Павел Толстобров - Крепче брони

С высоты 180,9 немцы свободно просматривают пространство не только до самого Дона, но и задонские просторы, куда они так рвутся, чтобы выйти к Волге, с севера охватить Сталинград. Легко представить, как много значит эта высота для противника, а тем более для нас.

И еще одна особенность ее. С востока и северо-востока, то есть с нашей стороны, высота поднимается очень круто, местами даже обрывисто, тогда как со стороны противника — лишь с незначительным возвышением. Так что до самого гребня ее могут свободно добираться танки и автомашины. Ко всему этому — примерно в километре от гребня высоты проходит хорошо накатанная дорога от станицы Сиротинской на хутор Камышинка и дальше на запад, и по ней немцы в любое время могут подбросить подкрепление.

15 августа 1942 года наша дивизия сумела зацепиться лишь за скаты высоты, которые ценою своей жизни удержали воины-герои взвода младшего лейтенанта В. Д. Кочеткова, а затем продолжали защищать другие подразделения 111-го гвардейского стрелкового полка.

Эту высоту надо было взять. Овладение ею серьезно усилило бы оборонительные позиции дивизии и уменьшило шансы врага на ликвидацию нашего плацдарма на правом берегу Дона.

…119-й гвардейский стрелковый полк готовился к очередной операции по освобождению станицы Сиротинской, когда командира полка подполковника И. И. Блажевича позвали к телефону. Звонил комдив генерал А. И. Пастревич:

— Предлагаю один батальон вывести к хутору Дубовому. Задача — овладеть высотой 180,9… Письменное распоряжение получите…

— Но мы же готовимся… — пытался объяснить комдиву Блажевич.

— Знаю, пока отложите. Выполняйте что сказал.

— Есть вывести батальон?..

И вскоре в землянке Ивана Ивановича Блажевича сидели, склонившись над картами, заместитель командира полка майор Я. М. Орлов, военком, старший батальонный комиссар Г. А. Золотых, командир 1-го батальона капитан А. А. Кузнецов и батальонный комиссар А. И. Куклин…

Вернувшись от командира полка, Кузнецов приказал старшему лейтенанту Бакулину срочно вызвать командиров подразделений и политработников, а сам опять склонился над картой.

Он понимал сложность задачи. Высоту не раз пытались захватить подразделения 111-го гвардейского полка, и ничего не получилось. Правда, у фашистов потери немалые. Почувствовав, что им противостоят кадровые, хорошо обученные войска, они подтягивают сюда новые и новые резервы.

Да, одним героизмом и храбростью мало что сделаешь.

Размышляя о предстоящем бое, Кузнецов незаметно для себя тихо засвистел. Старая привычка, от которой никак не может отвыкнуть. Товарищи иногда подсмеиваются над ним, но что поделаешь… Так лучше думается.

Подошел Куклин.

— Посвистываешь, комбат?

— Думаю. Как бы поменьше потерь…

— Да, потери… Но без них не обойдешься. Это ведь высота…

— Захватить бы их врасплох… И ударить!

В общем-то комбат уже принял решение. Оно пришло еще там, у командира полка. Надо только уточнить детали.

Под ветвистым вязом собрались командиры и политработники батальона. Сидели на траве, курили, переговаривались.

Капитан обвел собравшихся внимательным взглядом, поздоровался и, повернувшись к старшему лейтенанту Бакулину, спросил:

— Все?

— Все, товарищ гвардии капитан. Можно начинать.

Кузнецов сразу приступил к делу. Объяснил боевую задачу, сложность ее выполнения. Помолчал. Воспользовавшись паузой, младший лейтенант Шадчнев спросил:

— А как с Сиротинской? Мы готовились наступать на нее…

— Об этом спросите у генерала Пастревича… А сейчас слушайте внимательно. Карты у всех? Итак, выступаем, как только стемнеет. Пункт сосредоточения вот в этой балке, на северо-западном скате. — Капитан назвал на карте квадрат. — Подходим незаметно. Затем рассредоточиваемся поротно в цепь и штурмуем высоту… И чтоб ни одного звука! Проследите за подгонкой амуниции и оружия. Для отличия своих в темноте — у каждого на рукаве левой руки повязка из марли. И, повторяю, ни одного звука!.. Когда вплотную подойдем к окопам — громкое «ура» и стремительная атака. И чтобы все, что может стрелять, стреляло… От внезапности атаки, от нашей организованности и решительности будет зависеть успех… Все ясно? Вопросы есть?

Вопросов не было. Но расходиться офицеры не спешили.

— Бой предстоит жаркий. Может быть, такой, какого мы еще не вели, — сказал батальонный комиссар Куклин. — Гитлеровцы будут драться за высоту жестоко. Берегите людей… Поговорите со всеми коммунистами и комсомольцами — это я политработникам. Собрания и митинги проводить времени нет. Используйте его для личных бесед с бойцами.

— Все! Расходитесь по подразделениям, — заключил комбат. — Старший лейтенант Бакулин, оформите всю документацию. Мы с комиссаром будем в подразделениях.

Подходя к штабному вагончику, Александр встретил полкового почтальона. Тот вытянулся, звонко поздоровался, словно на смотре отдавая рапорт:

— Здравия желаю, товарищ гвардии капитан! Газеты положил в штабе…

— А писем мне нет?

— Никак нет, товарищ гвардии капитан.

Александр знал, что писем и не должно быть.

Он даже своего нового адреса не успел никому сообщить.

— Знаешь что, друг, подожди меня пять минут.

Достав из полевой сумки командирский блокнот, он тут же, присев на пень, стал быстро писать:

«Здравствуй, мама!

Извини, что долго не писал. Живу хорошо, нахожусь на фронте. Уже участвовал в боях. Сообщаю в этой писульке мой адрес. Прошу тебя, опиши, где находятся братья и как чувствуешь себя ты… Желаю тебе счастья!..»

Задумался. Что же еще? И дописал: «Передай привет знакомым. Жму твою руку. Твой Саша!» И поставил дату: 20.8.1942.

Вырвав листок, сделал из него треугольник и написал адрес:

«Вологодская область, гор. Великий Устюг…

Кузнецовой Александре Степановне».

И отдал почтальону:

— Отошли, пожалуйста, а то все забываю.

Черная ночь и глубокий овраг надежно укрыли батальон. Подразделения 110-го полка, занимавшие оборону на склоне высоты, предупреждены заранее. Капитан Кузнецов уточнил с командирами подразделений задачу, порядок движения для сближения с противником, сигналы, сообщил о своем месте нахождения, снова предупредил: «Ни одного звука до самой атаки!..» И приказал начать штурм высоты.

Десантники, обученные ночным действиям еще на тактических занятиях, молча взбирались на каменистую кручу. Каждый думал об одном: как перехитрить врага, застать его врасплох…

Впереди на фоне звездного неба различаются неровные очертания гребня высоты.

Капитан со своим неразлучным ординарцем Павлом Шкарутиным находится в центре батальона. Он, чуть пригнувшись, вместе со всеми поднимается в гору. Слева и справа слышится тяжелое дыхание людей. Но ни одного металлического звука. «Молодцы!» — думает командир батальона.