Анатолий Сорокин - Три «котла» красноармейца Полухина

Ещё через полчаса упряжка стояла у деревенского дома, где размещался штаб отдельного учебного артиллерийского полка. В мирное время эта часть готовила артиллеристов по всем специальностям, а сейчас воевала наравне с прочими. Первыми бойцов там встретили особист и полковой комиссар, но, убедившись, что документы Саши, Родиона и Ильи в порядке, а их многодневный выход с брошенной пушкой к своим и участие в недавнем бою тянет минимум на медаль, они переключились на захваченные у гитлеровцев бумаги. Командир формирования полковник Григорий Фёдорович Молодцов детально расспрашивал бойцов о деталях их пути, который он про себя окрестил «полухинским Анабазисом»— как выпускник военной академии и должностное лицо в системе курсов усовершенствования артиллерийского командного состава он знал историю про поход к своим античных греческих наёмников окольным путём, описанную Ксенофонтом. Тут, правда, обошлось без криков «Таласса!», но радость от успешного завершения долгого марша была приблизительно той же. При упоминании поедания убитых ворон и последующей охоты с пушкой на уток полковник рассмеялся: «Ну надо же, и такое бывает! И как ворона на вкус?» С определённого момента рассказом заинтересовался и особист: явление народу барона фон Бергманна-Горцева с «атаманом» Стеценко, а также их ликвидация требовали надлежащего оформления и извещения органов госбезопасности. Также работникам штаба были переданы документы погибших командиров N-ского стрелкового полка и сержанта Антона Смирнова. Полковник Молодцов тут же распорядился оформить последнего погибшим, и Саша как свидетель расписался в указанном ему месте в какой-то карточке.

На немой вопрос бойца Григорий Фёдорович ответил:

— Без этого сержанта Антона Смирнова признают пропавшим без вести. В таком случае его родные не получат никакого вспомоществования до тех пор, пока не будет достоверно подтверждена его гибель, — а вдруг он попал в плен или перебежал к врагу? Я в такое не верю, так что на свой страх и риск заверяю его смерть. Да, его родителям и жене-красавице немало придётся пролить слёз, но это всё же лучше, чем неопределённость и ложные надежды. Да и хоть чем-то государство поможет. А если сержант Смирнов всё-таки жив и объявится, то радости-то у них будет!

Подозвав своего начштаба Сабурина и капитана, выполнявшего кадровое делопроизводство в полку, командир части приказал надлежащим образом оформить зачисление красноармейцев Полухина, Самойлова и Самойлова в личный состав формирования. Далее последовали распоряжения о проведении в кратчайшие сроки их награждения медалью «За боевые заслуги» иподготовке передачи полковой пушки с передком и лошадьми представителям стрелкового полка, обороняющего вверенный им рубеж.

Ещё один немой вопрос, теперь уже со стороны всех троих красноармейцев. И вновь чёткое объяснение спокойным голосом:

— Товарищи красноармейцы! Я прекрасно вас понимаю, поскольку действительно нелегко расставаться с пушкой, которую вы спасли от захвата противником, которой вы вверили свои жизни в бою и с которой вы победили сегодня. На вооружении нашего полка есть такие системы, но к ним нет боеприпасов. Зато у пехотинцев они есть, и им это орудие нужно больше, чем нам. Поэтому, Александр, Родион и Илья, я даю вам ровно пять минут времени на внесение в формуляр пушки сегодняшнего пути и расхода боеприпасов, разбора личных вещей и прощания с ней. Тут Самойлов-старший не утерпел:

— Товарищ полковник, а как же лошади? Может, хоть их оставить можно, они же такие послушные и умные, я же конюхом работаю, они…

— А как будущий расчёт пушку возить будет? На себе? Но могу тебя обрадовать — хороший конюх нам очень нужен. Есть тут у нас одна кобыла, мы на ней всякую всячину возим, когда машину гонять нецелесообразно. А ухаживает за ней бывший работник зоопарка, причём как-то не особо это у него получается: до войны он за львом смотрел, да и сама эта лошадь очень строптивая и с норовом. Если ты найдёшь к ней подход, всё-таки между хищником и травоядным разница есть, то займёшь его место. — Родион при этих словах просиял. — А теперь разговор окончен, приступайте к выполнению приказа!

Саша с Родионом и Ильёй занялись порученным им делом. Лошади были покормлены и вычищены, пушка пробанена и смазана, весь штатный инвентарь размещён на лафете и передке, формуляр заполнен и со служебной литературой уложен в коробку на щите. С помощью других солдат полка вся эта работа была выполнена очень быстро. Затем к дому подошла группа бойцов во главе с незнакомым старшим лейтенантом. Это и был будущий расчёт орудия во главе с командиром батареи. Родион ласково потрепал каждую из лошадей по загривку, дал переднему правому серому коньку с выразительными глазами кусочек морковки из кармана и со слезами на глазах вручил поводья одному из пехотинцев. Упряжка тронулась с места и через полминуты исчезла за деревней.

— Эй, кто здесь Полухин! Это ты, студент? — раздался довольно высокий голос за плечом Саши. Обернувшись, он увидел долговязого и тощего старшего сержанта, ростом под метр восемьдесят пять. — В общем, так, теперь ты в моём расчёте наводчиком будешь. Ты, говорят, сегодня жестянку фрицев на прямой наводке из полковушки сделал?

— Ну, не без того…

— Слышь, отвечай бодро: так точно! Скромность хороша только для тургеневских барышень! А ты теперь в расчёте самого старшего сержанта Журавлёва. То есть меня. Первое орудие первого огневого взвода первой батареи первого дивизиона, вот так-то! Так что мы первые во всём, не только по номерам. И не будь как этот злодей Логинов! Этот прыщ на должность командира орудия прыгнул без моего ведома и через мою голову! Ладно, если я стал бы комвзвода, тогда ещё ничего. А он, контршток ему в задницу, в штабе полка сам напросился в командиры орудия в третьем дивизионе и, вот чёрт, получил своё! Выучил я перебежчика на свою голову!

Говорливость и самомнение сержанта Журавлёва уже стали легендой в полку. Но статус первого помимо словесных упражнений он подкреплял делом: орудие в идеальном порядке, морально-психологическое состояние расчёта всё время здоровое, а историю с предыдущим наводчиком Логиновым он специально раздувал для поднятия своего же авторитета. В реальности всё было гораздо проще: втретьем дивизионе был убит командир орудия, и в штабе полка на эту должность назначили ровно того, кто готов был её исполнять лучше всего, то есть лучшего наводчика, который хотел подняться на ступеньку выше в воинской иерархии. Дальнейшее для Саши стало и вовсе неожиданностью:

— А теперь выкладывай всё про себя! Где родился, учился, увлечения, кто родители. Жены и детей у тебя быть не может, по тебе вижу. А вот девчонка есть, давай сюда её фотокарточку! Так, симпатичная, всё понятно. Так вот от кого ты набрался повадок тургеневских барышень! Так что слушай: это идёт ей, но никак не тебе! Ты должен быть храбр, всё время весел и не корчить из себя задумчивого дворянчика! Опять же, говорят, что ты одному из них помог на тот свет добраться? Вот это дело, я понимаю!.. Ты говоришь, зачем это мне? Потому что наш комвзвода, как пить дать, скоро на повышение пойдёт. А кто займёт его место? Правильно, я! А раз так, то я уже сейчас должен знать всё о личном составе взвода. А уж о своём расчёте тем паче! А ты, Полухин, тёмное пятно в этом плане! Выкладывай всю подноготную!