Мэтью Риджуэй - Солдат

Мне кажется, что самые трудные решения — это не те, которые принимаются в разгар боя. Гораздо больше — смелости требуется для того, чтобы выступить против безрассудного плана, почти неизбежно ведущего к поражению и вызывающего ненужные потери человеческих жизней. В конце концов, самый ценный актив любой страны — ее молодежь. Поэтому невозможно оправдать боевого командира, который идет па бесполезные жертвы. Во всяком бою неизбежные потери должны соответствовать тем целям, которые командир собирается достигнуть. Если ожидаемые результаты не оправдывают предполагаемых потерь, то, на мой взгляд, боя не следует и начинать.

Но бывают случаи, когда смелые и рискованные, решительно осуществленные действия могут принести большие результаты. Один такой дерзкий план, вероятно, повернул ход событий в первые дни битвы за Италию. После кратковременных приготовлений 82-я дивизия была спешно, как пожарная команда, переброшена в Италию и остановила наступление немецких войск, которые угрожали разрезать береговой плацдарм союзников на две части и опрокинуть наши атакующие силы в море.

Вскоре после того как неудачный план выброски десанта в районе Рима был отменен, 5-я армия Марка Кларка высадилась на побережье Италии в районе Салерно, двинулась в глубь страны и, преодолевая упорное сопротивление противника, к ночи в нескольких местах вышла на хребет, господствующий над береговым плацдармом.

Немцы перешли в яростную контратаку. Они нанесли удар по левому флангу 6-го корпуса и оттеснили его к р. Альбансдла. Через несколько дней стало казаться, что немецкие войска могут разрезать наш плацдарм и столкнуть нас в море.

Тогда я еще ничего не знал об этом. Ожидая следующей боевой задачи, 82-я дивизия, разбросанная по аэродромам Сицилии, отдыхала и приводила себя в порядок. Днем 12 сентября я вылетел с аэродрома в Ликате, чтобы совершить инспекционный полет над районами расположения 82-й дивизии. Минут через пятнадцать пилот объявил, что, как ему сообщили, на мое имя в Ликате получена срочная телеграмма. Но ему не сказали, кто прислал телеграмму и что в ней написано. Я не знал, на что решиться. Так как у меня были срочные дела, я колебался. Однако какое-то шестое чувство заставило меня вернуться. На аэродроме в Ликате я увидел усталого пилота самолета Р-38 с личным письмом от Марка Кларка.

Даже в официальных фразах чувствовалось глубокое беспокойство моего старого друга. Суть телеграммы заключалась в том, что если мы немедленно не поможем ему, высадка в Италии может оказаться новым Дюнкерком. Совершенно необходимо, писал он, произвести выброску крупных сил в районе его плацдарма этой же ночью.

Я немедленно сообщил об этом командованию транспортной авиации, а сам отправился на юг центральной части Сицилии, в район расположения 504-го полка Рубена Такера. Я быстро изложил Такеру и офицерам его штаба стоящую перед нами задачу. Через два часа люди в полном снаряжении уже стояли у своих самолетов и получали боевое задание. Вместе с телеграммой Кларка нам доставили план постановки световых сигналов в районе выброски. Находившемся там пехотным частям было дано указание наполнить канистры из-под масла песком, политым бензином, расставить их в виде большой буквы Т и, как только покажется первый самолет с парашютистами, поджечь бензин. Солдаты должны были прыгать на эти пылающие маяки. Кларк заверил нас, что вдоль коридора, по которому мы будем лететь, с земли не будет стрелять ни одна пушка.

Через восемь часов после того как пилот вручил мне посла Fine генерала Кларка (он никому пе должен был рассказывать о содержании этой телеграммы), самолеты 52-го транспортно-десантного авиационного крыла начали подниматься с аэродромов в Сицилии, неся на борту 504-й полк и роту «В» 307-го саперного воздушно-десантного батальона. Вскоре после полуночи первый самолет, ориентируясь по зареву вулкана Стромболи, приблизился к району выброски. Никаких светящихся маяков нс было. Однако при свете отчетливо выделялись местные предметы., по которым легко было опознать район. Из двери самолёта выпрыгнула первая группа солдат. Когда их парашюты раскрылись, внизу загорелся большой знак Т. А в Ликатс Гейвин готовил свой 505-й полк для выброски в том же районе следующей ночью.

Я прибыл в район выброски утром на танко-десантном судне и немедленно отправился на розыски людей Такера. К его передовому батальону я присоединился в тот момент, когда ом только что закончил ожесточенный ночной бой. Батальон находился на сильнопересеченной местности, покрытой густым лесом и низким кустарником. Бой едва не перешел в рукопашный, так как немецкая пехота, настойчиво атакуя, приблизилась к головным подразделениям на расстояние всего 25 метров. По солдаты были в хорошем настроении, и их развеселил случай, который произошел во время боя. Противник находился так близко, что солдаты слышали, как немецкий офицер грубой бранью заставлял своих солдат идти в атаку. В одном из взводов 504-го полка был молодой немец, он понимал каждое слово немецкого командира. И вот, подражая его голосу, он стал выкрикивать на немецком языке:

— Эй, Ганс, трус, где ты, черт возьми? Почему ты не двигаешься вперед?

Бедняга Ганс поднялся, чтобы двинуться вперед, и тут же получил пулю в лоб.

— Карл, — продолжал кричать наш молодец, — подымайся, трус! Боишься, что ли?

Карл поднимает голову, и наши солдаты подстреливают его. Таким образом они убили шесть-восемь немцев, прежде чем те сообразили в чем дело. На следующую ночь прибыл 505-й полк. Солдаты этого полка благополучно приземлились, быстро собрались и готовы были поддержать своих товарищей из 504-го полка. Дивизии, высадившиеся на плацдарм с моря, предоставили в паше распоряжение всю необходимую нам тяжелую артиллерию. При ее поддержке парашютисты отразили сильную атаку немцев. Теперь плацдарм был в безопасности. Полковник Гейвин писал в своей книге «Воздушно-десантная война»: «В тот момент, когда судьба плацдарма висела на волоске, выброска воздушно-десантного резерва решила исход боя в нашу пользу».

Если первые две выброски были успешными, то третья, предпринятая по просьбе генерала Кларка, окончилась трагически. Ночью 14 сентября второй батальон 509-го пехотного парашютного полка был выброшен над городком Авеллипо, который находился высоко в горах, километрах в 32 от моря. Он был похож на любой другой горный городок. Дороги и реки, которые могли служить ориентирами, исчезли за клубами дыма. Поэтому многие самолеты 64-й транспортно-десантной авиационной группы не нашли своего района выброски, и 640 парашютистов были разбросаны по площади более 150 квадратных километров. Несколько дней солдаты, оторванные от своего командования, поодиночке и небольшими группами бродили по горам. Но они не теряли времени даром: взрывали мосты, нарушали связь, уничтожали немецкие поисковые группы — словом, причиняли противнику всевозможный ущерб. В конце концов 510 солдат пробрались обратно к линиям союзных войск. Они причинили немцам немало неприятностей, однако вопрос о том, оказали ли они влияние на ход Салернской операции, остается спорным, и его еще долго будут обсуждать военные историки.