Доминик Ливен - Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Бернадот также действовал в весьма стесненных обстоятельствах, некоторые из которых были политического свойства. Правящие круги Швеции, ранее предложившие ему корону, поступили так в ожидании того, что это улучшит отношения с Наполеоном и, возможно, поможет им отомстить России, как то было запланировано. Вместо этого Бернадот довел Швецию до союза с Александром, упустив блестящую возможность заполучить обратно Финляндию. Чтобы оправдать свою политику, Бернадоту пришлось выполнить обещание и забрать у датского короля Норвегию в качестве компенсации. В каком-то смысле этот шаг прочно связал его дальнейшую судьбу с коалицией, поскольку Наполеон никогда не согласился бы на ограбление своего датского союзника. Однако победа коалиции была необходимым, но далеко не достаточным условием для того, чтобы Швеция могла прибрать к рукам Норвегию. Помимо всего прочего, этот вопрос не слишком занимал входившие в коалицию великие державы. Им потребовалось бы много времени, чтобы бросить свои собственные войска против Дании. Бернадоту также посоветовали бы прочно закрепиться в Норвегии до того, как начались махинации в ходе послевоенных мирных переговоров. Все это помогает понять, почему крон-принц был столь непреклонен в своем намерении не задействовать свой шведский корпус в осенней кампании. На то была и более простая причина. Из всех войск коалиции шведы, вероятно, были слабее остальных. Если бы шведская пехота ввязалась в серьезный бой с французами, велик был шанс, что ей был бы нанесен сильный урон. Вероятным исходом могло стать возвращение Бернадота в Швецию без Норвегии и лишь с половиной армии. В этом случае его шансы взойти на престол после смерти короля оказались бы весьма призрачными [650] О шведской армии см.: Londonderry M. Op. cit. P. 72–74. Последняя книга о Бернадоте см.: Bazin С. Bernadotte. Paris, 2000. .

Северная армия также стояла перед дилеммой. Если бы Наполеон повел наступление против Блюхера или Шварценберга в начале кампании, и тот, и другой имели возможности для отступления. Шварценберг, например, мог отойти обратно к своим базам снабжения, крепостям и хорошо укрепленным оборонительным позициям в центральной и южной Богемии. Учитывая, что две другие союзные армии и полчища легкой кавалерии двигались французам в тыл, Наполеон мог преследовать Блюхера и Шварценберга лишь в строго ограниченных рамках. Армия Бернадота, с другой стороны, была развернута прямо напротив Берлина. Сам он, возможно, желал отступить в направлении шведских баз, располагавшихся на побережье Балтийского моря, но если бы он оставил Берлин без борьбы, то столкнулся бы с мятежом в лице прусских генералов, чьи войска составляли самую крупную часть его армии. Бернадоту было об этом известно, и поэтому он планировал отбить любую атаку французов на Берлин. Его нервозность усиливалась из-за убежденности в том, что захват столицы Пруссии является первоочередной задачей Наполеона. И он был не так уж далек от истины: Наполеон бредил Берлином и в первый месяц войны организовал два его штурма, проходивших под началом Удино и Нея. Если бы первые сражения против Богемской и Силезской армий прошли успешно, свой следующий шаг Наполеон сделал бы в северном направлении против Бернадота, имея при себе свою гвардию и большую часть прочих резервов [651] Лучшая оценка позиции дана в официальной истории прусского генерального штаба, см.: Friederich R. Op. cit. P. 146–148. Хороший отчет об операциях на северном театре военных действий и мобилизации ресурсов Пруссии см. также: Leggiere M. Napoleon and Berlin. Stroud, 2002. .

Силезская и Богемская армии находились в более безопасном положении, чем Бернадот, поскольку они стояли в обороне. Однако если бы Наполеона удалось выбить из Германии, их положение бы изменилось. Сразу после своего вторжения на опорный пункт Наполеона в центральной Саксонии они также оказывались уязвимыми. Что касается Шварценберга, то его войскам предстоял бы переход через Рудные горы — горный хребет, протянувшийся вдоль всей границы между Саксонией и Богемией. Две подходяще дороги из Богемии через Рудные горы вели к Дрездену и Лейпцигу. После пересечения хребта они на протяжении ста километров шли вдали друг от друга. Если бы Шварценберг направил свои наступавшие колонны по обеим дорогам и горным тропам, пролегавшим между ними, существовала вероятность того, что Наполеон внезапно атаковал бы один из его флангов до того, как остальные части армии смогли бы прийти на выручку. Быстрые поперечные перемещения по крутым лощинам и извилистым горным тропам Рудных гор были затруднительными даже для курьеров, не говоря уже о крупных скоплениях войск. С другой стороны, если бы Шварценберг попытался сконцентрировать большую часть своей армии всего на одной дороге, у него возникли бы проблемы с логистикой, и его колонны стали бы двигаться очень медленно. Это увеличивало вероятность внезапной атаки Наполеона на передовые дивизии коалиционной армии, пока части Шварценберга тащились длинной вереницей через горы [652] Наилучшим образом эти вопросы изучены в двухтомной истории австрийского штаба, в которой рассматриваются разработка и исполнение первоначального плана К.Ф. Шварценберга о наступлении на Дрезден в августе с последующим движением на Лейпциг, см.: Geschichte der Kämpfe Osterreichs… Vol. 3. P. 63–106; Vol. 5. P. 127–134. .

Если бы армия Блюхера вознамерилась вторгнуться в центральную Саксонию, ей пришлось бы переправляться через Эльбу. Все укрепленные переправы находились в руках Наполеона, а это означало, что только он мог быстро и абсолютно безопасно перебросить свои войска через реку. Единственное, что мог сделать Блюхер для переправы, это соорудить наплавные мосты. Здесь он зависел от имевшихся в его распоряжении русских понтонных рот, которые проделали выдающуюся работу по переправе Силезской армии сначала через Эльбу, а позднее через Рейн. Построенные ими мосты представляли собой ветхие конструкции. Старший русский штабной офицер в армии Блюхера вспоминал, что «по этим мостам, возвышавшимся над уровнем воды всего на один аршин, следовало переправляться очень осторожно. Они постоянно двигались вверх-вниз, лошадей приходилось брать под уздцы, а любое повреждение брезента одной из барж могло привести к ее немедленному затоплению». Как только армия переправлялась через реку, она либо уничтожала мост и обрывала коммуникации, или же ей приходилось сооружать полевые укрепления для обороны позиций перед мостом. Последние по прочности никогда не могли сравниться с крепостями и поэтому требовали гораздо более крупных гарнизонов. Армия переправлялась по таким мостам гораздо медленнее, чем по мостам постоянным. Следовательно, она имела больший шанс быть застигнутой противником во время переправы через реку. Кошмаром любого командира была необходимость переправляться по такому мосту в спешке, когда Наполеон шел по пятам. Бедствие начинало принимать угрожающие размеры в том случае, если на переправлявшиеся войска обрушивалась непогода, ломая понтоны или лишая возможности двигаться по ним дальше [653] Schubert F. Op. cit. P. 336–337. .