Михаил Зайцев - Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

После помывки, просушки и прожарки одежды над каменкой - до вечера отдыхали, греясь на солнышке. Ночь провели как обычно - под открытым небом. На другой день, во второй половине, пришел военфельдшер и от имени комроты попросил Цветкова выделить ему людей на переноску раненых из соседней деревни на аэродром.

- Придется, видно, вам, Зайцев со Смирновым, идти, некого больше послать, - попросил нас комвзвода. Не приказал, а именно попросил. Солдаты хорошо знают, что просьба командира - это особое, не записанное в уставе доверие, не оправдать которое просто невозможно, как невозможно не выполнить приказ. Кроме нас со всей роты набралось еще человек шесть. Пока шли до деревни, всех святых помянули. Дорога была - не дорога, а сплошное море грязи и воды.

Я шел и не переставал думать о том, как мы понесем по такой дороге раненых. А если еще и тяжелых?

Придя в деревню, зашли в первую же избу. В ней находилось несколько женщин и один пожилой мужчина. Поздоровавшись, остановились у порога.

- Проходите, садитесь на скамейку, - предложил хозяин.

По траншейной привычке устроились на полу, положив автоматы на колени.

- Есть, наверное, хотите, - заспешили женщины и поставили на стол две миски щей, хлеба и картошки.

Мы отказаться не посмели и, не выпуская из рук автоматов, уселись за стол. Пока ели, женщины стояли тут же. Со смешанным чувством любопытства, восхищения и бабьей жалости смотрели они на наши исхудавшие мальчишеские лица. От их участия и горячих щей на душе стало как-то уютно и тепло.

Оставив нас после еды отдыхать в избе, военфельдшер пошел выяснить относительно раненых. Ходил он недолго. Раненых, оказывается, уже отправили на аэродром. Нам ничего не оставалось, как вернуться обратно. Распростившись и поблагодарив гостеприимных хозяек, вышли за калитку. На оттаявшей завалинке избы сидел седобородый дед, одетый в облезлый овчинный полушубок и такую же шапку. Дед щурился на солнышке и курил «козью ножку» в палец толщиной.

- Здравствуй, дедушка! - поздоровались мы с ним.

- Здравствуйте, внучики, здравствуйте, - закивал он головой.

Рослый десантник, хитро подмигнув, подошел к нему поближе и, стараясь упрятать басовые нотки, попросил: - Дедусь, не найдется ли у вас махорочки на затяжку?

- Как не найтись, детки, найдется. Для вас, наших защитников, ничего не жаль, - говорил дед, доставая кисет. - Его, супостата, бейте только крепче, чтоб забыл дорогу в Расею! - старческим, но еще не потерявшим силу голосом просил нас ветеран, побывавший, наверное, и сам не на одной войне.

- За табачок, дедушка, спасибо, - поблагодарил его находчивый десантник,- а насчет фашистов - били и будем бить, пока живы, несмотря на то, что и нам перепадает, - добавил он.

На околице деревни нам повстречался толстенький и рыжий десантник с лицом, что твое лукошко. В поводу он вел лошадь» рыжую, как и сам.

- Кому война, а кому мать родна, - усмехнулся все тот же рослый десантник, глядя на «тыловика».

- Здорово, фронтовички! - расплылся тот в улыбке. - Прямо-таки до зубов вооружились, даже боязно подходить к вам.

- Завидуешь - иди на передовую! Она давно по тебе плачет, - предложил ему Виктор.

- Где приказано, там и служим, - нисколько не обидевшись, добродушно рассмеялся тыловой «трудяга».

- А что, не найдется ли у вас трофейного пистолетика в обмен на махорочку? - не переставая улыбаться, спросил он.

- Чего нет, того нет,- со вздохом ответил военфельдшер, заядлый курильщик.

- Эх вы, а еще на «передке» безвылазно, - разочарованно упрекнул нас любитель «сувениров».

Потом решительно полез в карман куртки.

- Берите так, сочтемся после войны, - протянул он военфельдшеру пачку махорки. И, ничего больше не сказав, зашагал в деревню вместе с рыжей своей лошадью.

- Он хоть и тыловик, а мужик с понятием, что там ни говори, - одобрительно заметил военфельдшер, раскрывая осьмушку ярославской душистой махорки.

Ведя неторопливый разговор, мы беззаботно шли по лесной дороге, не разбирая ни луж, ни грязи. На душе по-весеннему было легко, теплый ветер обдувал наши лица, колыхал ветки деревьев. Так и хотелось раскинуть руки и, словно на крыльях, подняться в небесную синь-даль…

Но что там впереди, за поворотом дороги? Чьи-то голоса?

Мгновение - и не осталось следа от нашей беззаботности и благодушия. Суровые складки пересекли переносицы, холодно-ледяными стали наши глаза, как у солдат, не раз смотревших смерти в лицо. Взведя затворы автоматов, мы в несколько прыжков укрылись за деревьями.

Голоса стихли, но снова раздались уже ближе.

- Фрицы, - не сказал, а выдохнул Витя. .

И верно, из-за леса появилось пятеро гитлеровцев и один штатский - видимо, проводник. Похожий на оголодавшего волка, он шел впереди, втянув голову в плечи, словно ожидал удара. Ощетинившись во все стороны стволами автоматов, враги шли, боязливо озираясь по сторонам. Шли, а смерть уже опускала на их головы свою зазубренную косу.

Пропустив фрицев метров на десять, мы крикнули: «Хенде хох!» Фашисты и не думали сдаваться. Упали на землю (сказывался опыт) и открыли огонь. Мы вскинули автоматы, и разгорелся короткий, не знающий пощады бой. Дубрава наполнилась гулом и грохотом выстрелов, криками фашистов. Пули впивались в деревья, срывали кору, подрубали ветви.

Я стрелял короткими очередями, стараясь не зацепить стоявшего впереди Виктора. С его головы неожиданно, словно сама собой, сорвалась шапка и, дымясь, покатилась по земле. Виктор, обернувшись на мгновение, крикнул что-то и, зло сорвав с пояса противотанковую гранату, бросил ее в фашистов. От взрыва лес словно застонал. Деревья закачались и жалобно заскрипели, как от бури.

Грохот взрыва, эхом прокатившись по лесу, замер вдали. Бой угас, и снова увидели мы небо и солнце, ощутили дуновение ветра, словно и не было только что разыгравшейся кровавой схватки с недобрыми иноземными пришельцами.

Приходя в себя от напряжения боя, мы еще стояли за деревьями, иссеченными пулями, как вдруг на дорогу выскочил находчивый десантник и, словно спохватившись, торжествующе закричал во все горло:

- Ура!.. Наша взяла!

От его баса, казалось, с сосен и елей посыплются шишки.

- Вот это голосок, не хуже чем у Шаляпина! - рассмеялся Виктор и поднял свою изуродованную пулями шапку с земли. Судя по переносной рации убитых гитлеровцев, они, по-видимому, разыскивали наш аэродром, чтобы навести на него свои бомбардировщики. Вовремя обезвредили мы фашистских лазутчиков и, возможно, этим сохранили жизнь тем самым раненым, ради которых и приходили в деревню.

Довольные так удачно сложившейся «прогулкой», мы вернулись на место своего расположения.

Через неделю нашему батальону было приказано отрыть окопы и занять участок линии круговой обороны у деревни Акулово, километрах в трех от Богородского. Немцы находились в полукилометре, в деревне Жуково, на другой стороне безлесного болота, разделявшего нас. С одной стороны болота на другую был перекинут длинный деревянный настил на сваях.