Игорь Акимов - Баллада об ушедших на задание. Дот

- Еще легко отделался, - шепнул Ромка Залогину.

- Это мы легко отделались. А если бы он не промахнулся?…

В доте Тимофею опять стало плохо. Пока знал, что надо идти, - держался; а сделали дело - и прямо дух вон. Пот заливал лицо, стекал по груди, по рукам; била дрожь. Препротивнейшее состояние, когда весь напрягаешься, чтобы хоть зубами не стучать, а получается только хуже.

Он сидел в креслице наводчика и терпеливо ждал, пока Чапа приведет часового в чувство. Потом подозвал его. Парень хоть и был еще слаб, подошел по-уставному четко.

- Фамилия?

- Рядовой Александр Медведев.

Сержант всегда сержант! - даже при затуманенном сознании Тимофей уловил в часовом какую-то ущербность, неполноценность. Он сразу понял, с кем имеет дело, и Медведев прочел это в его взгляде и сразу сник. Все было как всегда.

- Ты на него не обижайся, - кивнул Тимофей на Ромку. - Он у нас того… - и покрутил пальцем возле виска.

- Первый герой, в общем, - вставил Герка. - Если кого не победит - прямо спать не может.

- Спасибо, конечно, что приютил… А все-таки не имел права! - голос Тимофея вдруг окреп. - Так что за допуск на охраняемый объект посторонних лиц - два наряда вне очереди.

- Есть два наряда вне очереди, товарищ младший сержант! - радостно отчеканил Медведев.

- Чему радуешься?

- Понял, что вы настоящий, товарищ младший сержант!

Тимофея положили на расстеленный орудийный чехол, накрыли Чапиной шинелью, и едва он закрыл глаза, как провалился в небытие. Оно походило скорее на легкий сон, потому что возвращение из него было незаметным, без осадка. Словно прикрыл глаза на миг - и тут же открыл, но и в теле, и вокруг все успело измениться.

В доте было светло и пахло горячей пшенкой на сале. Для тех, кто понимает, - мечта!

Свет был электрический.

Тимофей сел. Ему тут же насыпали из котла. Миска приятно грела колени. Тимофей ухватил губами несколько крупинок, разжевал их, произнес «О!» - и отправил в рот сразу полную ложку. Он обжег небо и задохнулся горячим паром, но все это входило в комплекс наслаждения едой, без этого не могло быть настоящей пшенки, и он даже застонал, так ему было хорошо.

- А ты, дядя, оказывается, гурман! - засмеялся Залогин.

- Ложкой трудиться тоже надо уметь, - сказал Страшных. - Опять же пример рядовому составу.

- Верная примета, - поддакнул Чапа. - Кто хворый, тому ота работа без интересу.

Только Медведев смолчал. Он пока приглядывался к новым своим товарищам, угадывая связи и противоречия, границы и меру дозволенного. Но именно на нем остановил свое внимание Тимофей. Он вдруг отложил ложку и спросил:

- Почему не на посту?

Медведев вскочил, вытянулся по стойке смирно. По его лицу было видно, что он ищет ответ и не находит. Наконец он выжал из себя:

- Виноват, товарищ командир.

- Мы оба виноваты, - примирительно сказал Тимофей. - Ты ведь вторые сутки один - мне не следовало об этом забывать… Отставить ложки! - неожиданно резко выкрикнул он. Все перестали есть, сидели прямо. - Это что ж получается, товарищи красноармейцы? Выходит, мне и поспать нельзя? Или вырубиться по невольной слабости?… Это же черт знает что! Стоит отвернуться - и тут уже не воинское подразделение, а цыганский табор. Голыми руками вас бери - не хочу!…

- Ну это ты зря, Тима, - тягуче начал Страшных, но его перехлестнул выкрик Тимофея:

- Разговорчики!… Чему вас учили в армии? Чему вас учили? - я спрашиваю… Ладно. Раз не можете по-другому, при вас всегда будет состоять командир. Назначаю своим помощником красноармейца Залогина.

