Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 3. Разгром

— Товарищ генерал, разрешите доложить? Получены данные разведки.

— Докладывайте.

— Левее обнаружены танки противника.

— Сколько? Чьи танки?

Майор замялся:

— Не знаю.

— Вы что, майор?

— Товарищ генерал, — сказал он виноватым голосом. — Я доложу вам. Скоро все доложу точно. Поторопился. Сообщили мне, что танки противника. Это точно. Один застрял у ручья. Разведчики мои его обнаружили. А вот сколько и чьи — не знаю.

— Торопливость нужна знаете где?

— Виноват!

— Идите и выясните все точно, майор, как положено разведчику. И на будущее запомните!

Темный силуэт майора исчез в ночной тьме. Подъехал командир бригады.

— Товарищ генерал, — докладывал, захлебываясь, полковник Петров. — Разведчиками моей бригады установлено, что танковая румынская дивизия идет левее нас строго на север. Захвачен один румынский танк по причине его неисправности. Экипаж пленен. Сегодня утром они получили приказ, и дивизия вышла из района.

— Ваше решение, полковник?

— Какое же еще может быть решение, товарищ генерал? Разворачиваю бригаду на сто восемьдесят и бью в хвост.

Канашов спокойно, медленно и твердо сказал:

— Отставить! Вы что, забыли задачу бригады?

— Нет, почему же? На Новоцарицынский, Перелазовский.

— Помните? Это хорошо, что помните. Выставьте заслоны, ведите наблюдение. Вступать в бой запрещаю. Продолжать движение в заданном направлении и обо всем докладывать мне.

Петров козырнул и уехал на «виллисе».

«Ничего, голубчики, — думал Канашов о румынских танкистах. — Вас можно хорошо проучить».

А через час Канашов докладывал командующему обстановку.

— Танковая дивизия? Да чему ты радуешься? Спихнул ее нам, а сам мимо? — возмущался Кипоренко.

— Петров решил бить ее в хвост, повернуть бригаду на север, а я отменил, — сказал Канашов. — Идем на Новоцарицынский.

Командующий выжидательно помолчал.

— Ну и задал ты нам тут задачку со многими неизвестными.

— Так, как вы учили.

— Ишь ты, вспомнил, как на военной игре зарвался, а я тебя осадил. Что ж, это око за око?

— Нет, почему же? Я не злопамятный за добрые уроки. А бить их вам не так уж трудно. Тылы румынской дивизии я отрезал. Все продовольствие их, боеприпасы и бензин в моих руках.

— А что же ты будешь с ними делать? Они же свяжут тебя по рукам и ногам? Опять застрянешь на месте. К утру и то не разберешься что к чему.

— Чего мне с ними разбираться! Я приказал посадить к каждому румынскому шоферу по автоматчику из стрелкового полка Миронова и включил их в свою колонну.

Командующий весело рассмеялся:

— Значит, отрезал, как говорят, основной их орган.

— Вот, вот, пусть они без него против вас повоюют. Поглядим, как это у них получится.

— Умно задумано. Давай не отвлекайся и побыстрее вперед.

На рассвете 20 ноября, когда танковый корпус Канашова подходил к Перелазовскому, разведчики донесли ему, что в селе расположен большой штаб. Он выслал группу для захвата «языка». Вскоре привели штабного фельдфебеля. От него узнали, что в Перелазовском находится штаб 5-го румынского армейского корпуса. Канашову пришла мысль: «А почему бы не захватить штаб?» И он принял решение, вызвал командиров бригад и поставил им задачу окружить станицу со всех сторон без единого выстрела. Перед атакой — беглый огонь артиллерии. «По моему сигналу — две зеленые ракеты, атака одновременно всеми силами».

Зеленовато-мертвенным всполохом осветилось тусклое, предутреннее небо. И под гром артиллерийских раскатов танки, открыв огонь, с ходу ворвались в село. Противник вначале предпринял попытку остановить наши войска ружейно-пулеметным огнем. Румыны, отстреливаясь из винтовок и пулеметов, бросились из домов на огороды, надеясь организовать оборону. Но вскоре они натолкнулись на наши танки, стоявшие на окраине в засадах.

Не прошло и часа, как к Канашову один за другим посыпались доклады командиров бригад:

— Товарищ генерал, полностью захвачен штаб корпуса со всей документацией. Даже мундиры господ офицеров и генералов висят на вешалках.

— Хорошо, я сейчас буду у вас, — сказал Канашов.

Через десять минут его встретили наши часовые. Войдя в помещение вражеского штаба, он увидел обычную для каждого штабного учреждения рабочую обстановку. На столах лежали карты, раскрытые лапки, бумаги, документы. В открытых ящиках столов и в дверцах пузатых сейфов торчали ключи. На стенах висели графики и оперативные карты.

— Ну и ну, — сказал он, — так поспешно бежало доблестное воинство, что некогда было и ключом щелкнуть.

Его вызвали к телефону.

— Товарищ генерал, полностью захвачен армейский узел связи. — Не успел еще Канашов положить трубку, как вызвали к рации.

— Товарищ генерал, наша бригада захватила типографию. Машины работают на полную мощность. Можем хоть сейчас начинать печатать.

— Товарищ генерал, докладываю, — услышал он своего зама по тылу. — Тилько узяли в полон хлибопекарню, богато складов с продовольствием, оружием и боеприпасами.

— Организуйте охрану. И подготовьтесь к передаче армии.

— А шо, воны нам не треба?

Во время их разговора вошел Поморцев. Весело улыбаясь, пожал руку.

— Куда пленных девать будешь? Все дороги забиты. Насилу к тебе добрался.

— Пусть им там в тылу работу поищут, не до них мне, признаться, Константин Васильевич! Голова идет кругом. Сейчас по пути встретил начальника санитарной службы, просит из бригад медиков ей подбросить. Здесь, в Перелазовском, находится несколько румынских госпиталей, а их медицина разбежалась. Помрут же раненые.

— Ты прав, помрут. Этого допускать нельзя. Поморцев достал из кармана малоформатную газетку, подозвал переводчика:

— Прочти Михаилу Алексеевичу, что о нас румынская пресса пишет. К тебе в штаб ехал, захватил в их типографии.

Переводчик прочел на первой странице набранное жирным шрифтом сообщение: «Доблестные танкисты румынской армии королевской дивизии разгромили прорвавшуюся, армию русских и отбросили ее за Дон. Взяты богатые трофеи, много оружия и боеприпасов, которые подсчитываются».

Канашов улыбнулся:

— Тут почти все верно, за исключением одного: не они, а мы все это сделали. Ловко одурачивают они своих солдат. Нас разгромили, а их штаб и тылы находятся у нас в плену.

Разговор их прервал начальник разведки корпуса подполковник. С ним группа наших автоматчиков. Они конвоировали двух румынских генералов.

— Генерал Дамеску. Командир 5-го корпуса, — представился первый.

— Бывшего, — уточнил Канашов.

Он грустно, с сожалением покачал головой и развел руками. Вторым был его начальник штаба Попеску. Полный, холеный, он на всех смотрел презрительно маленькими, заплывшими жиром глазками, как бы говоря тем самым: «А мне сейчас все безразлично, поскольку мой хозяин сам тут». Он бросал в сторону Дамеску косые взгляды.