Доминик Ливен - Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

К зиме 1812 г. в России стали заканчиваться и ружья. Производство в Туле было прервано, а привоз ружей из Великобритании требовал времени, но даже их не хватало для удовлетворения всей потребности. В начале ноября Александр приказал Лобанову-Ростовскому поставить 776 ружей в каждый резервный батальон численностью 1 тыс. человек, формированием которых тот занимался. Учитывая, что значительная часть свежих рекрутов выбыла из строя по болезни и от истощения, предполагалось, что остальные 224 солдата должны были получить ружья от товарищей, оставленных позади в ходе длинного марша, конечной целью которого было соединение с силами полевой армии. Хотя эта политика, вероятно, была прагматичной и необходимой, она не способствовала укреплению морального духа новобранцев [604] М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 4. Ч. 2. С. 578–580; Сборник исторических материалов, извлеченных из архива собственной Е.И. В. канцелярии. Вып. 11. № 12. Проблема производства ручного огнестрельного оружия в 1812–1814 гг. прекрасно рассмотрена в кн.: Сперанский В.Н. Указ. соч. С. 385, 454. .

При всех тех невероятных затруднениях, с которыми столкнулся Лобанов, военное министерство неизбежно должно было подвергнуться серьезной критике за недостаточно оперативное продовольственное обеспечение войск и их снаряжение. В этих условиях, однако, А.И. Горчаков и его подчиненные зимой 1812–1813 гг. действовали в пределах разумного: центральное комиссариатское управление министерства вместе с офицерами снабжения отправились в Нижний Новгород на подмогу Лобанову. Их задача стала еще более трудно выполнимой, когда в декабре войска Лобанова начали затяжной марш от Нижнего Новгорода к новому месту дислокации в Белице (Белоруссия), общей протяженностью свыше тысячи километров. Закономерность этого маневра была очевидна. Поскольку театр военных действий переместился в Германию, появилась необходимость сосредоточить резервы в западных приграничных районах империи. Военный министр, однако, ранее изо всех сил старавшийся доставить оружие и снаряжение в Нижний Новгород, теперь, среди зимы, вынужден был перенаправить этот поток через сельские районы, в которых война все перевернула вверх дном [605] РГВИА. Ф. 125. Оп. 188а. Д. 163. Л. 31–32. .

Организовать марш многотысячной массы неопытных войск также было непростым делом. Пока Лобанов-Ростовский был занят тщательными приготовлениями, требовавшими его внимания, он неожиданно получил срочный приказ «Высочайшим Государя Императора именем» «без малейшего упущения времени» и с «крайней строгостью» отвлечь часть своих сил на подавление мятежа в рядах Пензенского ополчения. Мятеж был подавлен без особых усилий, однако тон инструкций графа Н.И. Салтыкова выдавал сильные опасения правительства, что толпы вооруженных крестьян и казаков из числа ополченцев могут устроить резню там, где за сорок лет до них орудовал Пугачев [606] Сборник исторических материалов, извлеченных из архива собственной Е.И. В. канцелярии. Вып. 11. С. 199. .

Лобанов-Ростовский доложил Александру о своем приезде в Белицу 1 февраля 1813 г. Именно тогда начались самые серьезные испытания. Территория дислокации его войск включала три губернии: Черниговскую на севере, Могилевскую на юге, и Минскую на юго-востоке. Сегодня это были бы территории северной и центральной Украины, юго-востока Белоруссии, а также район Чернобыля. В 1812 г. эти земли значительно уступали центральной части Великороссии по благосостоянию и численности населения. Серьезным вызовом была уже необходимость в одночасье разместить 80 тыс. человек, что по местным масштабам равнялось численности населения целого города. Огромные усилия были потрачены на то, чтобы поселить, прокормить и обучить войска, а также предоставить им медицинское обслуживание [607] Двумя ключевыми источниками по истории Резервной армии за этот период являются рапорты Д.И. Лобанова-Ростовского Александру I с 7 янв. по 6 авг. 1813 г. и журнал исходящей корреспонденции штаба Д.И. Лобанова-Ростовского с 1 янв. по 1 апр. 1813 г., см.: РГВИА. Ф. 125. Оп. 188а. Д. 47, 42. .

