Овидий Горчаков - От Арденн до Берлина

Кто-то, услышав приближающийся гул самолета, затемнил свет фонарика синим фильтром, и все лица сразу стали неузнаваемыми и неживыми, как в мертвецкой.

Из послания президента США Ф. Д. Рузвельта главе Советского правительства И. В. Сталину от 24 декабря

«Для того чтобы все мы могли получить информацию, важную для координирования наших усилий, я хочу дать указание генералу Эйзенхауэру направить вполне компетентного офицера из его штаба в Москву для обсуждения с Вами положения дел у Эйзенхауэра на Западном фронте и вопроса о взаимодействии с Восточным фронтом…».

Земляка со шрамом звали Король. В землянке под густым ельником с тайным лазом, к изумлению Виктора, он познакомил его еще с двумя русскими. Все — бывшие военнопленные, рядовые и сержанты, бежавшие из разных лагерей. Сам Король — токарь с автозавода имени Сталина, пришел сюда из Рура, бежав с каторжной шахты «Мария». Валет — шахтер из Донецка, притопал в Арденны аж из Голландии, где строил на морском берегу укрепления. Длинный — портовый грузчик из Одессы — дал стрекача из шталага в Льеже, партизанить начал под Шарлеруа. Причем все это было давно, еще до освобождения Бельгии американцами и англичанами. Тут были тогда большие партизанские силы — между Льежем и Намюром действовало в лесах до четырех тысяч волонтеров свободы, славных бельгийских маки. В авангарде этой партизанской гвардии шла компартия Бельгии. Как всюду в оккупированной Европе, она была главной народной силой. Все они партизанили вплоть до освобождения, потом дожидались репатриации, но — опять пришли немцы. Американцы отступали с такой поспешностью, что догнать их было невозможно. Им было не до русских. Но не все смогли умчаться на машинах. Вот и в землянке трое американцев — Джо, Уоррен и Гарри. Ребята что надо, свои в доску. Так что в отряде было до прихода Виктора и Эрика трое русских, трое американцев, трое бельгийцев — один по происхождению немец, а также валлонец и фламандец. Сплошной интернационал, все рабочие да крестьяне. Кто не воюет, тот не ест! Они наслышаны про дела двух невидимок Буллингенского леса. Давно искали с ними встречи через Алоиза и других связных.

Эрик тем временем выяснил, что все трое американцев были из соседнего полка его же дивизии. Проверил «собачьи бирки» — солдатские медальоны, — все как будто в порядке, не самозванцы. Оказывается, погибло только два полка с приданными частями, а 424-й полковника Александра Рида сумел-таки (вот молодчина!) вовремя смыться. Все трое оставались в прикрытии. Погиб весь взвод, только они уцелели. Личность Эрика Худа-младшего, знавшего наперечет всех командиров в штабе дивизии, не вызывала никаких сомнений. К тому же все документы в порядке и знает, как зовут подружку Микки Мауса. Другое дело — лейтенант Виктор Кремлев, как он изволит величать себя. Странная, что ни говори, фигура. Когда Виктор снял с себя теплый маскировочный комбинезон, который можно было вывернуть, превратить в комбинезон обычного цвета немецкой пехоты — цвета «фельдграу», все увидели, что на кем форма немецкого лейтенанта, только на левом плече — овальный сине-бело-красный шеврон с буквами «РОА». Форма немецкая, документы власовские, а говорит, что так надо, разведчик, мол. А как проверишь, разведчик он или нет? И чей разведчик? А может, шпион власовский и есть?

— Так и у вас же, братцы, документов нет, — резонно заметил Виктор, несколько натянуто улыбаясь при шатком свете трех вермахтовских плошек.

— Мы — народ проверенный, партизанили вместе, знаем друг друга как облупленных, — напряженно проговорил Длинный.

— А меня знает Эрик Худ. Мы с ним тоже вместе партизанили.

— Без году неделю. Даже меньше. Неясный мне ты человек, — заявил одессит. — Может, и не лейтенант ты наш, а ваше благородие, поручик Русской освободительной армии, а этот американец — подставное лицо для маскарада.

Виктор оглянулся недоуменно на Эрика — что же тот не спешит на помощь! Эрик медленно сказал:

— Видит бог, нелегко, надев форму, идти на войну и драться на фронте. Еще труднее биться с врагом без формы — в партизанах, в подполье. Но всего труднее воевать в форме врага. Как воюет Виктор. Он мне спас жизнь. Я доверяю ему как самому себе.

Тут выяснилось, что никто из американцев не говорит, как и следовало ожидать, по-русски, а из русских только Виктор говорит по-английски. Так языковой барьер сразу же осложнил международные отношения в землянке. После долгих разговоров на трех и более языках Жан, который еще не ушел с Алоизом, перевел красочный рассказ Эрика о первых шагах советско-американского партизанского отряда имени Айка и Джорджи. Тогда одессит первым выразил Виктору вотум доверия и предложил назначить его переводчиком.

— Не переводчиком, а командиром, — поправил его неожиданно Король. — Нам давно командир нужен. Лейтенант грамотнее нас вообще и в военном деле, Я ему верю. У меня глаз наметанный. Всякую сволочь в лагере я насквозь видел.

Ну и дела! То расстрелом пахло, а теперь командиром выбирают.

Бельгийцы тоже не возражали против такого командира — лейтенант Красной Армии! Эрик, узнав, в чем дело, проголосовал обеими, как говорится, руками за своего друга и побратима, спасшего его от верной смерти. Казалось бы, и дело с концом, но здесь слово взял сам Виктор:

— Спасибо за честь и доверие, ребята, только не смогу я быть у вас командиром…

— Сможешь! Сможешь! — загудели ребята. — Власова, фрицев всех вокруг пальца обвел. Даешь Крайнева в командиры!

— У меня есть свое задание. Я разведчик. В мои руки попали важнейшие данные: в Мейероде под Сен-Витом находятся три важных штаба: штаб группы армий «Б» во главе с самим фельдмаршалом Моделем, штаб шестой танковой эсэсовской армии со своим командующим душегубом Дитрихом и, наконец, штаб бригады бельгийских предателей-фашистов с Дегрелем и Липпертом. Честно скажу вам, такой материал мне с сорок первого года не попадался, всю войну я о нем мечтал! Понимаете — я сообщаю в Центр, Центр — союзникам. Контакт у них постоянный. И какая-нибудь сотня бомбардировщиков превратит все эти три штаба в затируху! И для этого мне требуется только рация. Она у меня есть, но закопана в лесу под Брюсселем.

— Там союзники, но это страшно далеко. Ты трижды погибнешь в пути! — сказал Король.

— Если я увижу, что мне не добраться до рации, — отвечал Виктор, — я доберусь до какого-нибудь крупного американского штаба и попрошу связать меня с Центром по их рации.

— Они могут тебе не поверить, — покачал головой Длинный.

— Мою личность удостоверит наш Центр, — уверенно возразил Виктор. — Такой вариант Москва предусмотрела.

— Но постой! — перебил его Эрик. — Бомбить Мейероде?! А Алоиз и его семья! Клара, Ева и все дети! Семья Жана!..