Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

В целом на конец 1942 г. в телефонной книге министерства Шпеера числилось 249 комитетов и подкомитетов, кружков и подкружков [1764] Полный список см. в экземпляре телефонной книги министерства Шпеера, хранящемся в PRO FO 93 5/137. . Понятно, что такую разветвленную организацию не так-то просто охарактеризовать одним словом. Сам Шпеер выдвинул лозунг «Selbstverantwortung» («личная ответственность» промышленности). Рейхсминистерство вооружений должно было устанавливать цели, а ответственность за их выполнение возлагалась на промышленность Рейха. При более пристальном рассмотрении можно сделать вывод о том, что председатели комитетов и кружков Шпеера представляли собой репрезентативный срез немецкого промышленного истеблишмента. В списке сотни ведущих промышленных фирм по состоянию на 1938 г. нет ни одной, чей представитель не возглавлял хотя бы один из подкомитетов или кружков Шпеера, а то количество председательских мест, которое доставалось каждой компании, вполне предсказуемым образом соответствовало ее относительному размеру и политическому значению. Vestag , ведущему немецкому конгломерату предприятий тяжелой индустрии, и его дочерним компаниям принадлежало не менее двенадцати председательских мест. Столько же досталось Reichswerke Пауля Плейгера. Фирма Siemens обладала в этой структуре немалым влиянием благодаря д-ру Фридриху Люшену, который играл ключевую роль, возглавляя главный комитет по средствам связи и главный кружок по электрическим субкомпонентам. В целом люди Siemens занимали восемь председательских мест. Своих представителей имели такие фирмы, как Krupp , AEG, Mannesmann, Rheinmetall, Flick и GHH. Концерн IG Farben получил всего четыре председательских места, но это едва ли удивительно с учетом того, какого рода продукция входила в компетенцию комитетов Шпеера, и той роли, которую Карл Краух играл в организации по выполнению Четырехлетнего плана. В ситуации, когда председатель наблюдательного совета IG заведовал планированием всего химического военного производства, у концерна не было нужды в том, чтобы пачкать руки работой в других комитетах. Zeiss и Zeiss-Ikon контролировали три подкомитета по точной оптике. Фирма Bosch отвечала за двигатели с впрыском топлива, а ее дочерняя компания Blaupunkt— за электроакустическое оборудование. Концерн Vereinigte Deutsche Metallwerke (доминирующие позиции в котором занимала компания Metall-gesellschaft) нес ответственность за сплавы цветных металлов для авиационной промышленности. Но помимо привлечения крупнейших промышленных корпораций Германии, важной чертой системы Шпеера являлось участие в ней десятков небольших поставщиков субкомпонентов и деталей. Помимо представителей первой сотни, насчитывалось еще семьдесят других фирм, председательствовавших не менее чем в одном подкомитете или кружке: Bauer & Schaurte заведовала винтами и креплениями, Mahle – поршнями, Kugelfischer – шариковыми подшипниками, Koch & Sterzel— электротрансформаторами, Klein, Schanzlin & Becker— клапанами, Karl Schmidt из Неккарзульма – автозапчастями, Behr— радиаторами, Warnecke & Bohm – специальными авиационными красками, Rohm & Haas— плексигласовыми фонарями. Эти фирмы – названия которых хорошо известны в машиностроительных кругах – и шестьдесят лет спустя представляют собой костяк обрабатывающей промышленности Германии, известной высоким качеством своих изделий [1765] Достаточно краткого поиска с помощью Google , чтобы убедиться в том, что все до единой фирмы, перечисленные в телефонной книге Шпеера, функционируют и по сей день. За исключением Koch & Sterzel , оказавшейся на территории ГДР, все они являются мировыми лидерами в своих областях. .

