Игорь Акимов - Баллада об ушедших на задание. Дот

Сказать, что Герка ушел ни с чем, нельзя. Он уходил со свертком под мышкой, а в свертке было три банки тушенки и пачка табаку. Медведев следил, как он сбежал с холма и затрусил неспешной рысью к реке, как перешел реку вброд и стал взбираться по склону. Теперь надо было не прозевать появления всей группы. Очень ответственный момент. Это могло случиться и через пять минут, и через два часа - сроки Медведева не пугали. Ждать он умел - служба научила. И он не отрывал глаз от стереотрубы, пока на том же склоне не появились фигурки. Медведев насчитал четверых. И реку перешли четверо. А когда они выбрались на этот берег и пошли напрямик к холму, их осталось только трое…

Медведев облегченно вздохнул.

Он сразу понял, что задумали эти ребята. Неудивительно: чтоб сообразить оригинальное, нужно время. Ну ничего, и так сойдет, только б они не перестарались.

И он стал продумывать детали своей встречной операции, которая вся вмещалась в формулу: и волки сыты, и овцы целы.

Он точно угадал командира. Тимофей отказался от носилок и сейчас буквально висел на плечах Герки и Чапы, но что-то в нем было командирское, а точнее говоря - сержантское, что Медведев почувствовал даже в стереотрубу. Ну и сапожки выдавали. А драгунская куртка его не смутила. С детства Медведев узнал, что значит ходить и зиму и лето в одной рубахе да в зипуне, которому ты пятый уже хозяин и на котором от штопки да латок живого места нет. После такой школы на всю жизнь останешься демократом.

Красноармейцы не стали подниматься к самой вершине, остановились в полусотне метров ниже, сидели на широком плоском камне и в полный голос обсуждали дальнейший маршрут. Медведев понимал, что все эти слова говорятся только для него, чтоб его раззадорить, но не спешил вступать в игру: он все время помнил о четвертом, думал о нем, прикидывал, сколько ему нужно времени, чтобы выйти на исходную. Наконец он решил, что больше тянуть нельзя, и подал голос:

- Эй, ребята, это что за чучело с вами?

- Полегче на поворотах, дядя, - взвился Залогам. - Это наш командир.

- Ну да, наверное, маршал! - не унимался Медведев.

- Сволочь ты, дядя, понял? Думаешь, если немцы кругом, а ты в будке спрятался, так можно потешаться над сержантом?

- На нем написано, что он сержант, да? А даже если сержант, так и пошутить нельзя? Вон как вырядился!

- Гимнастерку на нем немцы пожгли пулями!

Чапа тихо ахнул

- Ото добре! Ото сказав - як картину написав!

Медведеву это тоже понравилось, только злило, что они и шага навстречу ему не делают, все приходилось самому.

- Слышь, сержант? - крикнул он. - У меня тут аптечка есть, в ней завал всякой медицины. Может что надо - так я кину…

- Ладно, сиди уж, - отозвался Тимофей. - Если ты такой принципиальный, нам от тебя не нужно ничего. А то как бы с нашей помощью в ад не угодить!

Он сказал товарищам: «Пошли», - и они пошли вниз; осторожно, не спеша стали спускаться. Значит, четвертый уже где-то здесь, понял Медведев, и в этот решающий момент ему вдруг так расхотелось выходить из дота, но другого выхода не было - на этом строилась вся их игра… По привычке он схватил винтовку, но, уже открыв люк, понял, что этого делать нельзя: если у тебя оружие да у того оружие - без выстрелов трудно обойтись. А пули, как известно, иногда и попадают.

Медведев сунул винтовку в пирамиду и выскочил наружу.

- Ребята! Постойте минуту. Я вам что-то скажу.

Они охотно остановились.

- Ну что тебе? - сказал сержант. - Только покороче.

- Ребята, вы как до наших доберетесь, уж разыщите мою часть, а? Пусть они кого за мной пришлют.

- Ты что, дядя, совсем псих? - замахал руками Герка. - Сам посуди, кому ты сейчас нужен? Только твоей маме…

- Сообщить, это мы и без твоей просьбы сделаем. Это наша обязанность, - Сказал Тимофей. - Однако тебе от этого легче не будет.

- Почему? - Медведев отошел от дота еще на несколько шагов и только тогда услышал за спиной едва уловимый шорох камней.

- А сам не понимаешь? Кто за тобой людей пошлет через линию фронта? Рисковать, скажем, целым отделением, чтобы тебя одного снять с поста? - Тимофей улыбнулся. - Придется тебе смириться с нашим обществом.

И красноармейцы стали подниматься к доту.

Все, понял Медведев, волки сыты. Теперь как бы овечкам уцелеть…

Он обернулся. Входной люк был закрыт. Медведев подскочил к нему, дернул на себя за ручку, заколотил по люку изо всех сил ногами.

- Открой!… Открой, тебе говорят!…

Медведев схватил здоровенный камень и что было силы саданул им по люку. Второй раз не стал - боялся замок повредить.

- Не шуми, - отозвались изнутри. - Отойдешь в сторону - открою.

Медведев помедлил, потом сказал: «Твоя взяла», - быстро отошел на несколько шагов и там стал спиной к доту с поднятыми руками.

На Ромку, наблюдавшего за ним в смотровой глазок, это произвело впечатление. Конечно, он и на секунду не допускал, что часовой так вот просто примирится с поражением. Он мог бы признать свое поражение, рассуждал Ромка, в конце концов ничего страшного не произошло: все свои. Но сделал бы это не сразу. И уж наверняка не в такой форме. Он спешит, ухмыльнулся Страшных, он вынужден считаться, что сейчас подойдут остальные, и тогда он точно проиграл. Вот и спешит. Предлагает, чуть ли не навязывается: на, мол, бери, вот он я весь перед тобой… А сам-то мечтает, чтобы я выглянул, вылез наружу раньше, чем ребята подойдут. Он думает, ему это что-то даст… Хорошо! Не буду обижать человека, решил Страшных, пусть испытает свой фарт до конца. Открыл люк и вышел наружу.

- Вот так бы и давно, - сказал он, чувствуя, что голос звучит неестественно. - Только ломаешься зачем? Руки поднимаешь… К тебе со всем уважением, а ты…

Автомат он оставил в доте - уж если играть, так по-честному. Правда, шансы были не равны: часовой во какой здоровенный - раза в полтора тяжелее. Но Ромка не был бы «вечным каторжником», если бы разумные доводы могли его остановить. К тому же в этой схватке он знал все наперед. Ребята уже подходили к часовому; чтобы ворваться в дот, у того была единственная возможность - прыгнуть. Пробиться за счет инерции. Ах, как это скучно, когда все знаешь наперед, успел еще подумать Страшных, остальное заняло не больше секунды. Часовой вдруг развернулся, сделал шаг, чуть присел и - словно катапульта его метнула - в отличном стиле прыгнул вперед ногами. Он летел не точно в Ромку, а рядом, что Ромку крайне поразило, и врезался в бронированную стенку. Другой без ног бы остался, но это был такой парень, что Ромке - как ни жаль - пришлось еще дважды рубануть его под шею ребром ладони.

Тимофей спросил только:

- Ты ему ничего не повредил?

- Что ты, комод, кому говоришь! Разве я не понимаю?

- Ладно. Напомнишь мне потом: два наряда вне очереди за провокацию, - и вошел в люк.