Василий Соколов - Привала не будет [Рассказы о героях]

— Ну, как? — подталкивая пленного немца впереди себя, спросил Гасрет у друга.

— Чисто сработано, — ответил Денисюк и только сейчас почувствовал боль. Он потрогал бок, на ладони оказалась кровь. Дальше Денисюк не мог идти, силы покидали его. Тогда Алиев перевязал ему рану, потом взвалил товарища на спину и понес легко, как ребенка, разговаривая сам с собой:

— Эге… Вон какой… Легкий, как перышко!

— С твоей бы силой только дуги гнуть, — оживился Денисюк.

— Можем и дуги, — буркнул Гасрет. — Горный человек я, лезгин. А рука горца, что сталь.

С того дня они стали неразлучными друзьями. И вот сейчас, лежа на траве, они вели непринужденный разговор. Когда Денисюк заговорил о детях, Гасрет Алиев вплотную придвинулся к товарищу и спросил:

— Федя, а у тебя-то есть малыши?

— Дочурка. Забавная такая, — в глазах Денисюка вспыхивает жаркий блеск. — Очень смышленая.

— Сколько же девочке лет? — спросил Алиев.

— Третий год пошел, — ответил Денисюк.

— Где же теперь твоя семья?

Федор Денисюк нахмурился, посуровел. Он пошарил в кармане, достал зажигалку и, звонко щелкнув ею, закурил папиросу. Еще немного помолчав, он в волнении проговорил: — Где теперь… Не знаю… Жинка с дочкой в оккупации остались, не успели…

— Ничего, не унывай. Дойдем! — повысив голос, заверил Алиев. — Скоро будем за Днепром.

Перед тем как светать, похолодало. Укрывшись одной плащ-палаткой, друзья согрелись и заснули.

На заре из штаба вернулся лейтенант Шпаковский. Он тихо, стараясь не разбудить товарищей, подошел к бойцам, посмотрел на их лица, озаренные первыми лучами восхода, и задумался. Всю ночь Шпаковский провел в штабе, вместе с полковником Фесиным ходил к реке, на место будущей переправы, и сейчас, вернувшись в подразделение, он принес важную весть, которую солдаты нетерпеливо ждали, но, застав их спящими, не решился будить. Пусть спят, набираются сил. А завтра?.. Завтра — переправа через Днепр, бросок на тот берег. Что сулит им этот день? Все ли обойдется благополучно, или вот товарищей, лица которых он сейчас видит, завтра не досчитается, не увидит в. живых? При этой мысли у лейтенанта тревожно сжалось сердце.

Берег, поросший непролазным кустарником, в этом глухом месте раздваивается глубоким оврагом. На дне оврага, среди полусгнившего валежника и камней, покрытых осклизлым водянистым мхом, бежит ручей. Подступая к самой реке, овраг удаляется от берега и, обогнув высокий холм, скрывается в густом сосновом бору. Старые, с потемневшей корой, сосны так буйно разрослись, что сквозь их густые ветви не проникает дневной свет, и оттого даже в самый знойный день на земле прохладно. В бору покоится тенистая и сырая тишина, только попутный ветер иной раз доносит запах степных трав.

На опушке бора, под холмом, вырыт блиндаж командира дивизии. В блиндаже строгая рабочая обстановка. Под бревенчатым потолком вьются нити табачного дыма. Солнечные лучи, проникая через глазницы крохотных окон, косыми пучками падают на стол с разложенной картой. За столом склонился над картой командир дивизии Герой Советского Союза полковник Фесин [2] За операцию по форсированию Днепра Иван Иванович Фесин был награжден второй звездой Героя Советского Союза. . Его широкое лицо осунулось от усталости. Беспокоили и три раны, полученные в былых сражениях. Вот уже несколько дней и ночей солдаты дивизии провели в боях, преследовали вражеские войска до самого Днепра, и сам Фесин, не зная отдыха, двигался с наступающими полками. И не успели еще полки выйти к реке, как получена новая трудная задача — перейти Днепр. После многодневных, изнурительных боев, после длительного похода людям можно было бы дать передышку. Но события опережали друг друга. Вчера солдаты находились еще вдали от Днепра. Сегодня вышли на Днепр. В директиве, переданной из штаба фронта, было сказано: «Враг в панике продолжает отходить. Он пытается закрепиться на правом берегу. Немедленно форсируйте Днепр…»

Форсировать Днепр… Мощный водный рубеж, «днепровский вал», как назвало его немецкое командование. И как его форсировать, какими средствами? Мосты взорваны. Понтоны где-то в тылу далеко отстали. Дивизионная артиллерия еще в пути. Легкое стрелковое вооружение, минометы, полковые пушки, — вот все, чем может располагать командир дивизии. Воспаленными от бессонницы глазами он смотрел на карту. Красные стрелы, начертанные его рукой, пересекали реку и врезались в полосу вражеских оборонительных укреплений. Немцы довольно тщательно потрудились над тем, чтобы укрепить правобережье Днепра. Линия обороны пролегала по всему берегу. С холма, под которым находился блиндаж командира дивизии, ясно обозревались не только пространство воды, но и правый берег, занятый врагом. Высокий, отвесный, он был изрыт окопами, траншеями, стрелковыми ячейками и ходами сообщений. Все высоты и населенные пункты превращены в узлы сопротивления, а в промежутках между ними — окопы и траншеи, оплетенные сетью колючей проволоки. Полковник Фесин озабоченно глядел на карту и тщательно изучал ее.

— Товарищ полковник, обед готов, — тихо войдя, сказал ординарец. — Разрешите подавать?

Фесин продолжал думать, даже не обратил внимания на вошедшего.

— Обед готов, товарищ полковник, — повторил тот.

— А? Что?.. Обед есть, — вдруг оживился полковник. — Хорошо, придется с обедом пока подождать. Вызовите ко мне начальника штаба.

Ординарец удалился. Вскоре пришел начальник штаба.

— Что слышно? Как немцы ведут себя? — спросил полковник.

— По сведениям авиаразведки, замечена колонна противника. Движется по дороге к Днепру.

— Так. Что еще?

— Противник производит бомбежки.

— Наши полки подвергаются обстрелу?

— Не наблюдается, — ответил начальник штаба. — Авиация противника держит под огнем дороги.

— А что видно на переднем крае немцев?

— Солдаты противника вылезают из траншей, появляются у кухонь. И что обиднее всего — на виду все делают!

— Приказ выполняется строго? Бойцы не открывают по ним огонь?

— Так точно. Не наблюдается.

— Еще раз предупредите — всем огневым средствам молчать! Командирам настрого запретить разговоры по радиосвязи, передавать распоряжения только через связных и по проводной линии. Иначе немцы могут подслушать разговор и сорвут операцию. Пусть думают, что здесь тишь и благодать. Мы же обрушимся как снег на голову.

У командира дивизии был тщательно разработанный план форсирования Днепра. Этот план был предельно прост по замыслу, но так же предельно сложен в деталях исполнения. Конечно, на понтоны нечего было и рассчитывать. Да и навряд ли сразу с ходу можно было форсировать реку большой массой людей и громоздкой техники. Первый десант должен быть высажен бесшумно, так, чтобы противник был захвачен врасплох.