Разумеется, в этой сложной структуре сотрудничества между гитлеровским режимом и ведущими элементами немецкой промышленности существовало много камней преткновения, и к некоторым из них мы вернемся ниже. Однако если и существовала проблема, потенциально способная внести разлад в эти отношения в целом, то ею был вопрос цен, прибылей и налогов. Как мы уже видели, он служил предметом дискуссий еще с конца 1940 г. В ноябре 1941 г. в контексте растущей обеспокоенности инфляцией, между комиссаром по ценам гауляйтером Вагнером и рейхсгруппой по промышленности, по всей видимости, разгорелся серьезный конфликт, который в какой-то момент заставил Вильгельма Цангена заговорить о своей отставке. В последующие месяцы эти разногласия были улажены посредством компромисса, чрезвычайно характерного для эпохи Шпеера [1766] Дальнейшее в первую очередь основывается на: С. Rauh-Kiihne, «Hitlers Hehler? Unternehmenprofite und Zwangsarbeiterlohne», HZ 275 (2002). . Несмотря на то что эта инициатива на много месяцев опередила его выход на сцену в качестве главной фигуры, Шпеер подавал соответствующую реформу системы государственного ценообразования как ключевой элемент своего «оружейного чуда». Согласно Шпееру, система государственных поставок, действовавшая до ноября 1941 г., представляла собой уродливое порождение государственной бюрократии, откровенно поощрявшее неэффективную работу, поскольку в ее рамках фирмы получали надбавку к прибыли, пропорциональную их базовым издержкам. Чем выше были издержки производства, тем крупнее оказывалась прибыль фирмы [1767] BAL R26IV/51, 444-5. . Как утверждал Шпеер, в 1942 г. эта система была ликвидирована и заменена тем, что обычно называют системой фиксированных цен. От всех производителей требовалось соответствие единой стандартной цене. При этом они имели полное право на присвоение прибылей, полученных путем сокращения издержек производства. Таким образом, одним росчерком пера был устранен серьезный стимул к неэффективной работе, а промышленность Германии взяла курс на эффективность и рационализацию.

Но несмотря на риторическую убедительность этих заявлений, до сих пор сохраняющих привлекательность для историков, по сути они представляли собой карикатуру на реальный ход событий [1768] Среди прочих, версии Шпеера следует автор работы W. A. Bölcke, Die Kosten von Hitlers Krieg: Kriegsfinanzierung und finanzielles Kriegserbe in Deutschland 1933–1948 (Paderborn, 1985), 44–6. Реальный ход событий более точно описывается в объяснении, с которым 1 апреля 1942 г . Как мы уже видели, согласно прежним правилам санкционированные прибыли на самом деле вычислялись не как доля от издержек, а как доля от используемого капитала [1769] Четкое описание см. в: S. Lurie, Private Investment in a Controlled Economy (New York, 1947), 163-82; Rauh-Kiihne, «Hitlers Hehler?», 11–15. . Указания же по учету издержек отличались несомненной строгостью [1770] См. дискуссию, состоявшуюся 30 ноября 1939 г. между представителями ОКВ и промышленности, участники которой согласились с тем, что строгое применение указаний по сути ввергнет многие фирмы в убытки, поскольку им не удалось полностью покрыть непредвиденные расходы: БАМА RW19/173, 260-65. . С точки зрения нового курса на рационализацию принципиальным изъяном прежней системы было не то, что она позволяла производителям раздувать издержки и цены так, как им заблагорассудится. Кроме того, не была она лишена и стимулов к эффективности. После того как цена была установлена, она не подлежала изменению, и это активно стимулировало подрядчиков к сокращению издержек [1771] То же самое можно сказать и о контрактах люфтваффе, в основе которых еще с марта 1937 г. лежал принцип фиксированной цены. См.: L. Budrass, J. Schemer and J. Streb, «Demystifying the German „Armaments Miracle“ during World War II» (forthcoming). . В первые годы войны источником трений между рейхсгруппой по промышленности, рейхскомиссаром по ценам и налоговыми ведомствами служил именно вопрос о том, как отобрать у производителей полученные таким образом «чрезмерные прибыли». Реальный изъян системы с точки зрения курса на рационализацию заключался в том, что она не задавала единой, стандартной цены, на которую должны были ориентироваться все производители. И дело здесь тоже было вовсе не в некомпетентности властей. Эта система была построена так, чтобы государство могло выдавать заказы самому широкому кругу новых производителей вооружений, даже если они были не в состоянии соответствовать тем стандартам, которые соблюдались давними и опытными поставщиками. В этом смысле такая система была хорошо приспособлена к ранним этапам военной мобилизации, когда требовалось в массовом порядке загружать производителей заказами на выпуск незнакомой им продукции и в то же время контролировать прибыли, получаемые более опытными фирмами, давно работающими в данных областях. Неэффективность этой системы в первую очередь заключалась в том, что в ее рамках не было возможности призвать менее эффективных производителей к равнению на преобладающие «лучшие практики ценообразования». Более того, индивидуальные контракты требовали постоянного и навязчивого контроля со стороны военных аудиторов, которые, само собой, предпочитали уделять свое внимание крупным фирмам, что делало эту систему непопулярной у более влиятельных членов рейхсгруппы по промышленности.