Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 3. Разгром

— Я, как штык, к бою готов. Приказание старших — радость для подчиненных, — вскочил он, звякнув шпорами, и стал по стойке «смирно», навытяжку.

— Жаль, Ванина нет, — сказал Миронов. — В третий батальон уехал подвижную группу формировать.

Они вошли в дом: Миронов, за ним Малков и Каменков. В ноздри ударил аппетитный запах борща и жареной свинины. Комната сияла чистотой. Хозяйка встретила их, как и в первый раз, сдержанно, но более приветливо. Она кивнула головой, пригласила раздеваться, а сама вышла в другую комнату.

— Хворая она, — прошептал Каменков. Малков широко улыбнулся, потер руки.

— Ничего, мы подкрепимся малость, а тогда займемся и хозяйкой. Знаю я их, казачек. Скромничает, стесняется нас.

По такому торжественному случаю, как успешное наступление, Каменков разлил командирам фронтовые сто граммов.

— Нет, так не пойдет, — запротестовал майор. — Наливай и себе, Кузьма Ерофеевич. Да и хозяйке не мешало бы по хворости.

— Оно, конечно, — поддержал Малков. — Для прочного знакомства. — Хозяйка вышла из соседней комнаты такая же озабоченная и хмурая. От вина она отказалась. Но Малков, неугомонный и настойчивый ухажер, обняв ее за талию, уговорил все же выпить полстакана. Она торопливо закусила и снова ушла в соседнюю комнату. Обед был в разгаре, когда приехал связной за Малковым. Вернулся начальник группы обеспечения боеприпасами старшина Допченко.

— Я мигом, Александр Николаевич. Одна нога — здесь, другая — там. Мы еще с хозяйкой споем и спляшем, — подмигнул он. — Всю хворь как рукой снимет. Я аккордеон свой захвачу.

Миронову чем-то понравилась эта строгая и скупая на улыбку женщина. Казачка. Слышал он о них немало, знал о большой человеческой красоте души из романов. И сейчас он подумал о том, что, потянись она к нему, он, пожалуй, не устоял бы перед ее лаской. А Наташа как же? Значит, обмануть ее? За что? Только потому, что она далеко и не узнает? Но все же что-то тянуло его к этой красивой казачке.

После сытного, вкусного обеда, отогревшись с мороза в чистом, уютном доме, Миронов стал дремать. «Хорошо часочка два передохнуть», — подумал он.

И Каменков, не сводивший с него глаз, будто угадал эти мысли.

— А что, товарищ майор, лежели вам передохнуть какой часок? Ну, пока Малков возвернется. А я тем разом — в штаб. Чевокина пошлю за капитаном Ваниным. Може, он возвернулся из третьего.

Миронов утвердительно кивнул головой.

«Откушает, отогреется, сердешный. Больно уж человек он хороший, как сынка, жаль мне его», — подумал Каменков.

Он вышел в соседнюю комнату, передал просьбу хозяйке. И она стала разбирать и стелить постель.

Миронов писал записку Ванину для Чевокина, а Каменков убирал со стола. И вдруг Миронову показалось, что кто-то говорит глуховатым голосом в соседней комнате. Он насторожился, прислушался. Да, хозяйка с кем-то шепталась. «Ясно, Малков устроил номер, — догадался Миронов. — Но как он проник в ту комнату, минуя нас? Вот дьявол, не мужик. Как понравится какая — любые заслоны преодолеет, а своего добьется».

Миронов встал и, нарочито громко гремя сапогами, направился к двери соседней комнаты. И тут же ударила автоматная очередь, обдав его известковой пылью, щепки больно впились в лицо и шею. Из двери выскочил в гражданской одежде черный горбоносый мужик с немецким автоматом. Каменков бросился ему навстречу, закрывая майора. Короткая автоматная очередь прозвучала одновременно с выстрелом Миронова. Каменков упал у двери. Скорчившись, он прижал руки к животу. Рядом с ним свалился неизвестный с автоматом. Миронов понял, что это был фашистский вояка, которого скрывала хозяйка.

— Так вот кого ты пригрела, гадина! — Миронов с перекошенным от ненависти лицом выхватил пистолет и направил на нее. Но в этот момент вбежали часовой и Чевокин и опередили его, выстрелив оба.

Каменкова уложили в постель. Он тяжело хрипел, кусал губы, кровь пузырилась в уголках рта. Миронов стоял рядом, слезы затуманили глаза. Каменков, делая короткие передышки, торопливо излагал свои последние просьбы:

— Поклон пропишите, товарищ майор, женушке и девкам моим. Хорошая у меня жена. И девки ничего, справные. Вот от меня вам на памить, Александр Николаевич, уздечка с набором, цыганская. Она мне теперича ни к чему.

Миронов взял его за широкую мозолистую ладонь, пожал.

— Все сделаем, Кузьма Ерофеевич!

— Коней, лежели чего, Чевокину могете доверить. Он справный мужик. Дело знает. Ты, Чевокин, их гляди не перекармливай. Всему мера нужна.

Вошел с испуганным лицом Вася Сучок и тут же расплакался, растирая грязные разводы по щекам и по подбородку.

— Как же так, друг ты мой, Ерофеевич? Кто же на тебя, такого справедливого человека, руку поднял?

Вася кинулся целовать Каменкова в щетинистые с подпалинкой усы.

— Ну фашисты, ну враги они наши лютые, но неужто к старикам отцам своим нет у них жалости.

Каменков облизывал кровь на губах.

— Васенька, дорогой ты мой сынок! Смерть, она жалости ни к кому не имеет. Не меня, так тебя, его, его, — показал он корявым, дрожащим пальцем на стоящих подле людей. — Я уже пожил свое, сынки мои. Но и мне бы хотелось хоть денек при победе пожить. Ну что ж, коль не довелось, помяните и меня в той день, «Трофеевича». Всем, чем мог, служил я людям. А кого обидел по неразумению, не обессудьте старика.

Вбежала военфельдшер. Строго оглядела всех.

— Ну что же вы, товарищи, так поздно сообщили мне?

Все рассеянно молчали, а она быстро вытряхнула все из сумки на стол и принялась за свои, такие обычные для нее обязанности. И тут же по селу ударили орудия. «Кто это? — мелькнула мысль у Миронова. — Неужели какие-либо бродячие вражеские группы?» А их в то время было немало. Они укрывались по балкам и нередко нападали на небольшие подразделения, но больше всего на обозы, охотясь главным образом за продуктами, но не отказываясь и от обмундирования.

— Немецкие танки! Немецкие танки! — ворвался запыхавшийся связной.

«Откуда они?» Миронов подбежал вместе с Сучком к «виллису». Радист тут же связался со штабом, и майор передал распоряжение Ванину выдвигать на прямую наводку полковую артиллерию.

— Сколько танков? — опросил он.

— Сказать трудно. Они обходят село с востока и запада. Пытаются взять в клещи. Понятно?!

Миронов тут же приказал Малкову разделить дивизион на три подвижные артиллерийские группы. Одну прислать ему как резерв, а две — по одной батарее — поставить в засады на восточной и западной окраинах села.

Вечером Миронов докладывал комдиву:

— Товарищ полковник, полк отразил атаку немецких танков. Подбито семь машин. Допрошенный пленный немецкий офицер-танкист сообщил, что это был заблудившийся батальон из танковой дивизии Мильдера. Протокол допроса и пленные направлены к вам в штаб.