Иван Дынин - Земные громы [Повесть]

Григорий Иванович был пунктуален и требователен. Он подробно объяснял содержание изучаемого предмета, много задавал на дом, тщательно проверял, как выполнено задание. Вначале Грабин, имеющий слабую подготовку, отставал от Тимошенко, который занимался вместе с ним. Но постепенно настойчивость давала свои плоды. Василий старался сделать больше, чем требовал Кер-Оглы. И это нравилось учителю.

— Из тебя выйдет большой человек, — сказал он однажды Грабину.

— Шутите. Мне бы сдать экзамены на звание чиновника.

— Сдадите. И эти экзамены сдадите, и все другие, которых будет много в жизни. Ваша рабочая честность на большом таланте замешана.

Предсказания Григория Ивановича начали сбываться. Грабин успешно выдержал экзамены и получил звание чиновника шестого разряда. Привилегий это почти не давало, но месячное жалованье увеличилось. Ободренный успехом, Василий решил поступить на общеобразовательные курсы, чтобы получить документ, который приравнивался к аттестату об окончании гимназии. Кер-Оглы, услышав об этом, обрадовался:

— Молодец! Я дождусь, когда ты получишь звание инженера.

Вот ведь как получилось. Василий никогда не говорил об этом с учителем, а он будто прочитал его тайные мысли.

В ноябре 1917 года еще одно событие всколыхнуло жизнь Екатеринодара. Пришло известие о том, что произошла новая революция. Большевики взяли власть в свои руки. Временное правительство арестовано. Заводы и фабрики передаются рабочим. Крестьяне забирают землю у помещиков. С немцами решено заключить мир.

Но в городе почти ничего не изменилось. Почта работала, как и прежде. Правда, споров и разговоров было много, но никто не мог толково объяснить обстановку. Говорили, что красногвардейцы идут из Ростова на Новороссийск. Екатеринодар был набит офицерами, казаками и юнкерами. Появились французы и англичане.

В конце 1917 года на почту устроился новый сотрудник Николай Бардин. С виду простой, он отличался независимым характером. Держался со всеми уверенно, перед начальством не лебезил, по многим вопросам высказывался довольно смело. Чем-то он напоминал пропавшего без вести большевика Карасева. Грабина потянуло к новичку. Он стал помогать ему в работе, рассказывал о порядках в конторе, о сотрудниках.

Вскоре Бардин пригласил Василия к себе домой, познакомил его с семьей. Потом Грабин пригласил Бардина на квартиру к бабушке. Постепенно они все больше сближались. Бардин всегда знал, что происходит в мире. Знал то, о чем не писали в газетах. Он мог ответить на любой вопрос, стараясь при этом доходчиво объяснять суть дела.

— Вот ты рассказываешь, что работал на мельнице и почти ничего не получал за это, — говорил он. — Значит, хозяин присваивал не просто гарнц, как считаешь ты, он присваивал твой труд, эксплуатировал тебя.

— Еще как, — оживился Василий, — я подсчитал, сколько ему в карман за месяц набегало.

И Грабин подробно изложил Бардину свои расчеты.

— Ты кому-нибудь говорил об этом на почте? — поинтересовался тот.

— Нет, конечно.

— И зря. Надо рассказать.

Выбрав момент, когда сотрудники конторы вышли на лестницу покурить, Грабин завел разговор о станичных делах. Слушали его внимательно, переспрашивали. Чувствовалось, что многие очень плохо знают о положении крестьян. Ведь и сам Василий считал раньше, что в станицах нет деления на господ и слуг, на богатых и бедных.

Регулировщик, стоявший у дороги, выкинул в сторону руку с жезлом, и машина свернула с асфальта. До полигона надо было ехать по разбитой дороге, петлявшей в мелколесье. Все чаще не обочине попадались щиты с предупредительными надписями: «Опасная зона. Проезд запрещен».

— Дождь нас подвел, опоздали, — с досадой кивнул на часы шофер.

И словно в подтверждение его слов до слуха Грабина донесся резкий звук выстрела. «Сотка», — определил Василий Гаврилович, досадуя, что не успел к началу испытаний. Но тут же попытался успокоить себя: «Чего волнуешься? Пушка не твоя, у нее есть конструктор, а ты приглашен посмотреть со стороны…»

Грабина даже передернуло от одной этой мысли. Посмотреть со стороны? Да разве сможет он со своим опытом и характером оставаться равнодушным, хотя и не его КБ сделало эту артиллерийскую систему? Нет, он будет волноваться, оценивать, станет спорить, если это потребуется. Ведь с тех пор, как он увидел пушку впервые, как только речь заходила об артиллерии, сердце его начинало биться чаще.

А когда это было? Где? И какую пушку он увидел во время стрельбы? Память опять перенесла Грабина в далекие годы гражданской войны…

О приближении красногвардейских частей к Екатеринодару белогвардейские газеты не сообщали. Но скрыть это было нельзя. В городе становилось все больше проезжих. Одетые богато, они торопились к Новороссийску. Все чаще можно было увидеть высших офицеров с семьями и с множеством чемоданов. Они тоже держали путь к морю. И чуть ли не каждый день на станцию прибывали вагоны с ранеными. Перемотанные бинтами, они глядели хмуро и обреченно.

— Бегут господа, — сказал Бардин и добавил доверительно: — Красные взяли Ростов.

— Откуда знаете? — спросил Василий.

— Сорока на хвосте новость принесла, — улыбнулся Николай Яковлевич.

Исчез из почтовой конторы меньшевик Кинг. Вместе с семьей и домашним скарбом его видели на вокзале. Куда девались его боевой дух и готовность «сражаться до полной победы»…

— И эти выметаются, — отметил Бардин, когда Василий рассказал ему, что и эсеры не вышли на работу.

Вскоре на подступах к городу послышалась орудийная стрельба, затем стали различаться пулеметные очереди. И вдруг все стихло.

Теплым мартовским утром 1918 года красные части вошли в Екатеринодар. Над городом стоял колокольный звон, на улицах звучала музыка, народ высыпал из домов.

Встретившись с Бардиным, Грабин поздравил его с победой и спросил, нет ли известий о судьбе большевика Карасева?

— Есть, — вздохнул Николай Яковлевич. — Белые увезли его с собой в качестве заложника.

Василию стало ясно, что Бардин — большевик, откуда бы ему знать о Карасеве?

— Скажите, — решился спросить Грабин, — а в партии большевиков есть простые крестьяне или рабочие?

— Не просто есть, а их большинство. Это партия рабочих и крестьян.

— И казаки есть?

— И казаки тоже.

— А что надо сделать, чтобы вступить в большевистскую партию?

— Надо изучить ее Программу и Устав. Это во-первых. Надо быть полностью согласным со всем, что в них написано. А уж после этого написать заявление.

— Куда, Николай Яковлевич?

— В партийную организацию. Заявление будет рассмотрено, и вопрос о приеме решится большинством голосов.