Оуэн Дэмпси - Белая роза, Черный лес [litres]

Очень скоро начались перемены. В городах и деревнях по всей стране поднимался новый правящий класс, полный решимости себя показать. Экипировавшись соответствующего цвета петлицами, членскими билетами и повязками со свастикой, эти прежде ничем не примечательные люди начали вовсю самоутверждаться. Бакалейщик Йозеф Дониц стал ходить на работу в форме штурмовика. Через несколько недель он возглавил местную администрацию, не утруждая никого проведением выборов. Старинный друг отца руководил пожарной командой – его оттеснил с должности молодой пожарный, про которого все знали, что он пьяница, зато он был член НСДАП. Люди, поступавшие на работу по рекомендации партии, с начальством не церемонились, а вот начальство к ним прислушивалось. Национал-социалисты просачивались на все уровни политической и общественной жизни и везде лезли вверх, словно грязная пена.

Упорство помогло матери преодолеть указанный доктором рубеж. Фраза «вам осталось полгода» для Сары означала одно: через год она придет к врачу, и пусть он подавится своими словами. Ей нужно было проводить время на воздухе, среди замечательной природы Черного леса. Отец Франки, Томас, купил у своего дяди Германа домик в горах. Томас приспособил дом для длительного проживания, а Франка с мамой навели в нем чистоту. Они прожили там почти все лето тридцать третьего года, наслаждаясь обществом друг друга. Франка уходила с подружками гулять в горы, а когда возвращалась, родители с братом сидели у домика, ее поджидая, – как приятно было на них смотреть! Теплыми летними вечерами, когда за домиком садилось солнце, и деревья купались в оранжево-красных лучах, и вкусные запахи с кухни смешивались с дымком отцовской трубки, всем казалось, что у них тут небольшой кусочек рая. А в конце этого замечательного лета Сара пообещала непременно дожить до следующего, и Фреди тогда радостно ее обнял. Франка и отец промолчали. Только один Фреди и поверил – и оказался прав.

Школа тоже изменилась. Нацисты стремились стать партией молодых. Первейшей их целью было контролировать молодежь и держать ее в повиновении. Вернувшись в город, Франка сразу увидела последствия национал-социалистического переворота. В каждом классе висел нацистский флаг, а вместо распятий на стенах появились портреты Гитлера – полубожества и вождя нации. Лицо человека, о котором всего год назад Франка ничего не знала, было теперь в каждой комнате. Книги, сочтенные вредными, изъяли из библиотеки, сложили во дворе стопками и сожгли. Франка спросила у библиотекарши, что именно сожгли, и узнала следующее: забрали все книги, в том числе и художественные, в которых высказывались либеральные идеи, книги, так или иначе наводившие на мысль, что каждый человек сам – а не фюрер за него – должен распоряжаться своей судьбой. Вскоре пустые стеллажи заполнились другими книгами – о том, как национал-социалисты спасли Германию от бездны, куда ее едва не ввергла Веймарская республика. Написаны они были примитивным языком, но никто из учителей не возмущался. Все они вступили в национал-социалистическую лигу учителей. Под давлением местной администрации и чтобы не потерять работу, они теперь внушали ученикам националистические идеи. Любимый учитель Франки герр Штигель был из тех немногих, кто пытался протестовать и заявил, что будет преподавать так же, как и при старой власти. Он продержался две недели, а потом пропал. Франка и еще несколько учеников пошли его навестить и нашли пустой дом. Больше его не видели. Нина Гесс потом хвалилась, что донесла на него местным партийным руководителям. В награду за преданность новому режиму она получила красную повязку и носила ее до конца учебного года.

Никто не хотел отставать от жизни, и Франку тоже подняло на волне энтузиазма по поводу возрождения арийской нации. Слово «ариец» означало идеального немца. Франка, несомненно, принадлежала к расе сверхлюдей. Очень приятно, когда официально считается, что твои светлые волосы и голубые глаза – признак идеального типа немца. О других расах у Франки было слабое представление, однако, согласно утверждению партии, она и ее друзья принадлежали к верховной расе, превосходящей остальные. Это было приятно, это давало чувство причастности к чему-то важному.

Решение вступить в Союз немецких девушек пришло само собой. Все подруги уже вступили. Франке было почти семнадцать, чуть многовато для вступления, но ее привлекла перспектива встать во главе отряда. Ей не хотелось быть в стороне, да и время наступило не такое, чтобы оставаться не у дел. Время активных действий. И Франка пошла в Союз, пошла, несмотря на протесты родителей, весьма настороженно относившихся к нацистам. Она хотела быть среди той прекрасной молодежи, которая, как вещал Гитлер, поможет Германии установить мировое господство; она не могла допустить, чтобы ей помешали чьи-то устаревшие взгляды. Она хотела тоже внести вклад в процветание немецкого народа.

Франка очень берегла свою форму: белая блузка, шейный платок с застежкой-свастикой, синяя юбка. Девочки занимались маршировкой, как и мальчики. Делали гимнастические упражнения, ходили в многодневные походы, где ночевали под открытым небом, пели песни, прославляющие фюрера, и мечтали о том времени, когда станут воспитывать сильных сыновей для будущих войн. Между девочками росла дружба. Общие цели и совместные усилия их сплачивали. Прекрасное чувство – быть с товарищами, быть уважаемым, быть выше прочих.

Даниэль уже командовал отрядом и покрикивал на мальчиков, когда они маршем шагали по городу в рубашках со свастиками и пели о том, что старое должно уйти и слабым нет места. Они и вправду были прекрасными немецкими ребятами – стройные и гибкие, крепкие, как крупповская сталь. Даниэль был лучше всех и обращался с младшими товарищами строго, но справедливо. Девочки, завидев его, краснели и перешептывались. Он и Франка сразу нашли друг друга – словно два магнита притянулись; они буквально олицетворяли силу и красоту новой Германии. Отец Даниэля, бывший до революции безработным, теперь занимал важную должность в городском совете. Франка ни разу не видела герра Беркеля без нацистского значка или нарукавной повязки. Его сын стал воплощением всех его мечтаний, залогом новой и лучшей жизни для арийской расы.

С подчиненными Даниэль держался сурово, но для Франки приберегал особую нежность, которую выказывал только ей. Он был честолюбивый, дальновидный, серьезный и настойчивый. Франка все больше им увлекалась. В конце учебы, перед самым выпуском, она привела Даниэля знакомиться с родителями. Юноша вел себя вежливо и почтительно. Пришел в форме гитлерюгенда и приветствовал открывшего дверь отца нацистским салютом. Мама изо всех сил старалась улыбаться. За столом Франка сидела рядом с Даниэлем. Фреди занимал свое обычное место сбоку. Даниэль приветствовал его кивком. В присутствии родителей он не смущался, говорил о своих планах поступить в недавно сформированную тайную полицию – гестапо, о необходимости защищать революцию от шпионов и разного рода ханжей. В тот день Франка впервые услышала выражение «враг государства». Родители держались спокойно, но невольно переглядывались, и Франка поняла их отношение к гостю. Она уже знала, что будет, когда он уйдет.