Эдуард Хруцкий - Операция прикрытия [др. редакция]

— Как на юге в августе, — сказал Тамбовцев.

— А вы там служили, товарищ капитан? — спросил Сергеев.

— Да нет, пацаном в «Артеке» был. А служил я здесь.

— На этом участке? — удивился Кочин.

— Именно.

В проём заглянул дежурный.

— Товарищ старший лейтенант, к вам женщина.

— Какая женщина? — Кочин встал.

— Гражданская. Говорит, учительница местная.

— Зови.

Она вошла, и в палатке словно светлее стало. Будто не маленькая аккумуляторная лампочка горела, а стосвечовка.

Хороша была женщина. Очень хороша. И молодая, не больше двадцати пяти.

— Вы ко мне? — после паузы спросил Кочин.

— А вы начальник пограничной стражницы?

— Я начальник заставы.

— Вы уж простите, я не привыкла пока.

— Я вас слушаю.

— Пан начальник…

— Товарищ начальник, — поправил Кочин.

— Простите. Знаете, привычка… Я местная учительница Анна Кучера, вот мои документы, — она протянула Кочину несколько бумажек и паспорт.

Кочин развернул паспорт.

— Довоенный, — усмехнулся он.

— Да, товарищ начальник, при немцах аусвайс выдали, а паспорт сохранился.

— Вы давно работаете здесь?

— С сорок третьего года. Муж погиб. Он был подпольщик. Меня друзья устроили в деревне.

— Вы садитесь, товарищ Кучера.

Сергеев вскочил, уступая женщине стул. С первой минуты, как только она появилась в канцелярии, младший лейтенант не сводил с неё изумлённых глаз.

Тамбовцев заметил это, усмехнулся. Он понимал его. Хороша была Анна Кучера, очень хороша.

— Я слушаю вас, — сказал Кочин.

— Понимаете, в лесу банда.

— Мы знаем.

— Я понимаю, но по ночам в деревне появляются люди из леса.

— Вы их видели? — спросил Тамбовцев.

— Да. Вчера ночью, двое с автоматами. Они прошли мимо моего дома. Я испугалась и до рассвета просидела у окна. Они вернулись в лес той же дорогой.

— Значит, ночь они провели в деревне? — Тамбовцев встал.

— Да, наверное.

— А у кого?

— Не знаю.

— Но всё же?

— Не знаю. Они шли с левой половины.

— А Ярош там живёт? — спросил Кочин.

— Нет, он в другом конце.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— Нет. Но я очень боюсь.

— Анна Брониславовна, — Кочин заглянул в паспорт, — вы бы очень помогли нам, если бы сказали, к кому они ходят.

— Я боюсь этих людей.

— Хорошо, — Тамбовцев подошёл к женщине. — Завтра к вам придёт инспектор из района. Вы понимаете меня…

Тамбовцев спал в машине, не раздеваясь, только сапоги стянул. Лежать было неудобно, ноги и руки затекали, и он ворочался под шинелью.

— Товарищ капитан, — к машине подошёл дежурный по заставе. — Два часа.

Тамбовцев вскочил, потянулся длинно и хрустко, начал натягивать сапоги.

Над лесом висела луна. Огромная и желтая. В свете её предметы вокруг казались удлиненно-расплывчатыми.

Тамбовцев оделся, накинул поверх гимнастёрки трофейную маскировочную куртку, достал из кобуры пистолет, сунул его за пояс.

Он отошёл от машины и словно растаял в темноте. Тамбовцев шел вдоль опушки осторожно, неслышно, легко перемещая своё большое и сильное тело. Он сейчас был похож на хищника, крадущегося к добыче.

У поворота к деревне Тамбовцев остановился, прислушался. Никого. Только лес шумит, да плещет неподалеку река. Он вытер вспотевшие ладони о куртку и зашагал к деревне. У самой околицы притулился покосившийся дом. Тамбовцев шел к нему. Луна освещала дом только с одной стороны, и зыбкая, размытая тень таила в себе неосознанную опасность. В темноте Тамбовцев различил непритворенную дверь. Капитан подошёл ближе. Протяжно скрипнув, дверь приоткрылась. И звук этот, неприятно-неожиданный в тишине ночи, заставил Тамбовцева выдернуть из-за пояса пистолет.

В доме кто-то был. Тамбовцев ощущал присутствие человека.

— Заходите, капитан, — сказал голос из темноты.

Они обнялись, практически не видя друг друга. Но Тамбовцев хорошо знал того, к кому шёл на встречу.

— У нас мало времени. На той стороне появился оберштурмбаннфюрер СС Колецки. Сейчас он полковник Гром, представитель службы безопасности лондонского правительства Миколайчика.

— С какой целью он прибыл? — спросил Тамбовцев.

— Пока не знаю, поэтому завтра опять уйду за кордон.

— А если наши задержат?

— Вы должны организовать мне окно.

— Что вы знаете о банде рядом с заставой?

— Бандеровцы. Главарём у них некий Резун. Между прочим, фамилия настоящая и вполне соответствует этому бандиту.

Вернувшись на заставу, Тамбовцев снова забрался в «виллис», но заснуть больше не смог. Когда рассвело, к машине подошёл Кочин. Тамбовцев вылез, кивнул начальнику заставы.

— Доброе утро. На, держи, — он протянул Кочину документы.

— Может, возьмёшь солдат, Борис?

— Нет. Розыск — дело индивидуальное.

— Думаешь найти бандитов?

Тамбовцев махнул рукой водителю:

— Поехали!

Кочин смотрел вслед машине. Смотрел долго, пока она не скрылась за деревьями.

Лес был действительно гиблым. Мрачный, глухой. Солнце почти не пробивалось сквозь густые кроны деревьев, свет задерживался где-то наверху, а внизу были постоянные сумерки.

Тамбовцев, ступая мягко и пружинисто, двигался почти бесшумно, внимательно разглядывая землю, деревья, кустарник.

Вот жёелто блеснул автоматный патрон, а рядом — след от сапога. Глубокий след, видимо, тащил человек что-то тяжёлое. Ещё один след и ещё. Вон бинт в крови, свежий совсем. Дальше, дальше по следу. Дерн вырублен. Под ним земля свежая. Это могила. После стычки с пограничниками, о которой говорил Ко-чин при первой встрече, бандиты унесли своих убитых. Значит, здесь их последнее пристанище.

Тамбовцев искал следы.

Вот уже и солнце начало склоняться к верхушкам деревьев, а он все кружил в чаще, по маршруту, понятному только ему одному.

Комната Анны Кучеры была просторной и чистой. Стол покрыт домотканой скатертью с весёлыми петухами. Во всех углах в глиняных горшках стояли букеты полевых цветов.

Младший лейтенант Сергеев, в штатском тесноватом пиджаке, в широких брюках, разглядывал полку с книгами. На ней стояли учебники, книги на польском, белорусском, старые издания Толстого и Некрасова.

Вошла Анна, неся миску с дымящейся картошкой.

— С книгами у нас трудно, — сказала она. — Я уже в роно написала, нужно больше книг на русском языке, особенно советских писателей. А они мне отвечают — ждите. А сколько ждать можно? Скоро учебный год начнется.

— Война, — ответил Сергеев. Ему очень хотелось помочь этой красивой женщине. — У меня тут тоже кое-что есть, — Сергеев полез в саквояж, с которым, видимо, раньше ходил по деревням умелый коммивояжер или сельский фельдшер, и вытащил две банки консервов.