Владимир Андреев - В день первой любви

— Надо.

Снова недоумевающий взгляд.

— Матери-то можно сказать? Или уж такие секреты?

— Я должен повидать одного профессора. Показать ему свои работы.

— По музыке, что ли?

— Да.

Наступило молчание, послышался тяжелый вздох.

— А остановишься где?

— Зачем мне? Вечером выеду, день в Москве, а к ночи снова на поезд. Никаких остановок.

— Когда собираешься?

— Послезавтра.

Мать стала собирать ужин. Нарезала хлеб, положила в тарелку вермишель, посыпала ее слегка сахарным песком. Володя сел за стол. Мать молча стала наблюдать за ним. Что у сына за дела? Учится здесь. Нет, надо ехать в Москву, чего-то ищет, куда-то рвется. Ей все это трудно понять — у нее за плечами другая жизнь.

На другой день Володя был в училище у Игоря Игоревича. Урок прошел быстро: «Сыграй-ка этот пассаж… Так, ладно… Теперь этот. Стаккато поотчетливее, с задором, а пианиссимо подай, как последнее дыхание…»

— Будем считать, что к экзамену за курс ты готов. Каждый день обязательно гаммы, этюды. Через неделю я послушаю тебя еще раз.

Володя стал убирать скрипку в футляр. Про поездку в Москву — ни слова. Зачем? Еще не известно, чем все кончится. Может, профессор Ухуцесси отругает его как следует, чтобы зря не отнимал у людей время…

На вокзал Володю никто не провожал. Собрался было Алексей, но Володя отговорил: не надо, ни к чему. Мать только повздыхала — ни разу еще не расставалась с сыном даже на сутки.

— Смотри там, поосторожнее.

— Да что я — маленький?

— Ты лучше слушай, что мама говорит, да помалкивай, — вступил в разговор Алексей.

Отъезд брата в Москву для него тоже был полной неожиданностью. Но в противоположность матери Алексей поддерживал Володю. Уж если связался с таким тонким делом, как музыка, так почему бы не побывать там, где ее, эту музыку, налаживают. Алексей был практичным человеком.

Сердце, однако, у Володи екало, когда шел с чемоданчиком в руке на вокзал. Все же не обычная поездка — не Москву посмотреть, а себя показать. В чемодане — «Песни без слов». Это все его богатство. Хватит ли этого богатства, чтобы вступить в новую жизнь?..

Три огромных вокзала рядом. С разных концов прибывают поезда, а сходятся в одном месте, на огромной площади. Соедини мысленно вокзальные крыши прямой линией, получится треугольник, внутри которого снуют трамваи, троллейбусы, грузовые и легковые машины, ходят люди, а под землей мчатся поезда метро. Это ли не фантастика!

Причесав волосы, Володя вытер платком лицо. Пиджак тесноват — потому и жарко. Правда, жарко не только от пиджака, но и от людской суеты, от гудения сигнальных рожков автомобилей, рядами мчавшихся в ту и другую стороны. Вот она, столица, тут поглядывай, не зевай, а то мигом попадешь под колеса. Мать правильно наставляла: «Будь поосторожнее…»

Володя постоял несколько минут на площади, осмотрелся и вслед за толпой спустился в метро. В вагоне с мягкими сиденьями не успел и глазом моргнуть, как замелькали станции: одна, другая, третья… Прохлада подземного зала немного освежила Володю. Экое сооружение, тут по вечерам можно концерты устраивать, своды красиво расписаны, люстры сияют празднично. А люди бегут, торопятся, обгоняют друг друга — им не до того, чтобы рассматривать расписанные узорами и разными сюжетами своды. Володю раза два толкнули: чего, мол, зеваешь, деревенщина, проходи скорей… Увидел сбоку лавочку, присел. Прошла женщина в белом халате. Через плечо ремень, на ремне голубой ящик с надписью крупными буквами: «Мороженое». Чтобы не сидеть без дела, купил порцию, ел, поглядывал по сторонам, завидуя деловитости молодых людей, проходивших мимо: все, небось, устроено у них, все определено — шагают решительно.

Часы над входом в туннель показывали около девяти. Движущаяся лестница подняла Володю вместе с толпой наверх. Знаменитая улица Горького — массивные здания, облицованные внизу мраморными плитами. «Как памятники», — подумал Володя. В газетах он раньше читал, что некоторые здания были передвинуты сюда с насиженных мест. Представил картину: по земле, словно по реке, движутся каменные громады; в окнах — лица людей, ребята кричат в восторге… Фантастика!

У памятника Пушкину остановился. Здравствуй, Пушкин! Вот он какой! Раньше видел на открытках, на картинках в учебнике, а теперь он тут, рядом. Поэт опустил голову, о чем-то глубоко задумался, а рядом течет и течет бесконечный людской поток…

Володя спустился вниз по бульвару. Воротник рубашки слишком тесно охватывал шею. Ноги в новых ботинках с тупыми носами горели. Что там под огромными, напоминающими паруса зонтами? Столики? Молочное кафе. Очень кстати. Он присел за столик и выпил два стакана молока, заедая его поджаристыми аппетитными булочками. Прекрасно. Проблема с завтраком решена, и теперь можно шагать дальше. Вот и серое здание, зажатое в узком промежутке между двумя пересекающимися улицами. Это общежитие. Толкнув тяжелую, массивную дверь, подумал: «Только бы Ольга была на месте».

В просторном вестибюле старушка с бледным от пудры лицом внимательно оглядела его с ног до головы и сказала:

— Подождите, — и быстро засеменила по коридору.

Володя стал оглядывать вестибюль. Шикарная люстра, ковровая дорожка, ведущая к лестнице, диван и столик — видимо для посетителей.

Вздохнула где-то очень далеко валторна. Володя сразу узнал тему из Пятой симфонии Чайковского. Пробежали девушки с нотными папками. На Володю даже не взглянули. Стук каблуков заставил Володю обернуться: к нему шла Ольга.

— Ты здесь? — Она протянула руку и села на диван.

— Вот приехал. Не выдержал.

По лицу Володи струился пот. Он стал объяснять: приехал, чтобы поговорить с профессором Ухуцесси. Может, это глупо, даже наверняка глупо, но ее письмо… Нет, нет, она тут ни при чем, все решил он сам… Ольга глядит на него в упор, она совсем близко и вместе с тем очень далеко. Минута, другая… Ольга посмотрела по сторонам, вздохнула: так, все понятно, он хочет увидеть профессора Ухуцесси; захватил все свои сочинения — очень хорошо; те, что были у нее, уже переданы профессору. Ольга опять вздохнула: что ж, может, он и прав, лучше все выяснить сейчас, чтобы не мучиться целое лето. Остается решить один практический вопрос: как устроить их встречу. Профессор Ухуцесси очень занят, особенно сейчас, когда на носу экзамены, а Володя связан временем: не может долго находиться в Москве.

— Погоди минуточку.

Ольга пошепталась с напудренной старушкой и поднялась по лестнице. Володя остался один. Конечно, неловко получилось: приехал не вовремя, отрывает людей от дела. И Ольга какая-то далекая… Недавней его решимости как не бывало — хоть сейчас вставай и уезжай, и бог с ним, с этим профессором.