Владимир Козловский - Ищу свою звезду

Взглянув вперед, Сокол вздрогнул и остановился как вкопанный. Из лиловой темноты ночи в упор на него смотрели десятки огненных глаз. 　

«Волки! », — мелькнула догадка. По спине прокатились льдинки озноба.　

«Назад», — цепенея, решил он, поспешно закидывая за себя носки лыж. Изо всей силы он упирался обеими палками, не чувствуя тяжести тела, то взлетал на наносы сугробов, то катился вниз. Протяжный, срывающийся на собачий лай, вой настигал его, и Соколу казалось что голодные звери уже догнали его, царапают лапами задника лыж.　

«Нет, не уйти».　

Он поворачивается лицом к опасности и сквозь серый сумрак видит смутные темные подвижные клубки, десяти горящих беспокойным огнем глаз. 　

«Не уйти».

Впервые он чувствует омерзительное ощущение страха.　

«Трус! » — ругает Вектор себя и движется. вперед, навстречу злым огонькам.　

Он поспешно толкает за обшлаг куртки перчатки, шарит в карманах: портсигар, зажигалка расческа. Не спуская взгляда с врагов, он чиркает зажигалку, подносит ее к папиросной пачке. Серые клубки шарахаются в сторону, брошенными в снег искрами гаснут их глаза. 　

Обжигая пальцы, догорает пламя, и снова непроницаемый занавес ночи закрывает дорогу, Не выпуская из рук зажигалку, Сокол бежит дальше, вперед, и повисшие на ремнях палки бесполезно волочатся рядом. 　

Так он бежит минуту, другую, пять, десять. И снова путь ему преграждают комки серых тел. Он зажигает расческу. Она шипит, сыплет искры, плавится под огнем. Хищники скрываются в чаще.　

Стая кралась за ним до самой опушки леса. Он трижды поджигал и тушил свой спасательный факел, но волки не от ступали. Смелел Сокол, смелели и хищники. Вот уже редколесье: березки, кустарник, впереди показалась железнодорожная насыпь, от нее пять минут хода — и окраина Сужегорска.

Подвижные темные тени не отставали, протяжный вой полз по пятам лыжника. Но вот в стороне что-то загрохотало, застучало, зазвенело. «Поезд! »　

Едва Виктор перемахнул через рельсы, мимо прогромыхал паровоз. Когда поезд прошел, Сокол обернулся. В лесу стало тихо, безжизненно. Волков словно и не было.　

Через два часа, как и обещал Сокол, взмыленная пара коней остановилась у Дома опытной станции.　

— Вот в эту дверь, доктор! — указал Виктор закутанному в олений тулуп человеку крыльцо Булатова и, захватив под мышки лежащие на санях лыжи, устало побрел домой.　

Утром ему сказали, что внучка Булатова скончалась в больнице.

Живописны берега водопада Кугач! По левой стороне Суи, словно минареты, стоят застывшие в тиши великаны-ели, во правой — усыпанные сережками, нарядные, как невесты, березки. Отойдешь, пониже к реке — так и клонятся сами колени, так и хочется прижаться лицом к мягким душистым травам. Так и тянет опрокинуться на спину, подложить под голову руки и смотреть в небо.　

Любят жители Сужегорска неугомонный Кугач, дикие, местами нехоженые его берега и окрестности. Недаром каждое воскресенье людей здесь невпроворот.　

Вот и сегодня На берегу шумно и весело. Вдоль Суи пестреют палатки, зонты, игровые площадки. На белой песчаной косе, как на приморском пляже: куда ни кинешь взгляд, всюду бронзовые полуобнаженные люди. Кого только не увидишь в воскресенье на берегу Суи. Вот, прикрывая платочком лысину, уткнулся в листки бумаги толстяк в пенсне. Порой он скорбно смотрит на небо, но чаще пишет, черкает, грызет карандаш. Шагах в десяти от него за плоским камнем, как за столом, примостилась группа картежников. Кривые ножи на поясах и высокие сапоги выдают в них карелов-охотников. О профессиях и увлечениях собравшихся можно судить по разбросанным на лужайке предметам: зеленоверхой фуражке пограничника, коробке масляных красок, фотоаппарату на трех длинных ножках, ощетинившемуся вязальными спицами клубку ниток.　

От группы танцующих на гладкой скалистой площадке отделились два молодых человека. Один светловолос, высок и так сложен, что даже самый взыскательный скульптор вряд ли смог бы придраться к формам. его тела. Другой чуть пониже, широк в плечах, шагал развалистой медвежьей походкой　

Неподалеку от водопада молодые люди Остановились. Светловолосый швырнул в реку щепку.　

— Ого, плывет — не догонишь! — воскликнул он.　

— Да, течение быстрое, — задумчиво проговорил другой.　

По гребнистой с красным оттенком поверхности реки плыли бревна. Как живые тупорылые существа, торопясь поскорее миновать опасное место, они нагоняли друг друга, нелепо тыкались в каменистый берег, вертелись, дыбились. От столкновения бревен шел звук, похожий на тот, который издает идущее на причал судно. Одно за другим, огромные и серые, они подходили к кипящему жерлу водопада и солдатиками ныряли в бездну.　

—- А ну, Паша, считай, сколько бревнышки водолазами держатся, — кивнул на лесины беловолосый парень Форей Сухтайнен. Его товарищ Павлик Чичков стал медленно загибать крупные пальцы. -　

— Шесть, семь, восемь!　

Бревно торчком вылетело на поверхность и, шлепнувшись о воду, уже спокойно поплыло далее.　

— Да, силища! — воскликнул Павлик. — Тут бы электростанцию ставить!　

— Чушь, — отозвался его собеседник, — красоту только портить.　

Товарищи побрели вдоль берега.　

— Ты, Паша, говорят, с маминой ванны по морю плавать начал? — с усмешкой спросил Форей.　

— Бывало. А что?　

— Переплывешь в этом месте Сую?　

Павлик подошел к воде, опустил в нее руку.　

— Переплыть-то, пожалуй, можно, только пупок подморозишь. Вода больно неласковая. 　

Покосившись на широкие руки Павлика, Форей снисходительно заметил:　

— Лопатами тут не поможешь, красавец, тренировка нужна. — Отличный, известный всей Карелии спортсмен, он явно намекал на свое превосходство.　

— Тренировка есть. И силенки достаточно. Страшновато вот, да. Если спасуешь, вмиг в водопад унесет.　Бревном будешь плыть, затянет.

— А, давай на спор, кто вперед до берега вплавь доберется, — хитро сощурил глаза Сухтайнен.　

— Можно, — проговорил Павлик, сбрасывая полосатую морскую тельняшку.　

— На американку, идет? — протянул крупную жилистую руку Сухтайнен.　

— Давай лучше по-нашему. На дюжину пива. Ты с какого берега плыть будешь?　

— Мне безразлично. Давай хоть оттуда, — указал Форей на противоположный берег. — Поплыву тебе навстречу.　

Форей Сухтайнен зашагал к мосту, расположенному метрах, в ста ниже водопада. Когда Павлик не спеша снял с себя, брезентовые туфли, к нему подошел худощавый средних лет незнакомец. 　

— Простудишься, парень, — спокойно заметил он.

Павлик вскинул на незнакомца бровь:　

— А вы, случайно, не доктор?　

— Желаешь, давай познакомимся, — и мужчина, не дожидаясь ответа, протянул Павлику широкую в кисти руку, — Аркадий Григорьевич, фамилия — Дымов.