Однако едва были проведены в жизнь эти мероприятия, как 1 марта Лобанов получил от Александра два новых распоряжения. Эти приказы дышали нетерпением и жестокосердием, которые являлись отличительными признаками А.А. Аракчеева, помощника Александра по всем вопросам, касавшимся резервов и мобилизации тыла. Первую волну подкреплений требовалось направить в расположение полевой армии немедленно. Лобанов был обязан лично досматривать перед отправкой каждое боевое подразделение, чтобы убедиться в том, что они имеют все необходимое снаряжение и провиант. Затем ему самому с остатками войск предстояло двинуться за сотни километров на северо-запад в направлении русско-польской границы, к Белостоку. Ранее император принял решение создать объединенную Резервную армию, которая размещалась бы в районе Белостока и несла ответственность за обучение всех будущих подкреплений и их отправку в полевые армии. Даже согласно первоначальному замыслу, численность этой армии должна была составлять свыше 200 тыс. человек. Лобанов был назначен ее главнокомандующим и получил приказ немедленно представить план развертывания новой Резервной армии [608] Приказы Александра I опубликованы в кн.: Сборник исторических материалов, извлеченных из архива собственной Е.И. В. канцелярии. Вып. 3. С. 39–43. Первоначальный ответ Д.И. Лобанова-Ростовского на приказы, касавшиеся передвижений армии, см.: РГВИА. Ф. 125. Оп.188а. Д.147. Л. 17–18. .

Лобанов не преувеличивал, когда 1 марта ответил Александру, что питает опасения на свой счет, что его физических сил не хватит на то, чтобы вынести подобное бремя. Последовавшие месяцы, несомненно, были самым волнительным периодом его жизни. В течение недели он представил Александру план организации и расквартирования новой Резервной армии. Сразу после получения 1 марта приказов от Александра, предписывавших немедленную отправку подкреплений, Лобанов отвечал: «Ваше Величество может делать со мной все, что пожелает, и я сложу голову на плахе», но выполнить эту команду было совершенно невозможно. Однако он действительно обещал сделать все, что было в его силах для ускорения отправки войск и оказался верен своему слову. К середине марта он отправил в полевую армию подкрепления общей численностью 37 484 человека [609] Там же. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3441. Л. 31–32. .

Не только Лобанов, однако, страдал от срочной потребности полевой армии в подкреплениях. Из 37 тыс. человек 2350 умерли к моменту прибытия подразделений в Варшаву, и еще 9593 человека отстали из-за болезней и истощения. Подкрепления, посланные из Петербурга и Ярославля, понесли схожие потери. Лобанов впоследствии отнес большую их часть на счет истощения: многие из числа выбывших — почти все они были рекрутами-новобранцами — за последние несколько месяцев прошли маршем 3 тыс. км и более, пробираясь через снег и грязь, а под конец через разоренные войной земли, в которых свирепствовал сыпной тиф. Через некоторое время большинство из тех 9 тыс. человек, которые отстали по пути, должны были поправиться и вернуться в свои батальоны. Тем не менее масштаб потерь свидетельствует о том, со сколь огромными трудностями столкнулась Россия, стремившаяся в эти переломные месяцы доставить подкрепления к театру военных действий [610] Рапорт Д.И. Лобанова- Ростовского см.: Там же. Ф. 125. Оп. 188а. Д. 147. Л. 26–29. Доклад Д.П. Неверовского императору см.: Там же. Д. 39. Л. 28–29. Статистические данные см.: Там же. Л. 31–32. В письмах Д.И. Лобанова-Ростовского Александру I от 9 мая и 18 июля 1813 г. (ст. ст.) указывается на то, что из 9 тыс. больных солдат, оставленных у Белицы, 7 тыс. уже вернулись в свои боевые подразделения, и что в ближайшем будущем ожидалось возвращение еще некоторой их части. Резервные роты лейб-гвардии Егерского полка, например, выдвинулись из Петербурга, имея в своих рядах 704 человек личного состава, а в Силезию прибыл 481 боец, см.: История лейб-гвардии Егерского полка… С. 113. .