Игорь Подколзин - Обвиняется в измене?..

Разведчики укрылись за осыпавшимся дувалом. Тесно прижались друг к дружке и наблюдали за станцией. Ливень ее обезлюдил. Охрана и обслуга попрятались кто куда.

На юге сумерки короткие, а уж когда пасмурно и подавно. Потемнело быстро. Кое-где замутнели тусклые огни сигнализации. Покачиваясь, проплывали желтые пятна фонарей. Сидение без дела тяготило, и первым не выдержал Карлов.

— Вот, например, ты, Шкуток, — начал он, словно собирался сообщить что-то очень важное.

— Ну, — рыженький серьезно насупил бровки.

— Несомненно выйдешь в большое начальство, не исключено — в адмиралы.

— Это почему же?

— А помнишь, как Шолохов в «Поднятой целине» писал: головенка тыковкой, пузцо сытенькое, носишко утицей. Все как у тебя…

— Вот пустобрех. Я и взаправду думал, что путное скажет.

— А разве… — намеревался продолжить разговор Карлов, но командир перебил его:

— Тихо! Ничего не слышите? Давайте-ка переберемся поближе. И осторожнее, не шуметь.

Они перемахнули ограду и, крадучись, проскользнули к развесистой, в коричневых стручках, акации. От нее параллельно полотну тянулся заросший репейником то ли ров, то ли кювет. В нем и затаились.

Облюбованный ими состав стоял метрах в сорока. Слышалось сиплое шипение — локомотив уже прицепили. Вдоль эшелона маячили часовые.

Издалека, от моста, донесся перестук колес.

— С той стороны идет, — доложил Лунев.

— Значит, как наметили: Лунев левого, Карлов правого. Займете их места. Действовать нахальнее, но осмотрительно. Едва встречный нас закроет — бежим к полотну. Как пройдет — мы со Шкутой снимаем охрану, а Григорий Иванович подтаскивает взрывчатку. Дотащите один?

— Запросто.

— Друг друга подстраховывать.

Одинцов тревожно вглядывался в небо, но никаких признаков самолетов — ни гула, ни огоньков — не было. «Неужели не прилетят? — терзался он. — Тогда, пожалуй все напрасно».

Для Одинцова в те минуты становилось все яснее, что без такого серьезного отвлечения, как бомбежка, риск бесполезен. Силы явно неравны, разведчиков в схватке наверняка перестреляют всех до одного, задача окажется невыполненной.

И когда слева из дымной темноты выполз состав, Одинцов, еще раз взглянув на небо, вместо сигнала «Вперед!» подал команду:

— Оставаться на местах!

Состав с грохотом прогремел мимо, и все затихло. Разведчики немо глядели на своего начальника. В их глазах явно читались вопросы: «Что случилось? Почему дан отбой?» Одинцов ничего не сказал, только махнул рукой в сторону кладбища — отходим. Лишь когда выбрались на пригорок, младший лейтенант сдержанно сказал:

— Нельзя без авиации — верная гибель. Будем ждать бомбежки.

Ночь и день прошли в тяжком ожидании. Появится ли вновь подходящий состав? Когда он отправится? Обрушит ли наконец свой удар наша авиация? Все эти вопросы беспокоили Одинцова и его подчиненных. На два из них разведчики получили ответ еще до захода солнца. После полудня прибыл товарняк, а часа через два удалось установить, что он отправится поздним вечером. Пока ситуация повторялась.

Когда затаились на прежнем месте во рву, Одинцов сказал:

— Действуем по вчерашнему варианту. Всем ясно?

Каждый разведчик кивнул головой, все, мол, понятно.

Снова, как вчера, Одинцов вглядывался в небо — неужели подведут? Но вот наконец раздался далекий прерывистый гул. И тут же от моста донесся перестук колес — к станции приближался поезд.

Состав еще не подошел к мосту, а в этот момент на дальнем конце станции грохнул взрыв. За ним — второй, третий…

— Наши! — с радостью воскликнул Одинцов. — Теперь надо торопиться.

Слева из дымной темноты выполз состав.

— Вперед!

Разведчики поползли каждый к «своему» часовому.

Мимо с грохотом зачастили вагоны проходящего поезда. Командир приподнялся.

— Так. Лунев уже управился. Молодец! Чего же Карлов?

Секунды тянулись нестерпимо долго, словно стрелки часов приклеились к циферблату.

— Ага, и этот сработал. Не может без фокусов.

— А что он? — полюбопытствовал Гришка.

— Нож бросил, циркач, — ответил Одинцов с оттенком одобрения, — Теперь наша очередь. Как эшелон проскочит, разом к пятому от паровоза вагону с тормозной площадкой. Приготовились… Марш!

Они выскочили из рва и кинулись через пути. А станция уже была залита огнями. Один за другим гремели взрывы бомб.

Едва промелькнул хвостовой вагон, Одинцов и Березовский мгновенно ворвались на насыпь и очутились нос к носу с двумя гитлеровцами. Те даже не успели сорвать с плеч винтовки, как оказались сбитыми на землю смертельными ударами прикладов. Их тут же забросили на тормозную площадку.

— Карлов! Вскрывайте дверь. Шкута! Отводы делать по метру. Григорий Иванович, подавайте тол.

Старшина завозился было у засова. Но вот дверь поддалась и Шкута вскарабкался внутрь.

— Гри-и-ш? — крикнул он Березовскому. — Давай!

Матрос, слегка задыхаясь, протянул ему мешок. Шкута мгновенно закрыл дверь изнутри.

— Закладывайте сверху, — приказал Одинцов. — Когда постучу в стенку — поджигайте. Разгорится — выскакивайте.

— Есть, — донеслось глухо.

В голове эшелона запыхтел паровоз, выдыхая огромные клубы пара. Железно прошелестели в пробуксовке колеса. Наконец состав медленно тронулся. Командир негромко свистнул. Лунев и Карлов вспрыгнули на ступеньки.

— Лунев, на сцепку!

Тот перешагнул через ограждение и стал у буфера.

— Приготовиться. Как окажу — отцепляйте.

В плотной серой мгле проплыли станционные постройки. Поезд, вздрагивая на стыках, проскочил стрелку и увеличил скорость.

— До моста метров триста. — Старшина перевесился на поручнях и вглядывался вперед.

— Сто метров!

— Давайте! — Одинцов хлопнул Лунева по плечу.

Моряк скинул скобу с крюка и уперся спиной в площадку, а ногами в стейку переднего вагона. Ответил натужно:

— Отцепил.

Почте радом промелькнули солдаты, пулеметные гнезда, какие-то строения, будочки.

— Мы на мосту! — крикнул Карлов.

По обеим сторонам заухали пролеты, меж шпал внизу блеснула вода.

— Затягивайте тормоза!

Лунев и Березовский налегли на рукоятку ручного тормоза. Под колесами завизжала, из-под них полетели искры. Состав замедлил ход, расстояние между локомотивом с вагоном и эшелоном начало увеличиваться.

— До конца моста метров десять!

— Поджигайте! — Младший лейтенант забарабанил кулаками в стенку. — Всем соскакивать — и к паровозу!

Впереди замельтешили гитлеровцы. Они что-то кричали, размахивали руками, приняв разведчиков за охрану поезда. Вероятно, решили: паровоз отцепился случайно.

— Огонь! — скомандовал Одинцов и выстрелил в ближайшего гитлеровца. Тот свалился, почему-то откинув в сторону шмайсер.