлениям его руководителей, способного в двухдневный срок обнаружить иголку в стоге сена? Если же лихая троица умудрилась оторваться и уже где-нибудь между Старой Руссой и Валдаем, то куда подевались элементарные законы биологии, согласно которым, ну никак не могут трое немощных людей даже на самой хорошей машине удрать от армады преследователей, на чьей стороне и скоординированность действий, и жёсткая система управления и дисциплины, и грамотная подготовка, и обилие самых современных технических средств наблюдения и связи, и поддержка государственных служб на местах! В наше-то время всеобщей слежки и прозрачности всякого отрезка земных путей не заделаешься в партизаны-невидимки, исчезнув из поля зрения всех наблюдателей сразу!

Аппарат Целебровского впервые за годы работы – сначала в составе 13-го Главного Управления, а после расформирования «конторы» в 1991 году в качестве Специального Подразделения № 13-б ФСБ РФ – официально обратился за помощью к коллегам из группы Беллермана – Специального Подразделения № 13-а. Владислав Янович, сначала недоумевавший, отчего его попросили задержаться с отпуском, всё теперь понял и с радостью согласился подключить своих спецов к поискам. Валентину Давыдовичу оставалось принять условия «конкурирующей фирмы». Через час после договора в кабинете Беллермана в «Дурке» раздался звонок. Профессор снял трубку и, холодея, услышал на том конце голос Логинова. Старик, которого все уже почти списали со счетов, позволил себе распекать Беллермана, как мальчишку, умудрившегося упустить из-под носа собственного «испытуемого». Беллерману не пришлось самостоятельно «глотать эту пилюлю». Не моргнув глазом, профессор заметил, что это не его «испытуемый», а «объект группы Целебровского», и, мол, пора бы вообще объяснить, что за неразбериха в конторе, где одни и те же «подопечные» становятся объектами разработки параллельно действующих структур, толкающих друг друга локтями. Переведя стрелки, профессор не только обезопасил себя, но и сделал шаг в направлении решения своей стратегической задачи. Ради обуздания либо ликвидации взбунтовавшегося «Испытуемого А» он готов подключить к операции любые государственные институты любой страны мира, используя их втёмную. Например, под прикрытием Интерпола, для которого вполне сойдёт грамотно сфабрикованная версия о бегстве какого-нибудь особо опасного террориста. Но пока надеялся, что за рамки отдельно взятого государства погоня не выйдет. Правда, звонок столь высокопоставленной персоны из «конторы» хорошего не сулил. Ещё немного, пойдут звонки с самого верха. Не хотелось бы, чтобы поголовно безграмотное в тонких вопросах ельцинское окружение вмешалось в дело поимки подопытного кролика беллермановских экспериментов в характерном для себя стиле «слона в посудной лавке».

Звонок Логинова показал, что Целебровский, скорей всего, сознательно, приоткрыл клапан слива информации шире, чем того требовали инструкции и обстоятельства. Ух, гад! Обратившись за помощью, сам же топит коллегу. Вот уж, действительно верен принципу: «Добился сам – добей товарища!». И Внутренний Кодекс Ордена Дракона ему не указ!. А как тонко: не ущучишь! Вроде как наоборот, помогает… Надо опередить его, первым запустить информационную торпеду по Кремлю. Беллерман вызвал помощника. Тот, безучастный и безликий, молча выслушал поручение и, не задавая вопросов, сухо кивнул, приступая к исполнению. Через полтора часа на столах у ряда высоких государственных деятелей появились срочные сообщения. По инструкции, спецканал связи с высшими должностными лицами каждому присваивал прозвища, исключая имена.

«Чеченцу.

На территориях российско-белорусского, российско-эстонского пограничья, а также в прилегающих к ним районах Псковской, Тверской, Смоленской области проводится специальная операция по пресечению проникновения информационной контрабанды антигосударственного характера (газеты, видеокассеты, листовки) с территории сопредельных государств. В случае утечки какой-либо информации примите меры по проникновению в СМИ дезинформации, а также меры законодательного характера.

Психолог».

«Рыжему.

На протяжении ряда лет мы подготавливали действенную политическую структуру – НДПР, которая, по согласованному с Вами сценарию, должна в определённый момент отвлечь на себя внимание электората. Один из бывших лидеров этой структуры в настоящее время скрывается и готовит переход на территорию одного из новых сопредельных государств, где может предать огласке наши секретные планы. Прошу Вас подключить ресурсы Ваших структур к уничтожению этого человека. Фото прилагается.

Психолог».

«Пожарнику.

Обращаю Ваше внимание на провокационные действия погранслужб стран Балтии, скоординировано потворствующих контрабанде на ряде участков госграницы. Прилагаю перечень участков, где необходимо усилить контроль.

Психолог».

Беллерман физическую потерю «Испытуемого А» пережил бы легко. Погиб и погиб! Одним больше, одним меньше. Всё равно, по большому счёту, все, кого он пользовал, оставались для него подопытным материалом, вроде крыс. Не испытывая ни к кому живого человеческого чувства, профессор был свободен от привязанностей. Но разыгрывающаяся на глазах непостижимая его уму история с выходом из-под контроля целой группы породила в его сумрачной душе странное движение. Он даже ощутил азартное удовольствие от того, как долго их не могут отыскать. Как болельщик, сочувствующий обречённым на поражение, но отчаянно сопротивляющимся игрокам. Поймав себя на этом абсолютно чуждом ему по сути чувстве, он обеспокоился и перешёл на сверхактивный режим, мобилизовав внутренние резервы организма. На вторые сутки поиска перестал спать и есть, только пил слегка подслащённую и подсоленную горячую воду и обтирался по несколько раз в день кусочками льда. Сосредоточил внутреннее внимание на ключах-кодах, которыми, как он считал, прочно зомбировал психику Долина. Дал команду группе экстрасенсов слать разрушительные мозговые импульсы во все точки, где могут, по его расчетам, объявиться беглецы. Выходило порядка сорока достаточно крупных населенных пунктов. Очередной доклад сыскной команды подтвердил: во всех сорока точках наблюдались многократно увеличившиеся несчастные случаи, аварии, пожары, инфаркты и инсульты метеозависимых людей, реагировавших на внезапные перепады температуры, грозы и прочие аномалии. Что ни говори, в своём деле профессор и его люди оставались непревзойдёнными мастерами, и даже в случае неудачи с поисками ведомство не предаст его наказанию. Тем более что это вовсе и не его неудача, а либо неудача Целебровского, а то и Логинова, так запутавшего взаимодействие двух параллельных структур, что они мешают одна другой. В общем, в случае начала расследования, у Владислава Яновича есть достаточно аргументов, чтобы взвалить неудачу на чужие плечи. Однако неудачи быть не должно!