Оуэн Дэмпси - Белая роза, Черный лес [litres]

Каролина насторожилась.

– Франка? Это которую судили в Мюнхене вместе с врагами-диссидентами, что выступали против фюрера?

– Да, та самая. Она свою ошибку искупила, и ее восстановили в правах.

– Конечно-конечно. Людям нужно давать второй шанс. Хотя бы некоторым. Ну, мне пора. Если что понадобится, зовите. А нет – так завтра зайду.

Каролина ушла, провожаемая словами благодарности – и одолеваемая сомнениями. Может, ничего особенного и не случилось, но в такое время лучше себя обезопасить. Конечно, эту девушку обманули, заморочили. И все же ее признали виновной… да и граница недалеко. Чего ради она бродила тут ночью? Почему не попросила кого-нибудь из соседей отвезти ее домой?

Лучше сообщить, куда следует. Местная полиция наверняка заинтересуется.

Фогелю не хотелось оставлять тело убитого товарища под полом затерянной в горах лачуги, однако он знал: место преступления трогать нельзя. Другом своим он Беркеля никогда не считал, но все же тот был хороший человек, семьянин, верный солдат рейха. При жизни Даниэля об этих качествах как-то не думалось. На обратном пути Фогель, снедаемый ненавистью к убийце, так вцепился в руль, что побелели костяшки.

Бросив машину на подъездной дорожке к зданию гестапо, он сразу собрал всех дежурных сотрудников на срочное совещание. Новость их буквально потрясла; каждый поклялся отомстить подлой твари, дерзнувшей совершить столь жестокое и гнусное преступление. Фотографии Гербер в деле не оказалось, и художник-криминалист набросал портрет по описаниям тех сотрудников, кто ее видел.

– Ее автомобиля на месте нет, – говорил Фогель. – Следует блокировать дороги километров на сто во всех направлениях и до границы. Обязать гарнизоны вермахта содействовать в поисках. Она направляется в Швейцарию, я почти уверен. Больше ей деваться некуда. В Германии от нас не спрячешься. Сообщить во все отделения полиции и блокляйтерам. Кто-то что-то знает. Две недели назад она искала костыли – для своего, как она сказала, приятеля, который упал, катаясь на лыжах. Возможно, она действует не одна.

Сотрудники стали перешептываться.

– Мерзавку нельзя упустить! Никто не смеет так поступать с гестапо. Мы – это Закон, и воздаяние будет беспощадным. – Он стукнул кулаком в стену. – Взять живьем! Хочу, чтобы ее последние часы были страшными.

Через полчаса поступил звонок от блокляйтера из Бюрхау. Фогель опять собрал сотрудников, только теперь их пришло в три раза больше. Они жаждали крови, словно свирепые псы. Все силы будут брошены на границу в районе Бюрхау. Вероломная тварь не доберется до Швейцарии.

Ступни у Франки превратились в огромные белые комья. Если тут где-то и была дорога, то ее замело напрочь, и путники с трудом вынимали ноги из глубокого снега. Шел одиннадцатый час. Каждый шаг давался все трудней.

Джон шел впереди, и Франка то и дело дотрагивалась до его спины, давая знать, что она здесь, не отстала. В голове было пусто, оставалась только мысль о необходимости как-то переставлять ноги и ощущение страшного холода. Глаза уже привыкли к темноте. Лишь изредка сквозь заснеженные ветви проникал серебристый свет луны. Деревья стояли то чаще, то реже – где-то приходилось брести через открытую поляну, а где-то попадались густые рощицы лиственных деревьев; гиганты вонзали голые ветки в ночное небо, словно пики.

Окна далеких ферм светились теплым светом, из труб в полной тишине поднимался дым. Джон и Франка шли без отдыха.

Около полуночи Джон вдруг поднял руку. Франка замерла и согнулась, опершись руками на коленки. Джон сделал ей знак не двигаться и отошел за деревья. Франка у которой все тело и болело, и замерзло, и горело, прислонилась к стволу.

– Вон там, в скале, есть пещера. – Джон указал пальцем. – Видишь?

Франка ничего не видела, но кивнула.

– Отдохнем несколько часов. Пошли.

Он прошел пять или шесть шагов и обернулся. Франка не тронулась с места, словно после остановки из нее ушли все силы. Джон вернулся и протянул руку, и она за нее взялась. Они шли в молчании, и скоро перед ними возникла пещера – темное пятно на сером фоне скалы. Джон вынул фонарик.

– Нужно убедиться, что тут не отдыхает медвежье семейство или пара волков.

У Франки не хватило сил ответить. Джон снял с нее рюкзак и, едва не падающую, завел внутрь и усадил на кучу сухих листьев. Потом достал из рюкзака и протянул бутылку с водой. Холодная вода ее чуть взбодрила.

Джон набрал хвороста, и через несколько минут в пещере пылал веселый огонь.

– Нас не увидят? – спросила Франка.

– Если идут за нами по пятам – могут, но нам нужно согреться. Отдохнем часа три и пойдем к границе.

Джон развернул карту.

– До места километров семнадцать. Если идти всю ночь, к утру доберемся.

– А переходить будем днем?

– Нет. Сначала осмотримся. Перейдем где-то здесь. – Джон ткнул пальцем рядом с селением Инцлинген. – В предгорьях есть тропа, которая ведет к швейцарскому таможенному пункту. Ориентир – ручей. Согласно карте, рядом нет ни охраны, ни постов наблюдения. Слепая зона – небольшой участочек, который ниоткуда не видно. Знаешь это место?

– Нет. В детстве я бывала в Швейцарии, но когда мы в школе ходили в поход, то не крались под покровом ночи.

– А зря, было бы гораздо увлекательней.

– Наши учителя, в отличие от тебя, тягой к приключениям не страдали.

– Мы найдем ручей и, когда стемнеет, перейдем границу. Завтра в это время будем уже в Швейцарии, в безопасности.

– Все так просто…

– Да ничего сложного и нет.

– И твоя задача будет выполнена.

Джон подбросил в огонь ветку.

– В какой-то степени. Давай-ка поедим.

Они достали хлеб и сыр и за несколько секунд уничтожили свои порции. Открыли мясные консервы. Франка управилась первая и смотрела, как ест Джон. Пустая банка тихо звякнула о каменный пол. Они сидели рядышком и смотрели в огонь.

– Перейдем границу, а потом что? Я-то, наверное, проведу остаток войны в каком-нибудь лагере для беженцев, среди таких же нелегалов. А ты?

– Я отправлюсь в Берн. У нас там представительство. Доложу о выполнении задания, и меня, видимо, отправят домой – ждать следующего.

– Вернешься героем?

– Не совсем. Рано или поздно война закончится. Чем тогда займешься?

– Не знаю. При нынешних обстоятельствах хорошо бы просто выжить. О дальнейшем я пока не задумывалась. Наверное, вернусь в Мюнхен. Придется строить заново – и мою жизнь, и вообще страну. Моя профессия пригодится.

– Германия была до нацистов, будет и после.

– Этот позор нам еще долго не смыть.

Джон закашлялся.

– Надеюсь, мы с тобой не потеряем друг друга из виду. Я у тебя в большом долгу.

– Я в таком же долгу – за то, что ты спас меня от Беркеля, и за то, что я тебя тогда нашла.