- Слушаюсь.

Залогин не удивился, но и радости не выказал. Он предпочитал быть «одним из», чем командовать себе подобными. Тимофей это понял.

- Учти, за дисциплину буду с тебя спрашивать.

- Ясно, товарищ командир.

- Составишь график караулов. На двое суток. Медведева - в последнюю очередь, пусть отоспится. Меня не вставляй пока - могу подвести под монастырь. А тут риску не должно быть ни грамма.

- Слушаюсь.

- Дежурства: кухня, уборка, то да се - тоже в график введи. Особое внимание - красноармейцу Страшных. У него полная торба нарядов. Хватит ему их коллекционировать - пустим в дело.

- А если утаит?

- Не посмеет. А то ведь с утра до ночи будет картошку чистить.

- Здесь нет картошки, - ехидно встрял Страшных.

- Прикажу - достанешь!… Первым заступил в караул Чапа.

После чая Тимофей обследовал дот. Артиллерийский каземат при электрическом освещении был мрачен. Свод броневого купола покрывала серая масляная краска. Серыми были цементные стены. Броневой пол почему-то не был выкрашен; очевидно, его постоянно чистили, но рыжий налет ржавчины угадывался сразу.

В стены были врезаны четыре люка: большой входной и три поменьше, эти вели к пулеметным гнездам. Тимофей заглянул в один. Собранная из железобетонных колец труба имела диаметр около метра и уходила в темноту. Лишь в конце что-то неясно светлело.

- Пулеметы крупнокалиберные, турельные, - сказал Медведев.

- Это телефон? - Тимофей тронул закрепленный на своде ярко-красный провод.

- Да. Все посты телефонизированы.

В нижний этаж попадали через люк в полу. Вертикальная стальная лесенка («лазня», - определил Тимофей) обросла ржавчиной, стертой лишь посреди поперечин. Ничего. Рома приведет ее в божеский вид. Боком выйдут парню его наряды!

Жилой отсек имел прямоугольную форму: четыре метра на три. Вдоль стен в три яруса - откидные койки с матрацами. На двенадцать человек. Столик с телефоном. Печка-чугунка с коленчатой трубой. Здесь же подъемник для снарядов и железная дверь в следующее помещение. Тимофей открыл дверь, поискал слева выключатель, и, когда вспыхнула под потолком лампочка, замер на пороге, восхищенный зрелищем, которое ему открылось.

Это была подсобка. Узкая - в проходе только боком разминешься, зато полки глубоки: по метру каждая. От пола и до потолка - все забито.

Пять метров полок справа - боеприпасы. Ближе - ящики со снарядами; узкие дощатые обоймы, выступающие торцами, поблескивающие изнутри металлом. Тимофей заглянул наугад. Вот с черной каемкой - бронебойные, с красной - фугасы; а вот и шрапнель, и осколочные. Дальше нашлись гранаты, два ящика: в одном противотанковые, в другом «лимонки». Тимофей это понял, даже не заглядывая внутрь, узнал по заводской упаковке - на заставе получали точно в такой же таре. В последней секции стояли патронные цинки.

Полки слева были заняты съестными припасами: мешками с мукой, крупой и сухарями, ящиками с консервами. Но возле самой двери был просвет. Здесь умещался движок (он еле слышно гудел, рядом стояло маленькое ведро с соляркой) и ручной насос. Тимофей качнул ручку насоса - и тотчас где-то далеко забури лила, загудела вода, поднимаясь по трубам. Ладно! Тут же стояла металлическая бочка с горючим, рядком, как поросята, залегли полдюжины мешков с цементом, да не с простым - с портландским, в этом Тимофей еще с гражданки разбирался; и пучки стальных прутьев. Арматура. На случай, если где повреждение, так чтобы сразу залатать. Аи да мужики! - похвалил Тимофей неведомых старателей. Вот уж действительно все на свете предусмотрели!