Александр Воинович - Отель «Парк» [Повесть]

Последние офицеры уже в дверях. Я начал собираться с силами. Однако в тот вечер случаю было угодно еще раз испытать мое терпение. С противоположной стороны, из темной улицы, вышла женщина с двумя маленькими ребятишками, которых она вела за руки. Я осмотрелся по сторонам. Вокруг ни души. Офицеры в ресторане. Улица совершенно пуста. Редкий случай. Но женщина! Идет себе не спеша. Ей и в голову не приходит поторопиться. Вот она напротив отеля. Улица перед ним и терраса хорошо освещены. Все видно как на ладони. Можно действовать. Но женщина и дети! Что произойдет после взрыва? Ведь они далеко не уйдут. Разъяренные немцы убьют их на месте.

«Стой! Детьми рисковать нельзя», — приказал мне холодный строгий голос. Ничего не поделаешь. Надо снова ждать, а женщина, как нарочно, начала поправлять ботинок на ноге ребенка. Снова двинулись. Идут еле-еле… Что с них возьмешь?.. Неужели нельзя идти побыстрее? Каждую секунду может произойти что-нибудь непредвиденное. Подойдет автомобиль или отряд солдат. Возникнут новые осложнения. Но ничего не поделаешь. Надо ждать. С моста сошли два солдата, прошли мимо и исчезли в толпе у памятника.

Минуты бежали. Сердце тревожно колотилось.

Больше никто не появлялся. Женщина почти поравнялась со мной.

— Поторопись, скоро полицейский час! — крикнул я.

Она вздрогнула, взглянула на меня и, подняв на руки младшего, пошла быстрее.

Все во мне задрожало. Сильное волнение вновь охватило меня.

«Сейчас или никогда! Прямо в большой зал!» — приказал я себе.

И тут за моей спиной раздались звонкие женские голоса.

— Ты думаешь, мы его там найдем? — спросила женщина.

— Наверняка. Он в это время всегда в отеле, — ответила другая.

Я оглядел их с головы до ног. На них были красивые, нарядные платья. Они прошли мимо, направляясь ко входу в ресторан.

— Будет очень мило, если мы его найдем, — проговорила первая женщина.

Ночную тишину разорвал звонкий смех.

«Ведь они идут в отель, к офицерам, — сообразил я. — Надо идти за ними. Они прикроют меня». Я пошел за женщинами, шагах в десяти от них. Слышал их голоса, но понять, о чем они говорят, не мог. Говорили они вполголоса, время от времени разражаясь громким смехом.

«Погодите! Посмотрим, как вы будете смеяться через несколько минут», — подумал я. Я даже испытывал удовлетворение оттого, что они шли в ресторан. Пусть подрожат от страха вместе со своими хозяевами!

Они шли под руку и без конца смеялись. Вполне возможно, что они смеялись в последний раз…

Улица была хорошо освещена. На террасе тоже горел свет. А стеклянная стена отеля светилась отраженным сиянием. Слева от меня тянулся парк, огражденный от улицы проволочной оградой метра в полтора-два высотой. Он был темным и таинственным. Оттуда не доносилось ни звука. Наверное, там никого не было. Люди уже давно разошлись по домам.

Вероятно, было уже около половины десятого. Я опоздал больше чем на двадцать минут. Товарищи, наверное, волнуются, не могут понять, что случилось. При мысли об этом я усмехнулся.

«Потерпите еще минутку, не пожалеете!» — подумал я.

Медленно, сохраняя дистанцию, я шагал за женщинами. Путь, казалось, удлинился. Мне даже захотелось ускорить шаг, чтобы быстрее оказаться у дверей. Теперь я уже не раздумывал, в какой зал бросить гранату. Не думал и о жизни. И, наверное, к лучшему. Ведь инстинктивно человек всегда цепляется за жизнь.

«Не теряй хладнокровия и четкости мысли. Не надо закрывать глаза перед смертью. Смотри опасности в лицо. Если зажмуришься— пропал!» Это слова Мики. Они звучали у меня в ушах в течение всего дня. Подобные операции имеют свои особенности. Чем они смелее и невероятнее, чем труднее представляются воображению врага, тем легче удаются. Какая-то доля авантюризма должна в них быть. Остальное зависит от подготовки и исполнителя.

Дерзость и отвага — союзники успеха. Колебания же ведут к провалу и гибели.

Я беззаботно насвистывал какую-то нехитрую мелодию. Неопределенную, неясную, вероятнее всего сложившуюся только что. Хотелось выглядеть спокойным и беззаботным. На самом же деле я был как натянутая струна. Каждый нерв, каждый мускул напряглись до предела. Казалось, коснись меня сейчас кто-нибудь, и я зазвучу. Напряжение усиливалось по мере того, как я приближался к залу.

От угла до входа было сравнительно недалеко. Это расстояние можно пройти за несколько секунд. Тем не менее множество самых разнообразных мыслей молнией пронеслось в моей голове. Это была какая-то напасть. Вспомнились школа, товарищи, учителя, отец… Мне пришлось приложить много усилий, чтобы отогнать поток мыслей.

В то же время я не переставал думать о зале.

Пальцы все крепче сжимают гранату. Иногда я слегка отпускаю их, чтобы они не онемели.

Послышалось гудение мотора. Я вздрогнул. Навстречу ехала машина. Фары ярко освещали улицу.

«Остановится перед отелем или нет?» По спине пополз холодок страха. «Бежать? Нельзя». Я еще раз проклял случайности, от которых иногда зависит все. Предусмотреть их невозможно. Они налетают неожиданно, как буря, и нередко разбивают все планы. Черт бы ее побрал, эту машину! Не исключено, что придется еще раз делать круг и ждать, пока она уедет.

А машина, словно нарочно, двигается медленно, не прибавляя скорости. Вот она уже проезжает мимо отеля. Фары нащупывают меня. Я остановился на секунду, пережидая, пока она проедет. Свет фар скользнул дальше. За это время женщины ушли вперед. Я поспешил за ними. Оглянулся вслед автомобилю. Он ехал по мосту к Неманиной крепости. Меня затрясло от радости, что и эта непредвиденная помеха исчезла. Исчезла столь же быстро, как и возникла. Я тотчас же забыл о ней. Нервы напряглись настолько, что я испытывал лишь одно, единственное желание: как можно скорее покончить с делом, от которого я уже так устал. Больше для меня ничего не существовало. Я ничего не видел и не хотел видеть, кроме освещенного зала. А он был очень близко. Я чувствовал запахи ресторана, чувствовал жизнь, кипевшую внутри и выплескивавшуюся наружу сквозь распахнутую дверь. До меня доносились звуки музыки, голоса и громкий смех.

Женщины были уже в дверях. Вот они вошли внутрь. Я следил за ними взглядом. В зал через террасу они не пошли, а скрылись в вестибюле, где был вход в отель. Я был доволен, что они пошли туда, хотя их вина заслуживала более сурового наказания — презрения соотечественников. Я следил за ними до тех пор, пока они не скрылись из виду.

Но и этому внешнему спокойствию пришел конец. Я стоял у дверей. Ничто не мешало мне. В вестибюле, у входа в отель, никого не было. На террасе тоже. Улица свободна. Сердце сильно стучало…

Наступил решающий момент. «Только спокойно», — уговаривал я себя. Сделал несколько шагов. Слева — ступеньки на террасу. В нескольких метрах впереди — стеклянная стена. Ее раздвигают, и тогда зал соединяется с террасой. Из открытых дверей несется шум и немецкая речь. Я на террасе. Несколько шагов — и я у дверей.