Георгий Светлов - „В квадрате 28-31“

И Никитин сдался — оставил в своей группе обездоленного войной мальчугана.

Долинин, Филицын, Петров и Вася залегли на опушке и стали наблюдать за деревней в бинокль. Там было спокойно. Но вскоре из-за поворота дороги показалось семь подвод. На них сидели гитлеровцы. Возчики шли рядом, постегивая лошадей.

— Неужели и в домах немцы? — спросил Валентин Филицын.

— Тогда, считай, опять без горячей картошки останемся, — ответил Николай Петров.

Тут вступил в разговор Вася:

— Пустите меня в деревню. Я прошмыгну и все разузнаю.

Что ответить мальчишке? И пустить жалко — как-никак юнец, вдруг попадется на чем-нибудь; и отказать не знаешь как — может обидеться. Взгляд-то вон какой — выжидающий, честный. Не куда-нибудь — в разведку просится. В душе небось злобы на фашистов немало накопилось. А вообще-то риску гораздо меньше, если в деревне появится не взрослый человек, а подросток.

Долинин решился.

— Вот что, Васятка, узнай: стоят ли там немцы или полицаи? Только будь осторожен. В случае чего — не проговорись.

— Понял. Не подведу.

Павел Васильевич крепко обнял парнишку.

Понуро, устало передвигая ноги, направился Вася в Кудрово. Войдя в деревню, он постучал в дверь крайнего дома. Открыла женщина:

— Что тебе, мальчик? О, да ты не нашенский! Чего тебе?

— Я мамку ищу, тетенька, — начал хитрить Васек. — Поехала давеча в волость — и не вернулась… Вот и ищу.

— Ну заходи в избу: чай, поесть хочешь?

— Поел бы… А у вас немцев нету? Боюсь я их. И полицаев тоже боюсь.

— Не бойся — у нас они не стоят. Только вот заготовители обозом приехали.

В избе аппетитно пахло свежеиспеченным хлебом и кислыми щами. Вася невольно вспомнил родной дом, шершавые от работы ладони материнских рук, так вкусно умевших печь его любимый пирог с картошкой и грибами. Тут бы не грех мальчишке и расплакаться, но ведь он на боевом задании. И Вася не подал виду, что ему взгрустнулось.

— Садись, сынок, откушай чем бог послал.

Хозяйка поставила на стол миску щей, чугунок с картошкой в мундире, краюху хлеба.

Только успел Вася сесть за стол, как раздался стук в дверь. Не дожидаясь ответа, вошли трое рослых гитлеровцев, о чем-то переговариваясь на своем языке.

Окинули взором помещение и, не обращая внимания на людей, подошли к столу, столкнули Васю со скамьи, сели за стол и все съели.

Вася так и остался не солоно хлебавши, а незваные гости еще потребовали у хозяйки молока, показывая на пустую кринку:

— Матка, млека!

Хозяйка принесла. Они выпили и ушли.

К вечеру обоз покинул деревню.

Вася вернулся к разведчикам и подробно обо всем рассказал.

Придя в расположение бригады, Долинин доложил командованию, что фашистов в Кудрове нет.

Отряды направились к деревне. Их встречало все население. Увидев на партизанах маскхалаты, колхозники приняли их за регулярную часть Красной Армии.

Фашисты жестоко расправлялись с населением, если замечали с его стороны проявление симпатии к партизанам. Несмотря на это, дорогих, желанных гостей встретило сердечное гостеприимство.

— Вот уж не чаяли сегодня видеть своих. Милости просим к нам.

Одна из женщин посмотрела на Катю, всплеснула руками и спросила:

— Куда ведете такого маленького и глупенького?

Павлов рассмеялся:

— Это же не парень, а самая настоящая девчушка. Да еще и боевая.

Удивленная крестьянка полюбопытствовала:

— И что у вас один такой Аника-воин?

— Не-е-ет, — протянул Павлов, — еще есть. И все — добровольцы.

— Прислал бы девчат ко мне. Полюбоваться на них, поговорить по-бабьи: у меня у самой дочка в городе осталась.

В каком бы доме ни разместились партизаны — их старались угостить повкуснее, накормить сытнее, обогреть теплее, устроить отдохнуть поудобнее. Везде начинались задушевные беседы: как там, на Большой земле? Как в городе Ленина? Когда же наконец совсем прогонят оккупантов?.. Старики, попыхивая козьими ножками, пытались выведать, есть ли у нашей армии новые танки и какие они? Много ли артиллерии?

Все это было очень понятным. Более полугода население томилось под гнетом немецко-фашистских захватчиков. Виселицы и расстрелы, пожарища и концлагеря, пытки и грабежи, кровь и слезы — вот какой «новый порядок» ввели гитлеровцы. Но люди первой в мире Страны Советов оказались стойкими, их не сломил ураган тяжелейшей из войн. Они не сомневались в победе, мечтали, чтобы пришла она скорее, и вносили в нее свой посильный вклад.

Впервые за много-много дней партизаны отдыхали в теплых крестьянских избах. Бодрствовал лишь караульный взвод, сменялись часовые. Вокруг деревни были выставлены усиленные дозоры. По приказу командования никого из деревни не выпускали — тоже мера предосторожности! — а приходящих в деревню немедленно доставляли в штаб. И лишь разведчики — такая выпала им беспокойная судьба! — опять были в пути. На следующий день бригада должна была двигаться дальше, и разведчикам предстояло наметить дальнейший маршрут.

Во время поиска произошла с ними любопытная история.

Вася Яковенко был рассержен донельзя. И даже не столько на ребят своих — Александра Осипенкова и Николая Космачева, — сколько на самого себя. «Ну что я доложу теперь Макарычу?» — с досадой думал он.

Про себя он именно так называл начальника разведки Никитина: Александру Макаровичу, как-никак, двадцать пять, а самому Васе — восемнадцать. Но при людях Василий всегда соблюдал положенный этикет. Что же касается фамильярности за глаза, то она делу не вредила: Яковенко уважал Никитина и за возраст, и за положение, и за примерную службу в разведке.

А злиться на себя действительно была причина. Первый раз доверили ему, молодому разведчику, быть старшим группы и добыть «языка», а он опростоволосился.

В одной из деревень крестьяне сказали ему, что у них объявился бывший кулак. Прибыл откуда-то с немцами и заявил: «Теперича все здесь мое. Погодите, сведу с вами счеты за тридцатые годы. Все припомню…» Дом себе отменный отгрохал, мельницу колхозную к рукам прибрал, на всех доносил.

А. М. Никитин, заместитель командира Пестовского отряда, а затем Пятого партизанского полка по разведке.

Решил Яковенко этого «деятеля» в штаб доставить — на суд партизанский. Продумал с ребятами, как провести операцию, кому какую роль выполнять в ней.

Отправились в ту деревню. Почти к самому кулацкому дому скрытно, тихо, бесшумно подобрались разведчики. И тут случись на грех беда: перелезал Вася через забор, а доска верхняя — тресь! И Яковенко верхом на доске полетел вниз.