Энтони Ричес - Стрелы ярости

Он поставил чашу на место, наслаждаясь вкусом вина.

– Так все же, Марк Трибул Корв, что привело тебя в эту унылую берлогу в то время, когда ты мог в свое удовольствие отдыхать на Холме или отправиться на охоту за нашим старым другом Кальгом? Должен предупредить, что после рассвета тебе не удастся поспать и минуты из-за стука молотков оружейников. Этот идиот, префект лагеря, выделил место для новой кузницы рядом с казармой.

Марк поведал ему о событиях этого дня, вызвав улыбку рассказом о том, как возмутился Морбан, в первый раз увидев хамианцев.

– …А через десять миль пути он уже попытался охмурить моего нового опциона и залезть ему в кошелек.

Эквитий понимающе кивнул.

– Да, узнаю Морбана. А как тебе твой новый опцион?

Марк скорчил рожу.

– Расстроен, что его понизили в должности, но внешне никак этого не показывает.

– Выходит, он хороший дипломат?

Юноша медленно покачал головой.

– Нет. Он лучше. Можно называть это зрелостью, а можно просто хладнокровием. Он будет спокойно служить, пока ему не возвратят прежнюю должность.

– То есть до тех пор, пока вы вернете тунгрийцев из Второй когорты?

– Вроде того.

Эквитий удивленно поднял бровь и снова крикнул писаря.

– Квинт, меня интересует новый префект Второй когорты. Принеси мне все сведения о нем, и поживее.

Писарь поклонился и вышел из комнаты.

– Одна из привилегий старшего командного состава – доступ ко всем необходимым документам. Еще вина?

Через пять минут писарь вернулся со свитком.

– Сведения пополнены только сегодня, господин. Префект Фурий переведен в тунгрийскую когорту с германской границы. До этого он служил в Первом легионе Минервы.

– Понятно. Что-то еще?

– Нет, господин, только сведения о предыдущей службе. Он недолго пробыл в Двенадцатом молниеносном в Мезии, а потом, прежде чем попасть к нам, еще шесть месяцев на германской границе, в Первом легионе Минервы.

– Спасибо, Квинт, можешь идти.

Писарь удалился.

– Мой писарь не решился сказать в присутствии незнакомого человека, что Фурий прослужил в легионе всего полгода и тут же получил перевод во вспомогательные войска, – удивленно заметил легат. – Для порядочного человека это выглядит как пинок под зад. Ни с того ни с сего его бывший командир ни за что бы на это не решился. Вдобавок, по слухам, у него неплохие связи, которых вполне достаточно, чтобы получить должность легионного трибуна. Но и командир когорты, пусть даже ауксилиев – это не такая должность, которую раздают кому попало. Возможно, у него до сих пор сохранились влиятельные друзья, хотя он, похоже, далеко не подарок. Без высоких покровителей ему бы ни за что не стать легионным трибуном. – Он предостерегающе посмотрел на Марка. – Попомни мои слова, центурион, новый префект Второй когорты – человек с темным прошлым, поэтому не рассчитывай, что удастся в ближайшее время вернуть эти две центурии. Для этого обе когорты одновременно должны оказаться в том же месте, что и настроенный в вашу пользу старший офицер. Поэтому давай пока оставим эту тему. Пока лучники останутся с тобой, поэтому скажи, что тебе нужно, чтобы у них появились хоть какие-нибудь шансы выжить в бою?

Немного позже Марк вышел из штаб-квартиры на холодную ночную улицу и в мерцающем свете фонаря медленно двинулся к больнице. Солдат, охранявший вход, отдал честь при виде гребня центуриона на шлеме, и молодой римлянин рассеянно отсалютовал в ответ. Внутри, в полутьме коридора, он какое-то время помедлил, погруженный в свои мысли. Легат Эквитий коснулся вопроса о Фелиции Клавдии Друзилле с дипломатической осторожностью, заметив как бы невзначай, что теперь, когда забот у лекаря прибавилось, поскольку теперь на ее попечении не одна когорта, как раньше, а сразу несколько тысяч человек, она будет особенно рада повидать старого друга.

– Нам повезло, что она оказалась поблизости как раз в тот момент, когда ее предшественник погиб по дороге из Тисовой рощи. Опять же везением можно назвать тот факт, что ее отец счел нужным передать ей свое хирургическое мастерство, а не растить ее в невежестве, готовя лишь к браку и материнству. Я, разумеется, попросил прислать на замену пару лекарей, но пока не поступало никаких сведений о том, когда их можно ожидать. А до тех пор нас некому лечить, кроме этой доброй госпожи. При таких обстоятельствах даже префект лагеря не делает никаких замечаний относительно ее присутствия.

Марк ничем не выдал своих чувств, однако со времени их последней встречи все его мысли были заняты только Клавдией Друзиллой. Марк постоянно размышлял об обстоятельствах их знакомства, о гибели ее мужа. Его терзали мучительные сомнения. Молодой центурион замер в нерешительности. Он и Фелиция были близки, но это случилось еще до того…

– Центурион? – Голос дежурного, возникшего перед Марком в тусклом свете догорающей лампы, вернул его к действительности. – Чем могу помочь тебе, господин? Ты ранен и тебе нужна помощь?

Марк снял шлем.

– Нет, со мной все в порядке. Я хотел бы увидеть лекаря Клавдию Друзиллу. Мне сказали, что она здесь, если, конечно, еще не удалилась на покой в столь поздний час.

– Да, господин. Я передам ей твою просьбу. Как твое имя?

– Скажи, что ее спрашивает Корв. Этого достаточно.

Пока он ждал, его снова одолели гнетущие мысли об их шатком положении. Она должна понять, что такая жизнь не для нее. Лучше ей выбрать кого-то другого, с кем спокойнее и безопаснее. Ее наверняка встревожит его внезапное появление, она…

– Марк!

Фелиция бежала к нему по коридору. Юбки развевались от ее торопливых шагов. Она обхватила его теплыми руками, и все его страхи развеялись в ту же минуту.

– Я так соскучилась по тебе! Я почти перестала ждать, так давно тебя не было. Пойдем ко мне.

Она взяла его за руку и потащила по коридору в свою комнату. Едва они остались наедине, она закрыла дверь и прижалась к нему в долгом поцелуе. Наконец она отстранилась на расстояние вытянутой руки и при мигающем свете лампы стала внимательно его рассматривать, как бы сравнивая со своими воспоминаниями. Потом легонько ткнула в закованную броней грудь.

– Я ведь дала себе обещание, что в следующий раз, когда я буду с тобой целоваться, на тебе этой штуки не будет. Как давно это было, Марк! Я решила, что ты не вернешься ко мне.

Ее голос звучал тихо, едва слышно, глаза увлажнились от сдерживаемого чувства.

Он взял ее ладони в свои.

– Прости, я был в дозоре на границе. Местные жители ожидали, что северные братья их освободят, а когда этого не случилось, с досады принялись устраивать набеги на римские крепости и фермы. Единственный способ увидеть тебя раньше – встать на пути стрелы, пущенной синеносыми. И кроме того, в последний раз, когда мы виделись, ты была…