Игорь Акимов - Баллада об ушедших на задание. Дот

Теперь он рвался в эфир, не таясь от радиоперехватчиков Хальдорфа, но дивизия их не слышала. И никто им не мог помочь. Потому что вместе с рассветом наступил тот самый день, когда им с Хальдорфом было не разминуться.

На рассвете Малахов сказал:

- Я схожу в замок.

Капитан Сад ответил не сразу. Он смотрел, как туман катит клубами вдоль леса, как над серой пеленой деревьев покачивается, немыслимо раздуваясь, белый огненный шар.

- Надо полагать, это тот самый случай?

Малахов кивнул.

- Я не могу вам приказывать, Алексей Иннокентьевич, но лучше б вы этого не делали.

- У нас выхода нет, Володя. Мы себя чем-то обнаружили. И теперь наша единственная надежда - это держать Хальдорфа в страхе. Ведь он не знает, сколько нас. Может быть, горстка, а может, и целый батальон поблизости сброшен. Если мы затаимся и не будем хотя бы пищать, он догадается, как мы слабы: это же элементарно. Значит, мы должны напоминать о себе, шпынять его. Мы должны быть нахальными.

Он решил отправиться в замок в открытую. В форме пехотного обер-лейтенанта. Захватив с собой Райнера. Документы у Алексея Иннокентьевича были в порядке, никакой липы. Но он не обольщался, что его примут за своего. Райнер, конечно же, шепнет кому следует, что это русский переводчик. Пусть! Вчера вечером они не взяли Ярину, какой-то переводчик им тоже ни к чему. Если принимать во внимание высокий класс Хальдорфа, все обойдется взаимной игрой, псевдоделовыми разговорами, после чего Малахова отпустят, чтобы не показать своей осведомленности, чтобы подтолкнуть разведчиков к более решительным и открытым действиям.

Ну а если они все-таки Малахова под каким-либо предлогом задержат, даже схватят - тоже не беда. Свои рядом, доберутся до Хальдорфа, выручат. А уж он-то постарается дезинформировать барона, толкнуть его на неверный шаг… Во всяком случае, для огневой мощи группы потеря невелика, а психологический выигрыш в любом варианте очевиден.

- Ладно, - сказал капитан Сад. - Тогда с вами пойдет и Сережа. Для моего спокойствия. Это, считайте, взвод охраны.

- Боюсь, что взвода там может оказаться недостаточно, - улыбнулся Алексей Иннокентьевич.

- Тогда считайте, что с вами рота, - серьезно сказал капитан Сад.

Их впустили в замок через железную калитку, и Малахову горло перехватил спазм, когда он увидел, сколько там солдат.

- Мне нужна помощь, - сказал он дежурному офицеру - У моего «оппеля» полетел цилиндр На этих русских дорогах, будь они прокляты, все буквально горит.

- Это далеко?

- Да нет же, и трех километров не наберется. Мы только переехали мост - знаете, где дорога сразу влево поворачивает, и там стали.

- Черт побери, - поморщился немец; он держался с Малаховым свободно, поскольку тоже был в чине обер-лейтенанта. - Не знаю, что и сказать. Время уж больно неудачное. Все люди заняты.

- Эвакуируетесь?

- Вы же видите. Сразу после обеда и выступаем.

- Неужели русские и на нашем участке пошли?

- А вы сомневались?

- Всегда надеешься, что беда постучит в ворота соседа.

- Тоже верно, - примирительно согласился дежурный. Он все морщился и постукивал указательным пальцем по нижней губе, видать, привычка была такая. - Что с вами делать - ума не приложу… Может, вы обождете часа два? Тогда станет посвободнее с людьми, и я определенно смогу вам помочь.

- В десять утра я обязан быть в штабе корпуса, в Станиславе. Меня ждут с пакетом, - не отступал Малахов.

- Ну хорошо, подождите здесь, пожалуйста, - сдался обер-лейтенант. - Только дальше не ходите. У нас, видите ли, спецтерритория.

- Понимаю.

- А я поищу, кто из механиков может вам помочь.

- Одну минуту, господин обер-лейтенант, - выступил вперед Райнер и протянул свою визитную карточку. Обер-лейтенант мгновенно преобразился: весь подтянулся, заулыбался и даже щелкнул каблуками.

- Покорный слуга, ваше сиятельство.

- Я разыскиваю некоего штандартенфюрера фон Хальдорфа, - сказал Райнер удивительно гнусавым голосом. Очевидно, он подчеркивал этим свое отношение к штандартенфюреру.

- Это мой командир, ваше сиятельство.

- Отлично! - еще сильнее загнусавил огромный граф и затопал от еле сдерживаемого бешенства ногами. - После механика не сочтите за труд, сударь, сходить к этому негодяю и передать, что я требую у него сатисфакции.

Обер-лейтенанта словно сдуло.

- Что вы делаете, Райнер! - тихо сказал Алексей Иннокентьевич, оглядывая двор и службы и пытаясь придумать, каким образом можно раскусить этот орех. - Вы же нас погубите. Вспомните, что вы обещали…

- Простите, - сказал Райнер и упрямо боднул головой.

Алексей Иннокентьевич оглянулся на Сережу Сошникова. Тот сидел возле ворот на скамейке и покуривал сигарету. Автомат на коленях, за спиной глухая стенка…

Возвратился дежурный офицер.

- Ваше сиятельство, штандартенфюрер фон Хальдорф готов принять вас. - Повернулся к Малахову. - Но прежде он желает поговорить с вами, обер-лейтенант.

Они прошли через двор по аккуратной, посыпанной песком дорожке. В углу двора стояли два тупорылых грузовика с брезентовыми фургонами, солдаты грузили в них стальные ящики.

Чуть в стороне зеленел пятнистым камуфляжем бронированный вездеход.

Райнера оставили ждать в просторном холле на первом этаже, а Малахова обер-лейтенант повел по широкой мраморной лестнице наверх. На втором этаже они прошли по коридору, возле предпоследней справа двери обер-лейтенант остановился, любезно показал рукой.

- Прошу.

Это было что-то вроде приемной. Из-за письменного стола поднялся массивный гауптштурмфюрер в черном, стриженный под машинку и с крестом в петлице. Он сдержанно кивнул Малахову и сказал:

- Оружие прошу оставить здесь. У нас так принято

Принял автомат и парабеллум, положил их на край стола и прошел к двери, за которой, по расчету Алексея Иннокентьевича, должна была находиться угловая комната.

Так и оказалось. Кабинет был просторный, светлый, окна на юг и восток. Прямо за южными ослепительно белело озеро, в одном из восточных, совсем как будто бы близко, виднелась часовня.

Фон Хальдорф - высокий, седой, с лицом скандинавского склада - был в бриджах и прямых сапогах со шпорами. Мундир с рыцарским крестом и несколькими рядами орденских планок был брошен в кресло, а на полковнике в эту минуту была японская пижама, голубая с золотыми рыбками. Эту пижаму упоминал в своем рассказе Ярина. Значит, «управляющий», который его принимал, был сам барон.

На «хайль Гитлер!», выкрикнутое Малаховым, он только чуть кивнул, и как стоял в первый момент, так и остался на месте, заложив руки за спину и внимательно разглядывая Алексея Иннокентьевича.

- Я слышал о вашей аварии, - проговорил он наконец и усмехнулся. - Не терпится к своим?