Николай Личак - Люди ратного подвига

Когда все приготовления были закончены и Ковтунов проверял распределение личного состава по плотам и понтонам, к нему подошел майор Михалев.

— Надо бы провести партийное собрание, Георгий Никитич. Накоротке.

— Хорошо, — бросая беглый взгляд на часы, согласился Ковтунов, — время еще есть. Только оповести всех побыстрее.

Через несколько минут коммунисты полка собрались на просторной поляне, и замполит открыл собрание. Ковтунов сидел рядом с командиром отделения связи сержантом Туневым. Он внимательно слушал короткие выступления, всматривался в серьезные, озабоченные лица — лица людей, хорошо понимающих предстоящую опасность. Но говорили они о другом, о том, что кому делать во время переправы и как лучше выполнить поставленную задачу. И, слушая этих людей, Ковтунов чувствовал кровную, внутреннюю связь с ними, потому что сидевшие здесь солдаты, сержанты и офицеры принадлежали к великой партии коммунистов, членом которой был и он сам.

Всматриваясь в лица выступающих, он понимал, что действовать в бою они будут по-разному, но цель у всех будет одна — выполнить боевую задачу.

Ковтунов не заметил, как посреди поляны оказался замполит. Михалев говорил, изредка короткими взмахами руки подчеркивая отдельные фразы.

— …Какая великая честь быть членом Коммунистической партии, не щадя сил бороться за правое дело окончательного освобождения Советской земли от немецко-фашистских захватчиков, — поймал Ковтунов конец фразы. — Вот почему лучшие советские люди, настоящие патриоты, превыше всего ставят интересы Отчизны, интересы государства. Многие из них пришли в партию в самую трудную для Родины годину… К их числу относится и наш командир полка Георгий Никитич Ковтунов. Он вступил в партию в памятном вам тяжелом 1941 году.

Услышав свою фамилию, Ковтунов насторожился, ощутил на себе внимательные взгляды и подумал: «Зачем это он?»

— И сегодня, — заключил Михалев, — командир полка переправляется вместе с вами, в первом эшелоне, чтобы сразу принять на себя руководство боем.

Это сообщение замполита было встречено одобрительным гулом.

И когда Ковтунов по просьбе Михалева поднялся сказать несколько слов, его встретили громкими аплодисментами. Смущенный, он поднял руку и в наступившей тишине рассказал о предстоящей задаче, объяснил, кто и как должен действовать.

Резолюция, единодушно принятая собранием, гласила:

«…Коммунисты должны мужественно, бесстрашно и самоотверженно выполнять свой воинский долг, добиваясь во что бы то ни стало выполнения поставленной командованием задачи.

Вперед — к полной победе над врагом.

Смерть фашистским захватчикам!»

…Все три дивизиона открыли огонь одновременно. Залпы гулко сотрясали воздух. Ожил и огласился шумом лес.

Споро, без суеты, работали артиллеристы. Пока одни сбрасывали маскировку, спускали на воду большие понтонные плоты, другие вкатывали на них орудия, третьи закрепляли. Тем временем небольшие плотики для четырех-шести человек с установленными на них ручными пулеметами уже отчаливали от берега. На одном из них находились Ковтунов, командир 2-го дивизиона Лебеденко, адъютант Ковтунова лейтенант Самаркин, командир отделения связи Тунев с радиостанцией и Троицкий.

Ковтунов видел, как метрах в шестидесяти слева отчалила от берега надувная лодка с пехотинцами, в одном из них по ярко горевшей на солнце рыжей бороде он узнал Шляпина.

— Демаскирует нас своей бородой командир полка, — шутливо произнес Ковтунов, напрягая слух, чтобы в общей канонаде отличить огонь противника.

На соседнем плоту солдат Полегенько, не вытерпев, отозвался:

— Ничего, товарищ гвардии подполковник, помаленьку-полегоньку переправимся.

— Э-э, нет, товарищ Полегенько, — рассмеявшись ответил Ковтунов, — полегоньку нам переправляться нельзя, надо быстро.

Не поворачивая головы, усмехнулся неожиданной шутке майор Лебеденко. Он напряженно вглядывался в противоположный берег, прикидывая, где легче и удобнее будет вытащить орудия. Левее начали переправу пехотинцы подполковника Шляпина. Он что-то кричал им, размахивая руками, стоя во весь рост в лодке, и борода его в лучах солнца горела желтым огнем.

Вскоре отошли от берега и тяжело нагруженные плоты с орудиями первой батареи. Теперь весь берег реки на протяжении километра кишел людьми, поспешно стаскивавшими на воду переправочные средства и старавшимися как можно быстрее отчалить от берега. Десятки плотов, медленно относимые течением вправо от понтонного моста, постепенно приближались к середине реки.

«Почему молчит противник? — подумал Ковтунов. — Не может быть, чтобы не заметил. И что там у моста? Удастся ли захватить его первому батальону с ходу?» Он приказал сержанту Туневу связаться с первым дивизионом и в это время уловил слабые хлопки выстрелов с противоположного берега. Прислушиваясь к характерному воющему посвисту мин, Ковтунов поторопил Тунева: «Ну, что там?»

— Подошли вплотную к мосту, но переправиться не удалось… Противником взорван один понтон… — торопливо доложил Тунев. Мины всплеснули воду рядом с плотом, и мгновенно один за другим раздались четыре звенящих взрыва, выбросивших высокие фонтаны.

— Пронесло, — облегченно вздохнул Лебеденко и рукавом гимнастерки отер забрызганное водой лицо.

Отвлеченный внезапной атакой на понтонный мост, противник поздно заметил переправляющихся и теперь, стараясь наверстать упущенное, открыл бешеный огонь. Вслед за минометами заговорила артиллерия. От частых взрывов река пенилась и бурлила. Прямым попаданием разбило плот у пехотинцев Шляпина. Положение становилось критическим. Гитлеровцы пристрелялись, и теперь почти каждый снаряд и мина падали в гущу переправляющихся. Выход был один. Нужно быстрее преодолеть простреливаемое пространство и подойти к высокому противоположному берегу. Он прикроет от прямых попаданий.

Ковтунов приказал ускорить движение и оглянулся назад, где оставил Михалева руководить погрузкой. На том берегу уже почти никого не было. Потом посмотрел на тяжело осевшие плоты с орудиями. Пушки на них почти по оси были залиты водой. Люди гребли изо всех сил веслами, досками, саперными лопатами и даже руками. Некоторые обогнали плот, на котором находился Ковтунов, и, приближаясь к высокому, обрывистому берегу, входили в мертвое пространство.

От высотки к переправе бежали вражеские солдаты, таща за собой два станковых пулемета.

«Поздно спохватились! Теперь не успеете», — спокойно подумал Ковтунов, видя, что два плота с пехотинцами Шляпина уже причалили и солдаты выскакивают на берег, карабкаются на кручу и тоже устанавливают там пулеметы.