Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Дорога в управление заняла не больше двадцати минут, и все это время их мучила мысль — не сломался ли Северов, пока находился в стане противника? За время войны они десятки, сотни раз беседовали с выполнившими задание в тылу врага советскими разведчиками, десятки, сотни раз они допрашивали взятых в плен либо добровольно перешедших на нашу сторону гитлеровских агентов, и каждый раз вопрос о том, насколько можно доверять этим людям и той информации, что они предоставили, оставался актуальным. Жестокое, но справедливое правило разведки «не проверил — значит, проиграл» сурово действовало как для своих, так и для чужих. Для всех одинаково строго и по-военному жестко.

По-человечески Утехин готов был задушить в объятиях чудом уцелевшего Северова, но, как профессионал, он обязан был ставить под сомнение каждое его слово. Тем не менее, когда навстречу ему из кресла поднялся осунувшийся, заросший густой щетиной Виктор, да еще со следами «горячего» приема бойцов Капелькина, в нем что-то дрогнуло. Шагнув друг к другу, они крепко обнялись. Настороженный Дуайт молча наблюдал за их встречей. Пожав ему руку, Утехин ощутил легкую дрожь, и это напомнило ему, что впереди предстояла трудная работа.

Подождав, когда схлынут первые эмоции, он поручил офицерам заняться Дуайтом, а сам вместе с Виктором перешел в соседнюю комнату, чтобы побеседовать с разведчиком наедине.

За окном уже сгустились ночные сумерки, когда Виктор и Николай закончили писать последние строчки в своих рапортах. Завершился их первый день в Москве ужином в столовой управления, после него они вместе с Сафроновым отправились на конспиративную квартиру, а Утехин и Окунев возвратились на Лубянку. Не заглядывая к себе, контрразведчики поднялись в приемную Абакумова. Здесь уже находился начальник Третьего отдела подполковник Барышников. С недавнего времени ему приходилось не только заниматься разработкой заброшенных в тыл советских войск гитлеровских агентов, но и держать в своих руках нити всех радиоигр, что вели органы СМЕРШ.

Все вместе они вошли в кабинет. Абакумов задумчиво стоял у окна, обернувшись на стук двери, он вяло поздоровался. На лице его лежал отпечаток смертельной усталости. Перед решающей схваткой под Курском Абакумов практически не спал. При такой нагрузке не выдерживало даже его богатырское здоровье. Глаза от хронического недосыпания воспалились, щеки глубоко запали, кожа напоминала пергаментную маску.

Обложка дела радиоигры «Загадка» Главного управления контрразведки СМЕРШ

Абакумов прошел к столу, предложил офицерам сесть и, не дожидаясь, когда они займут места, поторопил Утехина:

— Времени у меня мало, Георгий Валентинович, поэтому докладывай по существу и начинай с хороших новостей.

— С этим как раз и прибыли, Виктор Семенович! — бодро ответил тот, раскрыл папку и достал из нее рапорты своих подопечных.

— Оставь, потом прочту, а то уже глаза не смотрят! — Абакумов болезненно поморщился, показал на толстую стопу документов и распорядился: — Давай лучше на словах!

— Есть! — Утехин закрыл папку и приступил к докладу. — Если коротко, то наш план сработал! Похоже, в «Цеппелине» всерьез рассчитывают на дядю. Перед Северовым поставлена задача в кратчайший срок подготовить и провести вербовку Леонова.

— Ишь, чего захотели! Леонова им сразу подавай! Чувствуют мерзавцы, что жареным пахнет, потому и спешат! — с сарказмом произнес Абакумов.

— Северов это тоже подтверждает. Перед отправкой Грефе и Курек сулили ему любые деньги, лишь бы поскорее Леонов начал давать информацию.

— Ладно, тут все более-менее ясно, а что второй из себя представляет? Кстати, кого они прислали?

— Дуайта-Юрьева.

— А! Прибалтийского немца, — оживился Абакумов. — Выходит, мы не ошиблись в своем прогнозе. Интересно, и на чем его Северов взял?

— Да на том же, на чем и остальных. Понимают ведь, чем закончится война, вот и трясутся за свою шкуру.

— Ясно! А как разведчик что из себя представляет?

— Профессионал. Дело свое отлично знает, а как человек — хитрый и скользкий. — Переглянувшись с Окуневым, Утехин осторожно высказал предположение: — Есть подозрение, что его могли на хвост Северову подсадить.

— Да? И что, имеются конкретные факты? — насторожился Абакумов.

— Фактов нет, но ряд моментов заставляет задуматься.

— Например?

— Из Пскова в Берлин с Виктором отправили не кого-нибудь, а Дуайта.

— Ну, не вижу в этом ничего особенного. Вполне логично понаблюдать за Северовым через Дуайта и в самом Берлине, — рассудил Абакумов.

— Согласен! — не стал спорить с его доводом Утехин. — Но есть другой, более серьезный факт — беседа с Кальтенбруннером.

— Кальтенбруннером? И в чем тут загвоздка?

— А в том, что на встречу их вызвали обоих, а разговор вели только с одним Дуайтом.

— М-да… Тут действительно что-то такое может скрываться.

— Но это еще не все. — И Утехин выложил самый весомый аргумент: — Не знаю, как у вас, Виктор Семенович, но в моей практике также впервые, чтобы кадрового разведчика назначили радистом, и к кому — к русскому агенту! Что это? Знак признания профессионального превосходства Северова над Дуайтом или ловкий ход, чтобы держать в своих руках самое главное — связь с «Цеппелином»?

— А вот это уже по-настоящему серьезно! — В голосе Абакумова зазвучал металл. Он строго посмотрел на Утехина с Окуневым и с ожесточением произнес: — Выходит, не все так гладко с нашей операцией?

Офицеры замялись, но он, не дожидаясь ответа, потребовал:

— Дайте рапорт Северова!

Утехин торопливо достал из папки полтора десятка густо исписанных Северовым листов бумаги. В них содержалась ценнейшая на первый взгляд информация: фамилии девяноста восьми кадровых сотрудников и ста тридцати трех агентов «Цеппелина», места расположения и система охраны разведшкол и многое другое. Вместе с тем все это могло оказаться лишь разменной картой в стратегической игре гитлеровского руководства, где на кону стояли не жизни второсортных агентов, а решающий успех в летней военной кампании сорок третьего года на Восточном фронте. Поэтому Абакумов внимательно вчитывался в каждое слово, подчеркивал красным карандашом наиболее значимые места и напряженно думал, пытаясь разгадать головоломку, которую, возможно, подсунул им «Цеппелин».

Несколько месяцев назад здесь, в управлении, была задумана рискованная и многообещающая оперативная игра. Не исключено, что немцы уже сделали ответный ход, но какой? Решили использовать Северова втемную, прицепив к нему Дуайта, на которого возложили функцию радиста, чтобы навязать СМЕРШ свою волю и в дальнейшем диктовать ход операции? А что, если это действительно так? Ответ на все возникающие вопросы могли дать только время и… сама радиоигра — одна из самых сложных по исполнению, но зато наиболее эффективная по прогнозируемым результатам контрразведывательная операция.