Максим Бузин - Снайперы. Огонь на поражение [litres]

…Старшина, как и его напарник, также отчетливо слышал донесшийся снизу чей-то болезненный возглас. Оставлять из-за этого боевую позицию он лично не собирался, но и товарищу, со свойственной юности любознательностью пожелавшему разузнать, в чем, собственно, дело, препятствовать тоже не стал…

– Да нормально вроде бы все, в рот малина, – словами майора без всякой конкретики ответил Сергей, устроившись в полутора метрах правее Овечкина и снова взяв в руки винтовку.

– Хорошо, – тихо пробормотал Андрей.

Какие-либо другие подробности его сейчас совершенно не интересовали. В настоящий момент старшина, медленно перемещая ствол СВТ-40 по горизонтали, полностью был поглощен тем, что через прицел внимательно следил за действиями фашистов, которые молча и без лишней суеты постепенно подбирались все ближе к деревянному забору огораживавшему складскую территорию. Все говорило о том, что гитлеровцы ринутся скоро в атаку, и Овечкин решил опередить неприятеля.

– Сережа, – произнес он, – пора начинать…

– Согласен, – раскладывая возле себя патроны, чтобы быстрей и удобней было перезаряжать оружие, кивнул Поздняков, – не стоит затягивать, иначе фрицы окажутся в «мертвой» зоне, и мы в них не сможем попасть!

– Тогда я беру на себя тех немцев, что слева, а за тобой, мой юный друг, весь центральный участок, ну и восточный фланг, где пока никого не видно! Противоположную сторону улицы контролируем краешком глаза, но главное, как сам понимаешь, то, что происходит неподалеку от нас! Ты готов к новым свершениям?

– Как пионер!

– Значит, беглый огонь! – подытожил Андрей.

Он чуть ранее уже определил для себя приоритетную цель, поэтому нажал на курок без задержки. Раздался выстрел. Выглядывавший из-за дерева унтер-офицер, схлопотав пулю в печень, с пронзительным воплем повалился на землю.

В следующую секунду еще одного врага сразил Поздняков. Бежавший к воротам фашист, получив от сержанта свинцовый «гостинец», будто врезался грудью в невидимую преграду (ноги еще продолжали его нести вперед, а верхнюю часть тела энергией пули уже отбросило назад), нелепо взмахнул руками и упал замертво.

В ответ гитлеровцы, естественно, догадавшись, что и без того весьма призрачный фактор неожиданности окончательно и бесповоротно утрачен, открыли ожесточенную пальбу Они не сразу разобрались, где противник, и поначалу, не жалея боеприпасов, наугад били во все ассоциировавшееся у них с опасностью и казавшееся подозрительным, но эффект от такого огня был нулевым. Советские снайперы же, наоборот, выжали максимум из возникшего в рядах неприятеля замешательства, за короткое время легко, словно в тире, уложив наповал еще пятерых немецких солдат…

…Однако всему в этом подлунном мире, как известно, когда-нибудь наступает конец. Так произошло и сейчас. Потеряв убитыми семерых, гитлеровцы, наконец, засекли бойцов Красной армии, расположившихся на крыше складской постройки, и, как следствие, Позднякову с Овечкиным пришлось отползти немного назад, чтобы укрыться от засвистевших вокруг них вражеских пуль. Данное обстоятельство, конечно, понизило, если можно так выразиться, суммарный коэффициент полезного действия наших стрелков, но все-таки, учитывая занимаемую ими позицию, не намного, и они продолжили, хотя и менее ударными темпами, выводить из строя военнослужащих вермахта.

Азарт и напряжение схватки, к тому же проходившей под аккомпанемент боя, гремевшего на окраине села, настолько захватили обоих, что ни хладнокровный опытный старшина, ни юный Сергей Сергеевич не сразу заметили появившийся на противоположной стороне улицы «Ганомаг».

…Этот бронетранспортер до поры до времени стоял преспокойно под маскировочной сеткой в узеньком промежутке между двух соседних домов. И лишь теперь приготовился вступить в дело, резво выкатившись на открытое пространство, при этом с отчетливым треском подмяв под себя несколько кустов боярышника и разнеся в щепки хлипкий забор, оказавшийся у него на пути…

Сама по себе полугусеничная машина не являлась для красноармейцев чем-то слишком уж страшным, однако в данном конкретном случае присутствовал очень важный нюанс, а именно короткоствольная 7 5-миллиметровая пушка, установленная в боевом отделении «Ганомага». Ствол ее был направлен в сторону здания, с крыши которого вели огонь наши снайперы. И когда оторвавшийся от прицела под влиянием некоего шестого чувства Поздняков сначала зацепил взглядом саму бронемашину, а мгновением позже отчетливо рассмотрел и дуло орудия, то он сразу же понял, что может произойти через считанные секунды, и на одном дыхании выпалил:

– Андрюха, внимание! В моем секторе «Ганомаг» с пушкой! Бей по сидящим в нем фрицам, иначе кранты!

В голосе юноши настолько явственно прозвучали тревожные нотки, что Овечкин без лишних вопросов незамедлительно отреагировал на его призыв. Изменив положение тела, старшина навел винтовку на бронетранспортер и, заметив показавшуюся над бортом голову в каске, приготовился спустить курок. Однако Сергей опередил напарника, выстрелив чуточку раньше.

Выпущенная Поздняковым пуля раздробила гитлеровцу носовую кость и вошла в черепную коробку, а брызнувшая из раны кровь щедро оросила лицо солдата, который умер, даже не успев испугаться! Падающий труп решил подхватить сослуживец убитого. Он опрометчиво вытянул руки из-за щитка орудия, но тут же, взвыв от боли и обхватив пальцами пробитое навылет запястье, отшатнулся назад и упал на колени. Это уже постарался Андрей. Таким образом, два члена экипажа «Ганомага» достаточно быстро были выведены из строя, и теперь советским бойцам оставалось совершить три, максимум четыре метких попадания, чтобы окончательно устранить обозначенную Поздняковым угрозу. Однако они не успели…

Громыхнул пушечный выстрел. Снайперы инстинктивно прильнули к крыше, хотя это бы их, скорее всего, не спасло, угоди снаряд в цель. А так и должно было случиться, ведь с дистанции менее сотни метров промахнуться в приличную по размерам мишень, каковой являлась складская постройка, не просто тяжело, а практически невозможно! Но произошло настоящее чудо – фашисты промазали! Чем не преминули воспользоваться наши ребята, естественно, уже осознавшие, что второй раз гитлеровцы вряд ли пальнут в «молоко», а значит, позицию нужно срочно менять…

– Тикаем, Сережа! – вскочив на ноги, крикнул Овечкин и забросил СВТ-40 за спину. – Уходи первым, я за тобой!

Позднякова, само собой, разумеется, упрашивать было не нужно. Схватив винтовку, сержант двумя широкими прыжками достиг лестницы и стал ловко спускаться по ней. Андрей же, несмотря на усилившийся огонь противника из винтовок и автоматов, немного еще задержался. Поставив левую ногу на самую крайнюю ступеньку, он повернулся в сторону «Ганомага» и погрозил увесистым кулаком немцам, находившимся на его борту, добавив к этому красноречивому жесту несколько чрезвычайно крепких слов. После чего с чувством выполненного долга устремился вслед за своим юным товарищем, который уже поджидал старшину внизу, нервно покусывая пересохшие губы и скептически качая головой. Данным способом Поздняков выражал неодобрение абсолютно бессмысленной и ненужной, на его взгляд, выходке, совершенной напарником только что.