Владимир Баскаков - Танкисты [Повесть]

— Гаси, я сказал!

— Рука… — простонал водитель.

— Ты ранен?

— Рука отнялась. Ранен.

Батьянов ловко перепрыгнул через сиденье и оказался рядом с водителем.

— Потерпи, Сергеев. И подвинься чуток.

Батьянов выключил свет и включил заднюю скорость.

Бронетранспортер натужно завыл и поехал вдоль улицы назад.

— Стреляй! — крикнул Батьянов младшему сержанту Ткаленко, стоявшему у пулемета, и начал разворачивать бронетранспортер.

Мотоциклисты, увидев маневр командира, тоже стали разворачивать свои машины, не прекращая огня.

Батьянов понял, что захватить «языка», как он рассчитывал, прямо на улице ему не удалось и не удастся. Он знал, что неразбериха, возникшая у немцев при появлении его отряда, уже прошла и сейчас вступит в силу привычный для вермахта жесткий порядок, из рощи выскочат танки, перережут ему пути отхода и уничтожат разведчиков. Наверное, полагал он, в его распоряжении есть две-три минуты, не больше. Мысль работала лихорадочно.

— Ракету, — приказал он Ткаленко.

Тот сразу же, не мешкая, выхватил из-за ремня ракетницу и выстрелил.

Зеленая ракета дугой взвилась над селом.

Батьянов увидел, как за порядком домов, там, где начинались огороды, взвились две такие же ракеты.

«Это Кузнецов, — понял Батьянов. — Значит, у него все в порядке».

— Потерпи, брат, — сказал Батьянов, обращаясь к притихшему Сергееву, тот почти сполз с сиденья. — Потерпи.

Машина шла с трудом — накренилась, мотор хрипел и кашлял. Видимо, было повреждено переднее левое колесо, и пуля попала в мотор.

Мотоциклисты обогнали Батьянова, продолжая вести огонь, — теперь назад, в сторону центра села.

Из рощи явственно послышался танковый гул. А через секунду раздался орудийный выстрел, и снаряд прошел над самым бронетранспортером. Следующий снаряд с треском влепился в кирпичную стену сарая.

Батьянов жал газовую педаль, и бронетранспортер, прорезая мглу, кашляя и завывая, мчался по дороге, идущей со склона, на котором стояло село.

Он на секунду включил свет. Уцелевшая фара вспыхнула.

Батьянов увидел дорогу и мотоциклы, идущие впереди.

Все правильно. Только надо скорее нырнуть в лесок, который должен быть где-то здесь.

Ночное небо разрывали выстрелы танковых пушек, тьму прорезали трассирующие пули — били танковые пулеметы. Немцы никак не могли успокоиться, хотя, наверное, понимали, что рейд советских разведчиков уже закончился.

В роще Батьянов остановил колонну. Выстрелы в селе продолжались. Но вот послышался треск мотоциклетных моторов и совсем рядом вспыхнули и сразу погасли фары бронетранспортера. «Это Кузнецов», — понял Батьянов.

— Сергей!

— Я здесь, товарищ старшина.

Кузнецов вынырнул из темноты и оказался рядом с бронетранспортером Батьянова, включившего карманный фонарик.

— Все в порядке, — сказал Кузнецов.

— Что в порядке?

— Немец у меня в кузове лежит.

— Живой?

— Живой и здоровый. И тебе того желает. Настоящий матерый фашист.

— Порядок, Сережа.

Батьянов включил зажигание, и бронетранспортер, а за ним вся колонна двинулись вперед.

Наступление продолжалось успешно. На командный пункт генерала Шубникова непрерывно поступали донесения о движении танковых и механизированных бригад, о заслонах, которые они сбивали с ходу, о взятых населенных пунктах, о потерях.

Танковая бригада подполковника Гольцева двигалась в первом эшелоне, отрезая Белгород и не давая противнику уйти из города и усилить оборону Харькова, которую Гитлер приказал держать во что бы то ни стало.

Бригада Гольцева потеряла двенадцать танков, из них семь сгорели и пять потеряли ход, но после ремонта смогут встать в строй. Но она упорно продвигалась вперед, обходя укрепленные пункты и сбивая танковые заслоны. Батальон Савичева на рассвете занял село, в котором ночью проводил разведку боем отряд Батьянова. Бой в селе был коротким, и батальону, поддерживаемому артиллерийской батареей и залпом «катюш», которых с вечера прислал для усиления бригады Гольцева генерал Шубников, удалось прорваться через село и оседлать асфальтированное шоссе Белгород — Харьков.

Савичев поставил танки с обеих сторон шоссе, имея в виду, что противник может появиться и со стороны Белгорода, и со стороны Харькова. Доложил по рации комбригу.

Подполковник Гольцев похвалил комбата, но добавил:

— Противник у тебя серьезный, танковая дивизия СС «Мертвая голова». Учти.

Пленный танкист, которого добыл сержант Кузнецов, был доставлен Батьяновым на КП корпуса еще ночью.

Шубников спал в крытой машине-салоне. Бородин работал в палатке, развернутой прямо у борта танка. Из входной щели ярко бил свет — горела лампочка от танкового аккумулятора.

Часовой-автоматчик вошел в палатку:

— Разведгруппа прибыла, товарищ подполковник.

— Зови старшину, — сказал Бородин, отрываясь от карты.

Батьянов доложил, что «язык» доставлен.

— Веди его сюда.

В палатку вошел Кузнецов, высокий, с автоматом на ремне, и с ним немец-танкист в черном комбинезоне, без шлема.

Бородин спросил по-немецки: имя, звание, часть.

Танкист молчал, опустив голову.

— Да чего его спрашивать. Дивизия СС «Мертвая голова», — сказал Батьянов, улыбаясь, — а зовут его Фридрих Краузе, фельдфебель.

Он протянул Бородину документы пленного.

— Вот.

Когда немец услышал свое имя и название дивизии, он поднял голову и произнес:

— Фридрих Краузе, фельдфебель.

Бородин внимательно посмотрел на пленного.

— Ну вот и заговорил.

И, обращаясь к часовому, добавил:

— Отведи его к Бикенину, пусть допросит как следует. С переводчиком. Молодец ты, Батьянов. Сделал то, что надо.

— Нет, я здесь ни при чем. Это Кузнецов, — он кивнул в сторону стоящего рядом сержанта. — Он его взял, голубчика. А я не сумел. Ему награда положена.

— Ладно. Разберемся. Идите отдыхайте пока. С утра будет новая работа.

Разведчики ушли.

Уже начало светать. Из салона крытой машины по лесенке спустился генерал Шубников — в гимнастерке, без пояса.

— Чего вы тут шумели?

— Да разведчики пленного привезли. «Мертвая голова» перед нами. Значит, эту дивизию перебросили из Донбасса на усиление четвертой танковой армии. Хотят не пустить нас в Харьков.

— Ничего у них не получится. Поздно. Что у Гольцева?

— Ведет бой за шоссе. Вечером должен взять Казачью Лопань. Полагаю необходимым направить к нему на усиление мехбригаду Пантелеева и истребительный противотанковый полк.

— Согласен. И давай передвигать наше хозяйство вперед, вот сюда, — Шубников показал на карте, лежащей на столе у Бородина. — А я сейчас умоюсь и поеду к Гольцеву.

Через полчаса танк и машины КП корпуса двинулись по проселочной дороге в сторону шоссе Белгород— Харьков.