Владимир Першанин - «Зверобои» штурмуют Берлин. От Зееловских высот до Рейхстага

За его спиной сдетонировали снаряды, опрокинув парня на землю. Он пополз прочь, а когда оглянулся, увидел, что развороченная машина горит, как скирда соломы. Время от времени там взрывался очередной снаряд, сотрясая машину и расплескивая в стороны языки пламени. За считаные минуты полученная с завода новая «тридцатьчетверка» превратилась в груду горящего железа.

Добрался до командира и наводчика. Нестерпимо жгло ноги. Обожженными пальцами сержант начал стаскивать сапоги. Они спеклись и разламывались на куски. Босым ступням стало сразу легче. Он тер их о траву, не обращая внимания на стрельбу.

— Выбрался, — бормотал он. — Что же это творится…

— Командир умер, — сказал наводчик. — Кровью истек наш лейтенант.

Но заряжающий его не слышал. Он знал только одно, что сам побывал в лапах смерти и выбрался чудом.

— Живой, — повторял он. — Живой…

Сквозь пелену в глазах и боль в обожженном теле он увидел стоявшего на коленях земляка-наводчика и закивал ему:

— Выбрались… думал все, конец мне.

— А лейтенант умер.

— Жаль… хороший парень был.

Третья, последняя «тридцатьчетверка» из танкового взвода остановилась и выстрелила с места. Снаряд ударил в лобовую часть башни немецкого танка рядом с орудием и застрял в прочной и вязкой гомогенной броне.

Это попадание практически вывело из строя орудие «Тигра». Контуженного наводчика сбросило с сиденья. Заменивший его обер-лейтенант тщетно пытался довернуть заклинившую рукоятку поворота. От бессилия и напряжения по лицу командира танка стекали крупные капли пота. Он позвал заряжающего:

— Помоги провернуть рукоятку.

Заряжающий кинулся к нему на помощь, но отпущенное им время истекало. Механик-водитель видел массивный ствол русской самоходной гаубицы и пытался увести танк из-под удара шестидюймового снаряда.

— Курт, она нас прикончит! — нажимая на спуск пулемета, кричал стрелок-радист. — Уходи в любое укрытие!

Фугас, выпущенный наводчиком Колей Марфиным, взорвался под брюхом «Тигра», проломив броню и сорвав с оси ведущее колесо вместе с обрывками гусеницы. Стрелок-радист был убит, а механик, не чувствуя ног, пытался подтянуться к люку.

«Тридцатьчетверка» всадила еще один снаряд, который прошил треснувшую броню. Раскаленная болванка раскидала в стороны разорванные тела обер-лейтенанта и заряжающего, врезалась в боеукладку и воспламенила порох в массивных гильзах. От детонации взорвались сразу несколько снарядов, перекосив тяжелую башню.

Старший лейтенант Родион Астахов, не дожидаясь команды, догонял самоходку Чистякова и уцелевший танк — единственный из четырех, которые взобрались на холм.

Кроме горящего «Тигра», он пока не видел вражеских машин, но не сомневался, что они появятся. Если наши «тридцатьчетверки» и самоходки сумели вклиниться в оборону, то немцы сделают все возможное, чтобы не дать им продвинуться дальше.

Это хорошо понимал и капитан Чистяков. Связался по рации со старшим из танкистов, прикрывающих его группу снизу.

— Как обстановка?

— Немцы стреляют, мы в ответ.

— Срочно направляй один свой взвод вместе с самоходкой Воробьева наверх.

— А где наш командир роты? Он почему молчит?

— Убили его. И три танка из строя вышли.

Чистяков не уточнял, что все три танка сгорели. Не хотел вносить лишнюю нервозность. Коротко добавил:

— Осторожнее на склоне. Там почва сползает.

И отключил рацию.

Командир укрепрайона, сорокалетний майор, прошедший войну в Испании, воевавший в Африке и на Восточном фронте, был назначен на новую должность осенью прошлого года.

Тогда здесь был глубокий тыл. Красная Армия наступала, американцы и англичане открыли второй фронт. Но это еще не означало, что они побеждают Германию. Шли ожесточенные бои с переменным успехом.

Части Красной Армии и союзники несли тяжелые потери, а мощное наступление вермахта в Арденнах застопорило боевые действия американцев и англичан во Франции. В немецкой армии появлялось новое, самое совершенное оружие. Реактивные истребители «Мессершмитт-262» хозяйничали в небе, сбивая десятками вражеские самолеты. В подземных лабораториях завершалась работа по созданию сверхмощной бомбы, способной уничтожить одним ударом целую вражескую дивизию.

Мысли о том, что русские могут оказаться на Зееловских высотах, в 90 километрах от Берлина, казались абсурдными.

Точнее, такая возможность даже не обсуждалась, но опытный майор допускал любой вариант, как и многие его коллеги, прошедшие эту страшную войну не в штабах, а в окопах.

Майора не слишком обескуражила неудачно закончившаяся для вермахта Курская битва и быстрый рывок русских частей на сотни километров к Днепру.

Здесь до декабря сорок третьего Красная Армия несла огромные потери, форсируя Днепр и взламывая укрепления Восточного вала. Киев был оставлен во избежание лишних жертв. И дальнейшее отступление немецкой армии было отнюдь не бегством и чередовалось с мощными контрударами.

Майора встревожило открытие в Нормандии второго фронта. Однако американцы и англичане продвигались не слишком быстро, а зимой в Арденнах им был нанесен сокрушительный удар.

Наблюдая за всеми превратностями затянувшейся войны, майор добросовестно выполнял свой долг. Здесь, на Зееловских высотах, он превратил свой участок обороны в хорошо укрепленную зону. Тем более часть сооружений были уже оборудованы до его прихода.

Артиллерийская подготовка и налет русской авиации ранним утром 16 апреля не застали майора врасплох. Гарнизон был укрыт в убежищах и защитных щелях с тыльной стороны холма. Здесь были оборудованы подземные казематы с бетонными двухметровыми перекрытиями, запасными выходами и даже с герметической защитой.

Майор (тогда он был капитаном) видел, как в сорок втором году под Севастополем русских моряков, прятавшихся в подземных катакомбах, уничтожали отравляющими газами. Закономерно ожидал, что русские могут ответить тем же, чтобы ускорить взятие Берлина.

Отравляющие вещества Красная Армия не использовала, а потери, понесенные в ходе артиллерийской подготовки, оказались вполне терпимыми. Были убиты и выбыли из строя ранеными и контужеными около тридцати человек.

Неприятным сюрпризом стало применение русскими тяжелой артиллерии калибра восемь дюймов. Снаряд весом 140 килограммов разрушил бетонный бункер, где погибли сразу одиннадцать солдат.

Другой снаряд разнес зенитное орудие, там тоже имелись жертвы. В целом гарнизон укрепрайона сохранил боеспособность. Атаку русской пехоты и легких самоходок отбили сравнительно легко. Повторные атаки также не принесли русским успеха.

Однако майор не питал иллюзий, что им дадут спокойно расстреливать с холмов наступающие цепи.