Array Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории

Дед Михаил, страдая от разлуки с любимой женой, отправил детей к своему отцу, то есть моему прадеду, которым очень гордится моя семья. И о нем моя отдельная история. Моего прадеда звали Федор Давыдов. Он всю свою жизнь был лесником. Жил в самой гуще Брянского леса, в деревянной добротной избе. Около избы рос огромный дуб, в котором жили дикие пчелы, приносящие дикий мед. Со слов моего отца, который после смерти матери жил долгое время с братом у него в лесной избушке, волки и медведи, обитавшие в Брянских лесах, не трогали Федора, и медведи даже приходили лакомиться диким медом на его «пасеку». В Великую Отечественную войну возраст не позволил ему встать в ряды Красной армии, и он ушел в партизаны. Был командиром одного из навлинских партизанских отрядов, которых в Брянских лесах насчитывалось более двухсот. Позывной прадеда был Феда, и его знали партизаны всех отрядов. Федор Давыдов был крепкого телосложения, высокого роста, смелым и отважным командиром. За его голову немцами была назначена большая награда. Фашисты боялись проезжать возле Брянских лесов, а тем более ходить по лесу. Партизаны всегда возникали ниоткуда, вредя врагу, взрывая мосты, топя в лесных болотах военную технику, обозы с продовольствием и оружием, брали в плен немецких командиров и солдат, доставляя их в штаб Красной армии. В Брянских лесах, так же как и на фронтах, шли ожесточенные бои между партизанами и немцами. Немцы минировали лесные тропки, лужайки и топи. Эти отголоски войны еще долго аукались жителям окрестных брянских деревень. После войны Федор Давыдов, снова стал работать лесником и при малейшем подозрении на звук топора или треск ружья он, в возрасте 80 лет, лихо вскакивал на лошадь и мчался во весь опор за нарушителями-браконьерами. К ним он, как и к фашистам, был беспощаден. Любил, берег и уважал Брянский лес и его лесных обитателей, и они отвечали ему взаимностью.

Мой отец спал у деда на большой русской печке вместе с братом. Ему в ту пору было всего 9 лет. С замиранием сердца и почти каждую ночь слыша взрывы в лесу, спрашивал: «Деда, что это?» На что Федор Давыдов ему отвечал: «Спи, внучек, это, видно, сохатый на мине подорвался». Но не только лесные обитатели подрывались на фашистских «подарках». В мирное время уносила война и жизни людей. Дед рассказывал, что у него был лучший друг Алешка, из окрестной лесной деревушки, который вместе с родителями ехал в город на машине и погиб, подорвавшись на немецкой мине. Также он, играя с друзьями в лесу, много раз находил бомбы на открытой местности, которые лежали неразорвавшиеся, сброшенные с вражеских самолетов. Дед сразу же звал на помощь своего деда Федора Давыдова, бывалого партизана, который с товарищами вытаскивал опасный груз и увозил куда-то для уничтожения. Как-то раз мальчишки, и мой дед в их числе, играя в Брянском лесу, попали под дождь. Переждав грозу, они разожгли костер и развесили вещи обсохнуть. И тут как началась стрельба, ребята успели попрятаться кто куда. Оказалось, в том месте, где горел костер, в земле лежал автомат, с полным карабином патронов. Хорошо, никого не убило, только вещи все оказались в дырках и дедовы сапоги в нескольких местах были пробиты. Обувь в те годы была дефицитом, поэтому деду попало от его деда Федора, и с тех пор он больше не жег костры в лесу. А сколько танков и военных самолетов покоилось в топи Брянских лесов, и не сосчитать! Мой прапрадед Федор Давыдов был уникальным человеком. Жил в справедливости и умер крепким и сильным в возрасте 113 лет. Моя семья гордится им и его поступками. И я благодарна своим родным, видевшим ужасы войны и участвовавшим в военных событиях 70-летней давности, за мирное небо, за возможность радоваться и жить без бомбежек и страха.

Вот такую роль сыграла война в истории моей семьи. Сколько людей погибло, детей осиротело, сколько матерей потеряли своих сыновей, а жены – мужей. Сколько судеб погубила война, сердец истерзала. Думать об этом больно, но не думать – нельзя!

К сожалению, сегодня на Украине совсем забыли, что война несет смерть и разрушение, забыли свою историю, перестали ценить то, за что боролись наши дорогие ветераны, потеряли всякое уважение к этим великим людям, зато поклоняются фашистской свастике. Что их ждет после этого?

Хочется достучаться до сердца каждого: «Не забывайте о тех, кто подарил нам спокойную жизнь!» Память о тех жестоких, тяжких годах должна жить в нас вечно. Мы должны научиться ценить мирную жизнь, ведь именно ради нее бились, отдавали жизни все те, кто был на войне. И вечный огонь не должен погаснуть в наших сердцах никогда.

Берова Татьяна Вячеславовна

В июне 41-го, когда фашистская Германия с ужасающей внезапностью напала на Советский Союз, моему дедушке Алексею Шевелеву было 14 лет. В маленькое село Супра Тюменской области, за сотни километров от фронта, война приходила в конвертах – повестками, а потом, отнимая последнюю надежду, – похоронками. Как на эшафот, шла почтальонка к еще не чаявшей своего горя вдове или матери. Треугольный конверт жег руки.

– Ну что, Никитична? От моего Миши есть весточка?

И невольная вестница беды начинала издали трудный, долгий разговор. И в самом дальнем доме деревенской улицы вскакивал на полатях старик, разбуженный страшными рыданиями, пронзившими пыльную тишину теплого вечера, которую прежде нарушало лишь тонкое гудение комаров.

– Тетка Федосья каждую ночь воет, – сетовал дедушкин друг Ленька Халтурин, обирая с мелкой картошки налипшую грязь и бросая ее в ведро: осень выдалась сырая, и колхозный урожай приходилось убирать под бесконечной моросью.

– А как же? – вздыхал Алексей, мой дедушка. – Ваньку убили, от дяди Пети письма уже полгода не приходят.

Молчаливый Сашка Сергеев почти вскрикнул:

– Олько! (Таким именем звали дедушку дома, переиначив на сибирское оканье имя Алексей.) Да сколько можно это терпеть? Фашисты наших сотнями бьют, а мы на полатях посиживаем. Надо и нам на фронт.

– Да кто ж нас возьмет? – усомнился Ленька, критически оглядывая щуплую Сашкину фигуру.

– А мы, как наш ранешный председатель, добровольцами поедем, – нашелся дедушка.

– Федор Иваныч-то уже пожилой, а нам годов не хватает, – не унимался деловитый Халтурин.

– А это все равно! – возразил Сашка. – Мы к военкому поедем, в Омск. Так ему и скажем, что хотим, мол, Родину нашу защищать. Пусть выдаст нам винтовки и отправит бить проклятых фашистов.

– Когда пароход-то? – оживился Алексей. Ребята пожали плечами. – Мамка, когда пароход пойдет?

– В среду. А тебе пошто надо? – крикнула издали мать.

– Смотреть пойдем, – нашелся Ленька и зашикал на друга, стуча по лбу согнутым пальцем. – Никому! Проболтаемся – меня бабка будет стеречь, да еще дед вицей отходит. Встретимся на пристани тайно. С собой взять ложку, чашку и пару белья.