Владимир Клипель - Медвежий вал

Высоко в небе проплыли первые десятки бомбардировщиков, над самой землей с воем пронеслись штурмовики, и новый гром поднял к небу черные мощные клубы дыма, встряхнул землю могучими ударами.

Темный вал дыма поднялся грозовой тучей в ясное голубое небо и поплыл в глубину неприятельской обороны.

— Смотрите, — воскликнул Семенов, — там тоже! — Протянув руку, он указал на юг, где также занималась грозовая туча.

— Земля горит под фашистом! — возбужденно говорил Бойченко. — Не только здесь, но и в тылу! Партизаны не будут сидеть сложа руки!..

— Если бы они сковали резервную дивизию! — ответил Семенов.

— Девяносто пятую? — спросил Березин. — Будет хуже, если Гольвитцер снимет свою авиаполевую... Боюсь, что Томину нечем будет ее сковать!

Грохот настолько усилился, что разговаривать стало невозможно; Березин засмеялся, показал рукой на горло и направил бинокль в сторону переднего края.

Адъютант тронул Березина за рукав:

— Что такое?

— К телефону... Немцы бегут!

Спрыгнув в ход сообщения, Березин поспешно вошел в блиндаж. С передового наблюдательного пункта доносили, что противник, не выдержав артиллерийского обстрела, отходит в глубину своей обороны. Березин не успел подумать над этим сообщением, как его подозвали к другому телефону. Квашин встревоженно докладывал, что его люди без приказа поднялись в атаку, не ожидая конца артиллерийской подготовки...

В блиндаж чуть ли не вбежал генерал с артиллерийскими эмблемами на погонах — командующий артиллерией.

— Что они делают, что делают? — кричал он, обращаясь к Березину. — Они же попадут под свой огонь! Это же срыв всей подготовки!..

— Минутку, — властно остановил его Березин, — сейчас уточним. Квашин, — вызвал он командира дивизии, — в чем дело, почему так получилось? Стихийный порыв, говоришь? А это точно? Погоди, не спеши...

Он отложил трубку и кликнул Бойченко.

— Что-нибудь случилось? — спросил тот, появляясь в блиндаже.

— Квашин говорит, что пехота увидела, как побежали гитлеровцы, и сама, без приказа, поднялась в атаку. Он не может остановить ее, так как это какой-то стихийный порыв. Спрашивает, что ему делать?

— Его атака сорвет весь план работы, — горячился командующий артиллерией. — Впереди еще десять минут разрушения, налет. Может быть, побежали только неустойчивые. Что тогда? Огня прекращать нельзя!

Березин с силой потер лоб, Бойченко хмурился. Оба думали: все «за» и «против», так часто возникающие во время боя, молниеносно проносились в их сознании. Надо было принимать какое-то одно ответственное решение.

— Пехота зря в атаку не поднимется, — сказал Бойченко. — Это действительно бегство врага. Пока мы будем еще полчаса молотить по пустому месту, гитлеровцы остановятся на западном берегу Лучесы, сожгут мосты.

— Значит, атакуем?

— Да, так. Обстановка меняется быстрее, чем предусмотрено. Атакуем!

— Вот вам и «Ч», — заметил Березин командующему артиллерией. — Пехота сама продиктовала его вам. Переносите огонь!

— Ладно, будем надеяться на лучшее, — сказал командующий артиллерией. — По первой траншее у нас работают в основном минометы; как только пехота подойдет вплотную, огонь перенесем на следующий рубеж. Будем вести пехоту за собой!

— Вернее, она поведет вас впереди себя, — иронически поправил его Бойченко. — Приемы боя меняются на глазах.

— Но это, знаете ли, против всяких правил...

— Почему вы стремитесь их придерживаться, когда надо думать о главном?.. Артиллерия обязана проложить дорогу. Пехота считает, что с нее довольно, чего же еще?.. Да, а как у нас с гвардейскими минометами?

— Надо дать им сигнал, немедленно! — сказал Березин и взялся за телефон. На одной линии с Квашиным он услышал голос Безуглова:

— Значит, атакуем все?

— Да, — коротко ответил Березин. — Общая атака!

С обвальным грохотом ударили гвардейские минометы. Рокотали земля и небо, сливаясь воедино во вздымающейся, лохматой черной гриве, поднявшейся над фашистской обороной.

Эскадрильи самолетов волнами шли на запад.

Березин вызвал начальника штаба Семенова, сказал:

— Предупредите воздушную армию. Мы пошли, пусть держат с нами связь покрепче!

Даже без бинокля было видно, как танки, догнав пехоту, совместно с ней дружно ворвались на передний край противника. Броня машин была облеплена бойцами, которые на ходу из обычной пехоты превратились в танковый десант.

Все шло вперед в едином порыве.

На всех предварительных занятиях, была ли то учебная игра на картах или на ящике с песком, где руками армейских умельцев было воспроизведено все, что находилось на местности — от домика до отдельного окопа, — Березин указывал на захват мостов через Лучесу как на одно из важных условий наступления. Лучесу удалось форсировать зимой, но плацдарм, удерживаемый армией, оказался в стороне от полосы прорыва. Теперь, летом, если бы не удалось захватить мосты, для переправы войск потребовались бы понтоны, штурмовые мостики, лодки. Постройка переправ — дело канительное, требующее уйму времени, а в наступлении каждая минута на счету. Фотографирование с воздуха показывало, что у гитлеровцев в полосе наступления есть мосты, но захватить их нелегко, поскольку противник при отступлении всегда старается их сжечь или взорвать.

Это хорошо понимал и Кожановский. Серьезный и настойчивый, он не любил в военном деле суеты и лишних разговоров. Генерал намечал не один вариант захвата моста. Надо было придумать какой-нибудь необыкновенный ход. В конце концов мост начал превращаться в его голове в какую-то навязчивую идею.

После многих размышлений Кожановский остановился на варианте захвата моста танковым десантом из лучших автоматчиков полка. На учениях этой группе лихих бойцов уделялось особое внимание. Они знали, какая задача их ожидает, и это возвышало их в собственных глазах.

Со своего НП генерал увидел, что пехота Квашина поднимается в атаку раньше времени, и стал с нетерпением ждать общего сигнала. Началась атака, танки и самоходные орудия ринулись вперед. Безуглов позвонил и напомнил:

— Не забыл про мост? Действуй!

Первую линию вражеских окопов дивизия прямо-таки перепрыгнула, не задержавшись на ней ни на минуту. Через полчаса Кожановский узнал, что взята вторая линия траншей, что захвачены немецкие орудия прямой наводки, не сделавшие ни одного выстрела. Точность артиллерийского огня наступающих оказалась выше всяких похвал. Потом привели ошалелых от страха первых пленных.

— Никто не ждал наступления... Огонь ужасный... Все погибло, — говорили они.

Безуглов, узнав о показаниях пленных, приказал:

— Как раз то, что нам надо! Используй фактор внезапности. Пока враг не опомнился — жми!