Владимир Баскаков - Танкисты [Повесть]

Батальон капитана Савичева, как и вся танковая бригада, вошел в прорыв, созданный пехотой и артиллерией, и двигался, сбивая заслоны, на юго-запад, отрезая Белгород.

Механизированный корпус генерал-лейтенанта танковых войск Шубникова включался теперь в Белгородско-Харьковскую операцию, которая проводилась двумя фронтами — Степным и Воронежским под кодовым названием «Полководец Румянцев».

Только что закончилось сражение на Курской дуге; гитлеровский план «Цитадель», по которому надлежало окружить и уничтожить мощную советскую группировку войск между Орлом и Белгородом, полностью провалился. Уже в конце июля войска Центрального и Воронежского фронтов восстановили то свое положение, которое существовало до немецкого наступления на Курской дуге, и готовились к контрнаступлению.

Корпус Шубникова еще весной прибыл с Калининского фронта в район Воронежа и был включен в состав округа, получившего несколько непривычное для военного уха, как показалось генералу, даже скорее романтическое название — Степной военный округ.

Так в тылу двух фронтов — Центрального, которым командовал Рокоссовский, и Воронежского, во главе которого стоял Ватутин, — создавались крупные стратегические резервы Ставки — Степной военный округ.

Степной округ, переименованный позже в Степной фронт, — несколько общевойсковых армий, танковая армия, отдельные танковые и механизированные корпуса, артиллерийские и инженерные соединения — предназначался для введения в дело, если противнику удастся прорвать Воронежский или Центральный фронт. Предусматривался и другой вариант — Степной фронт перейдет в наступление там, где это будет нужно по обстановке.

Впервые в этой войне мощные стратегические резервы объединились полноценным фронтовым управлением.

После разгрузки в районе Воронежа управление механизированного корпуса генерала Шубникова расположилось в Нижнедевицке — небольшом, тихом городке, рядом с Воронежем. Бригады — в окрестных селах. Танки, автомашины, артиллерийские системы корпус получил довольно быстро — железные дороги работали с предельным напряжением, день и ночь шла разгрузка.

Шубников был доволен — новенькие тридцатьчетверки пришли из Нижнего Тагила с экипажами, в составе которых были обстрелянные танкисты.

Особенно радовало Шубникова то обстоятельство, что почти все механики-водители танков были люди бывалые, повоевавшие, знающие дело. А это очень важно, считал он, в преддверии трудных боев, где будут и марши, и прорывы и где придется действовать на открытой местности, требующей от механиков-водителей исключительного мастерства.

Командиры танков — в основном молодежь, совсем юные, зеленые лейтенантики, прямо из училищ. Но Шубников не беспокоился — это не беда, что молодые, необстрелянные. Если механики-водители опытные, повоевавшие, эти горячие, так и рвущиеся в дело ребята быстро войдут в боевую колею, а после двух-трех атак станут матерыми танкистами. Но, конечно, по своему личному опыту Шубников знал, что такое танковая атака, и когда думал о ней как о высшем напряжении, кульминации танкового боя, то в памяти его вставали не только картины сокрушения вражеской обороны, но и столбы черного дыма да прыгающие по броне языки огня. Много мужества нужно танкисту, чтобы провести атаку и выйти на заданный рубеж.

В мотострелковые батальоны прибывали и повоевавшие солдаты, сержанты, офицеры. Они уже побывали и под Москвой, и в сталинградском огне.

Но костяк корпуса оставался свой — те, кто участвовал в прорыве на Калининском фронте, под Белым, кто дрался в окружении, кто выходил по снежной целине к своим. Боевые, славные, закаленные бойцы, познавшие и радость победы, и горечь неудачи. На них можно положиться. И те, кто командовал в Калининской операции ротами, принимали теперь батальоны, а батальонные командиры — танковые полки в мехбригадах.

Ахметов в боях под Белым был механиком-водителем танка — теперь получил звание «младший лейтенант» и стал командиром боевой машины. А командир взвода старший лейтенант Голубев стал командиром роты.

Удалось Шубникову и начальнику политотдела корпуса полковнику Кузьмину укрепить штабы и политорганы людьми опытными, повоевавшими, крепкими.

Не без участия Шубникова начальник штаба полковник Середа был отозван в Москву на преподавательскую работу, а подполковник Бородин, бывший в калининских боях начальником оперативного отдела, теперь возглавлял штаб корпуса.

В июле Шубников доложил недавно принявшему Степной фронт генерал-полковнику Ивану Степановичу Коневу, что мехкорпус полностью сформирован и готов выполнить любую боевую задачу.

Конев выслушал рапорт и строго сказал:

— Бои покажут, как сколочен корпус. Надеюсь, что хорошо. Я у вас побываю.

Время было тревожное. Конев уже получил ориентировку Ставки, что через два дня противник начнет наступление, и готовил свой фронт к любым неожиданностям.

Когда развернулась Курская битва, командующий Степным фронтом приказал Шубникову поднять корпус по тревоге и совершить марш в сторону Корочи — там возникла тяжелая, опасная обстановка. Воронежский фронт с трудом сдерживал врага.

Все соединения корпуса хорошо провели стотридцатикилометровый марш по пыльным проселочным дорогам — ни один танк не отстал. Но в бой корпус пока не ввели.

День и ночь шло ожесточенное, невиданное по масштабам сражение на Курской дуге. Противнику удалось потеснить Воронежский фронт на тридцать — тридцать пять километров. Создалась угроза прорыва всей нашей обороны, и Ставка решила передать Ватутину из состава Степного фронта 5-ю гвардейскую танковую армию генерала Ротмистрова и общевойсковую армию генерала Жадова.

Конев полагал, что лучше ввести в сражение его фронт в полном составе, но приказ выполнил четко — сам руководил передачей армии Ротмистрова Ватутину.

12 июля в пятидесяти шести километрах к северу от Белгорода в районе железнодорожной станции Прохоровна навстречу мощному танковому тарану гитлеровцев двинулась 5-я гвардейская танковая армия.

В сражении, которое историки назовут Прохоровским, участвовало до тысячи двухсот танков и самоходных орудий. Выжженное солнцем и орудийным огнем поле, окрестные овраги до самой ночи сотрясали орудийная канонада и лязг гусениц. В небо вздымался черный дым.

Крупнейшее в истории войны танковое сражение завершилось полной нашей победой — не помогли «тигры» и «фердинанды», на которые делал ставку Гитлер. Захлебнулся мощный танковый таран, рухнула надежда фюрера взять реванш за Сталинград и повернуть ход войны.

«Цитадель», то есть крепость — так назвал германский генштаб летнее наступление на Курской дуге — рухнула.