Александр Лозневой - Эдельвейсы — не только цветы

— Может, назад вернулись? — усомнился Пруидзе.

— Как бы не так. Скрытно идут… ложбиной.

От скал до седловины три-четыре километра. Казалось, они покроют это расстояние самое многое — за час. Прошло больше, а их не видно.

Лейтенант пытался понять замысел врага. Пожалуй, в этот раз они не пойдут в лоб, попытаются зайти с тыла, а то и с двух сторон. Он мысленно расставлял силы, представлял эпизоды боя. Озабоченность командира передавалась и подчиненным, которые наперебой высказывали свои соображения. Лейтенант охотно выслушивал их: солдат чином не велик, да богат опытом.

— Товарищ лейтенант, смотрите! — сказал Подгорный. — Вон там, на взлобке…

Головеня приложил бинокль к глазам: да, немцы… человек десять. Но сзади, еще… не сосчитать. Сколько их там!

— Прежде всего огонь из минометов… — определил Пруидзе.

— Распугаешь только, — возразил Виноградов. — Пусть подойдут поближе.

— Что они там стоят? — повернулся к Ване Подгорный.

— Не решаются. Думают, у нас силы…

— Да, у нас действительно силы, — подхватил лейтенант. — Мы сильны уже тем, что стоим на своей земле. Защищаем Родину. Кроме того, у нас выгодные позиции. И не беда, что нас мало: в конце концов воюют не числом, а умением!

Наталка открыла глаза — по лицу скользнул солнечный луч. Всю ночь она не отходила от раненых, устала и вот под утро не выдержала, заснула. Поспать бы еще часок, да некогда, пора суп варить. Плеснула воды на лицо, поправила косы и — бегом по тропке. Командир утверждает меню, следит за расходом продуктов: не посоветоваться с ним нельзя.

Еще издали отличила его от других — стройный, сосредоточенный, стоит, всматриваясь вдаль. Вот повернулся, заметил Наташу, шагнул навстречу:

— Добрый день, доктор.

Смутилась. С легкой руки одного из раненых так ее стали называть все. Сперва отшучивалась. Затем махнула рукой: пусть хоть горшком назовут, лишь бы в печь не ставили! Но сейчас, когда это слово произнес Сергей, ощутила неловкость. Заговорила, сама не зная почему, о Егорке.

— А что с Егоркой? — спросил лейтенант.

Застеснялась. Потупилась:

— Ушел куда-то.

— Придет, куда денется.

— Да, конечно, — и отвернулась, почувствовав, что краснеет.

Лейтенант смотрел на нее — повзрослевшую, красивую, совсем не похожую на ту, что увидел впервые на хуторе. Подросла. Похорошела… И подумал: «Вот оно счастье… Мое ли?»

— Может, трофейный суп приготовить? — спросила Наталка.

— Что ж, можно, — кивнул он и так посмотрел, что еще более смутил девушку.

Когда Наталка вернулась на кухню, Егорка уже развел костер и навешивал над ним ведра с водой. Потрепала его по вихрам, улыбнулась и вдруг запела про любовь, запела песню, которую Егорка еще ни разу от нее не слышал. Вообще он заметил — не такой стала Наталка, повеселела, цветочки в косы вплела и все сама себя в зеркальце разглядывает… Смешно! Спросил, зачем она такую красоту наводит. Наталка обхватила его руками за шею: «Глупый ты!» — и поцеловала в губы.

— Ненормальная! — сплюнул Егорка.

Солнце уже поднялось над скалами. На траве блестела роса. Еще тянуло прохладой, а на душе у девушки было удивительно тепло. Помешивая суп в ведрах, она живо напевала. Война войной, а любовь любовью. Но вот, вздрогнув, умолкла, оборвав песню на полуслове. Что-то резко свистнуло над головой и затем, упав в пропасть, взорвалось. Егорка выронил дрова, которые нес к костру.

— Мина! — догадался он.

