Эдуард Хруцкий - Граница. Библиотека избранных произведений о советских пограничниках. Том 2

— Конечно, Ёшка, почему спрашиваешь? Купец Клычхан Меред-оглы. Не знаю только, зачем он к тебе пришёл?

— Вижу, и ты её знаешь? — обратился Яков к Клыхчану.

— А кто её не знает? Во всех газетах писали.

Озадаченный Кайманов прервал разговор, чтобы неосторожным словом не испортить дело.

В это время метавшийся на кибитке козёл оборвал верёвку и с коротким «ме-ке-ке» ринулся к воде. Наступив на край таза, он перевернул его. Вода разлилась, таз с громом покатился с крыши. Сюргуль воздела жилистые руки к небу, бормоча проклятия, торопливо пошла со двора комендатуры.

В окне показался Ястребилов, остановился, прислушиваясь к разговору, попросил Якова:

— Пусть скажет, откуда он знает эту старуху.

Яков перевёл вопрос Клычхану. Тот пожал плечами.

— Старая история. Не знаю, зачем тебе? Давно это было.

— Всё хочется больше знать о людях, с которыми рядом живёшь, — ответил Яков.

— Ладно, расскажу, если надо, — согласился Клычхан. Подумав, неторопливо начал: — У Сюргуль был муж. Очень большой бай. Звали его Азиз, да наполнится его жизнь в царстве аллаха благоуханием роз. Была у Азиза земля, были родники, овец столько, сколько звёзд на небесных пастбищах. Сосед Азиза — Джамал — очень хотел его землю себе забрать. Азиз не продавал. «Ай, — думает Джамал. — Надо Азиза немножко отправить к престолу всевышнего. Два добрых дела сделаю: аллаху будет приятно — такой человек преставится, и мне хорошо — уж как-нибудь землю Азиза у его сыновей и жены заберу». Убил Джамал Азиза. Из ружья в спину стрелял, судье денег дал, землю себе забрал…

Клычхан умолк, подумал немного, продолжал в том же витиеватом стиле:

— Осушила Сюргуль родник своих слёз. Языку сделала крепость из своих губ. Думала-думала, горевала-горевала, придумала: купила водяную мельницу. У них там одна мельница на всю округу была. Полгода ждала, год ждала. Приехал всё-таки Джамал на мельницу зерно молоть. «Не сердись, — говорит, — дорогая Сюргуль, что я твоего Азиза к лучшей жизни отправил. Я тебе за него много денег дам». «Ай, зачем сердиться, — сказала Сюргуль. — Не надо мне за моего мужа много денег. Ты Азизу, как трус, в спину стрелял, я — женщина — тебе в лицо стреляю». Достала из-под шали пистолет и, сколько было в нём пуль, все Джамалу на память оставила. Арестовали Сюргуль, судили. Судья был справедливый, оправдал. Родня Джамала — кровники — поклялись её убить. В первую же ночь, как из тюрьмы вышла, она через границу и — к вам…

Клыхчан замолчал. Кайманов поблагодарил его и с разрешения Ястребилова отправил под конвоем Оразгельдыева и Остапчука в отведённую для закордонного гостя комнату. Некоторое время что-то обдумывал. Ястребилов, выслушав перевод Сулейманова, прервал размышления старшего лейтенанта.

— Всё-таки мне не очень понятно, Яков Григорьевич, — сказал он, — какое отношение имеет эта романтическая история с кровной местью и новым замужеством Сюргуль к нашей работе?

Яков пожал плечами.

— На всякий случай, — сказал он. — Иногда самый пустяк может оказаться тем самым звеном, за которое вытащишь всю цепочку.

— А не кажется ли вам, что старая Сюргуль при её знании участка так же легко, как сюда, может и на ту сторону махнуть?

— Не так уж и легко, — возразил Кайманов. — Во-первых, когда переходила сюда, ее задержали, во-вторых, стоит ей появиться на той стороне, найдётся сразу же кто-нибудь, кто сообщит семье кровников, и её убьют.

В это время вернулись сопровождавшие Клычхана Остапчук и Оразгельдыев. Что-то неважно себя чувствовал этот Ораз. Испарина покрывала его темный невысокий лоб, глаза тревожно бегали по сторонам.

— Товарищ старший лейтенант Кайманов и вы, Белоусов, зайдите ко мне, — сказал Ястребилов.

Кайманов и Белоусов вошли в кабинет коменданта. Тот наглухо закрыл створку окна, задёрнул штору.

— Скажите, Белоусов, когда вы с Оразгельдыевым конвоировали Клычхана, разговаривал ли о чём-нибудь задержанный с вашим младшим наряда?

— Так точно, товарищ капитан, разговаривал.

— Не можете сказать о чём?

— Никак нет, товарищ капитан. Мне он только пояснил: «Нарушитель сам просит отвести его в комендатуру к Ёшке Кара-Кушу». А кто такой Ёшка Кара-Куш, я не знал.

— Больше ничего не пояснял?

— Никак нет, товарищ капитан, больше ничего не пояснял.

— Можете идти, Белоусов. Хорошенько несите службу.

— Так точно, товарищ капитан, хорошо буду нести службу.

— Займитесь этим делом сами, товарищ Кайманов, — сказал Ястребилов. — Вы знаете язык, вам и карты в руки. А пока что будем готовиться к приезду на Дауган начальника отряда полковника Артамонова.

Кайманов взял под козырёк и вышел. Надо было сосредоточиться, обдумать. Из-за кордона пришёл живой свидетель подготовки немцев к военным действиям. Видно, гитлеровцы боялись контрудара, минировали дороги и мосты. Как и предполагал полковник Артамонов, Хейдар в поисках прежних связей пришел к старухе Сюргуль. Куда приведёт эта наконец-то появившаяся нить?

Офицеры округа, в том числе и он, старший лейтенант Кайманов, были достаточно информированы о положении дел в соседнем государстве. Гитлеровские агенты готовили в Иране переворот, для чего привели в полную боевую готовность фашистские батальоны, готовили мятеж одного из южных племён, припасли даже иранские флаги со свастикой. Кайманову было также известно, что во время фашистского путча предполагается убить всех советских граждан, в том числе весь состав советского посольства. Иран, по замыслу Гитлера, должен был, став сателлитом фашистской Германии, вонзить нож в спину Советского Союза. Через Ирак и Турцию немцы спешно завозили в Иран оружие.

Но всё это — общая обстановка, которую обязан был знать, так же как другие офицеры, Кайманов. Задача же его, замкоменданта, состояла в том, чтобы не остался без внимания на участке комендатуры ни один подозрительный человек, ни один сколько-нибудь примечательный случай. А тут сразу столько событий…

Зачем пришёл Клычхан? О чём он говорил с конвоировавшим его молодым солдатом Оразгельдыевым? Почему именно в этот день появился Хейдар? И что означает козлиный концерт, затеянный старухой Сюргуль? Не находя ответа на эти вопросы, Яков мысленно перенёсся на запад, туда, где, как об этом точно сказал Клычхан, прокладывала себе путь танками и пушками зловещая, опасная, как самый ядовитый паук, черная свастика.

Наша армия оказалась лицом к лицу с гораздо более опытным и сильным, а главное — лучше вооруженным, беспощадным врагом и пока что отступала, неся большие потери. Горько было сознавать это, горько было получить в ответ на рапорт об отправке в действующую армию разъяснение начальника войск: «Здесь тоже линия обороны, и держать её надо хорошо».