Головеня ждал, где ляжет вторая. Еще вчера он перенес наблюдательный пункт на самый передний край: опаснее, но зато все видно. Ждать пришлось недолго: вторая мина ахнула на самом пятачке.

— Прибавить одно деление… Огонь! — скомандовал лейтенант.

Виноградов тотчас ответил выстрелом.

Командир проследил, где упадет мина, ввел боковую поправку и приказал накрыть цель.

Гитлеровцы ввели в бой еще одну батарею. В Орлиных скалах, казалось, не было места, где бы не падали и не разрывались мины. Ударяясь о камни, они со звоном разлетались на мелкие осколки, как будто были сделаны из стекла.

Когда Подгорного внесли в пещеру, он отрывисто дышал, поводил глазами: ранение в живот вызывало страшные боли. Наталка не знала, как и чем помочь, и только целовала в лоб да украдкой вытирала слезы. Наконец, взяв себя в руки, намочила тряпку, стала обтирать горячее тело.

Солдат посмотрел на нее и еле слышно прошептал:

— Не надо… Живой воды нет.

Рядом умирал Убийвовк. Он потерял много крови, был бледен и почти недвижим, лишь тяжко стонал.

Наталка взяла его за руку, заговорила о том, что скоро придет помощь из Сухуми и что надо крепиться. Она больше уговаривала, чем лечила. В гарнизоне не было даже бинтов, не говоря уже о лекарствах. И для того, чтобы перевязывать раны, Наталка рвала отстиранные рубахи погибших.

— Крепиться надо, — вновь повторяла свое Наталка. — Должен врач приехать…

Убийвовк молчал. Он понимал: ни эта девушка, ни врач, будь он здесь, не могут вернуть его к жизни… Поздно!

Обстрел прекратился, и у рощи показались фашисты. Они бежали вперед, намереваясь рывком преодолеть площадку, прижаться к скалам. Этого и ждали бойцы Головени. Подпустив ближе, ударили из своих невидимых нор, опрокинули, прижали к пропасти.

— Огонь! Огонь! — слышались выкрики Донцова.

На тропе показалась новая группа гитлеровцев. Вражеская атака нарастала.

Лейтенант чуть приподнялся, взмахнул рукой — и заработал еще один пулемет, замаскированный правее, в расщелине. Вводить в бой все силы сразу он не хотел. Но видя, как сломя голову рвутся вперед немцы, понял — критический момент настал и жалеть патроны не время.

Выйдя из машины, генерал приказал шоферу отъехать в укрытие. Сам же, тяжело опираясь на палку, медленно пошел вверх по тропе, что вела на командный пункт.

Побывав в расположении 308-й дивизии, он думал о том, как сделать ее надежным заслоном на пути немцев. Обстановка на переднем крае была очень тяжелой. Альпийские стрелки вклинивались в оборону дивизии, теснили наши части. Генерал не мог смириться с тем, что в некоторых подразделениях дивизии не было минометов, а там, где они были, чаще бездействовали — не хватало мин. Между тем (кто этого не знает) миномет в горах — главное оружие; в горно-лесистой местности он так же необходим, как в степи танк. Минометы и боеприпасы к ним нужно добывать любой ценой. В частях не хватает патронов, гранат. Как их доставлять? С помощью каких средств? В горах не только дорог, нет даже порой мало-мальски наторенных троп…

В полдень генерал связался с Абхазским обкомом партии. Секретарь обкома, член Военного совета, сказал, что в Сухуми и его окрестностях создаются добровольческие отряды из гражданских лиц по доставке боеприпасов и продуктов питания в горы. Подобраны надежные проводники — люди, в основном, пожилые, не подлежащие мобилизации. Почти все они бывшие пастухи, лесничии, много лет жившие в горах; такие знают каждую тропку. Сформирован первый караван на ишаках. Как только прибудет эшелон, он примет нужные для войск грузы и двинется в путь.