Сергей Тютюнник - Непримиримые (сборник)

Невыспавшиеся, с красными глазами и щетиной на лицах, со смятением в душах выступают наутро в путь солдаты и офицеры.

Колонна машин петляет по изнасилованной дороге. На перекрестках ее встречают и провожают посты военных и полувоенных людей в затасканных бронежилетах: внутренние войска, десантники, милиция, «народное ополчение»… Разбитое шоссе перегорожено железобетонными блоками. Грязные бронетранспортеры и боевые машины пехоты на обочинах покоятся в ямах, замышленных как окопы для техники. Костры дымятся под откосами. Шелудивые бродячие псы роются в пустых консервных банках.

В головной машине едет командир роты старший лейтенант Сашка Иванченко. Он держит на коленях заряженный автомат и готов к любым неожиданностям. Запруженная местными жителями дорога за Назранью не становится неожиданностью. Толстомордый «Урал» мягко, как в масло, въезжает в скопище людей и тормозит.

– Оккупанты, убирайтесь в свою Россию! – кричат ингуши и чеченцы высунувшемуся из окна Иванченко.

– Не пустим! – орут юноши с озорными глазами.

Чихория сидит в кабине второй машины и наблюдает за кипящей толпой. По грузовикам с солдатами летят первые камни.

– Разойдись! – орет Иванченко, открывает дверцу машины и клацает предохранителем автомата.

К ротному подскакивает шустрый мужичонка с горящими быстрыми глазками.

– Люди! Посмотрите: они же все пьяные вдрызг! Посмотрите! – суетится возле грязных сапог Иванченко мужичок, скалится и поправляет свою каракулевую шапку.

И тут Чихория замечает в толпе видеокамеру. Оператор целится объективом в Сашку, налившего злой кровью свои и без того красные от недосыпа глаза. Иванченко замахивается автоматом на провокатора, но Георгий вылетает из кабины и орет над головами гудящей толпы:

– Саня! Видеокамера! Снимают!

Иванченко поворачивает свирепое лицо к Чихории, долго соображает, но через секунду-другую все-таки въезжает в смысл сказанного, ищет глазами видеокамеру и, глубоко дыша, успокаивает себя. Он кладет автомат в кабину и орет, перекрывая галдеж человеческой запруды на дороге:

– Уважаемые ингуши, чеченцы и люди других национальностей! Это колонна Российской армии! Мы не оккупанты и не бандиты, – кричит Иванченко. – Мы движемся по территории России к административной границе будущей Ингушской республики, в создании которой вы должны быть заинтересованы!..

Гомон толпы понемногу утихает. «Чистый комиссар», – ухмыляется про себя Чихория, наблюдая за ротным командиром, который «толкает речь» в расчете на видеокамеру и надеясь, что нe все у дороги – провокаторы.

– Все офицеры пьяные! – суетится в толпе мужичонка в каракулевой шапке, блестя колючими глазками. Он недоволен поведением русского офицера и шныряет между людьми, шепча им что-то в уши.

– Никто тут не пьяный. За моей спиной, – махнул рукой на приостановившиеся машины Иванченко, – в глубине колонны едут военные медики, они подтвердят мои слова…

Чихория поворачивает голову назад – туда, куда показал рукой ротный. Вдоль шоссе, по обочине, едет бронетранспортер.

«Савинов, – догадывается Георгий. – Агитацию в массах проводить… Опоздает», – решает Чихория и закуривает, следя за работой оператора с видеокамерой. «Для кого же и кто это снимает?» – думает он.

– Подобные разговоры, – продолжает Иванченко, возвышаясь на подножке автомобиля над митингующими, и тычет рукой в мужичка в каракулевой шапке, – мы будем расценивать как сознательное препятствие государственной власти!

– Га-га-га! – гогочет в толпе молодежь и скалит порченные наркотическим куревом зубы.

– А теперь, – делает паузу Иванченко, хватанув побольше воздуха в легкие, – кто за создание Ингушской республики – прошу очистить дорогу; кто против Ингушетии – можете стоять на шоссе хоть до посинения – мы все равно пойдем вперед!

«Это тебе не Савинов со своими «братьями и сестрами», – думает о ротном с восхищением Чихория и улыбается, глядя на рассасывающуюся с дороги толпу. Оператор опускает видеокамеру, и Георгий замечает недовольное сюжетом смуглое лицо.

Бронетранспортер тормозит около головной машины, из люка выныривает замполит майор Савинов, похожий худобой на Кощея Бессмертного.

– Что тут случилось? – кричит он Иванченко, интересуясь причиной задержки колонны.

– Уже все нормально! – орет ему ротный. – Политзанятие проводил!

– Ага, – кивает ничего не понявший Савинов и ныряет в люк.

Бронетранспортер становится в голову колонны. Рыча моторами, машины дергаются и начинают ползти дальше – к новой, в Москве рожденной границе между Ингушетией и Чечней.

На окраине станицы – заброшенный полевой аэродром военного училища летчиков. Сюда курсанты приезжали летом на практические занятия. Поэтому постройки на разрушенном аэродроме – легкие, фанерные, рассчитанные на жару. Но сейчас – начало ноября. В окнах трех сохранившихся зданий – ни одного стекла. Двери выбиты, деревянный пол во многих местах сорван. Есть крыши и стены. Полк приютился здесь, потому что это лучше, чем стоять лагерем в чистом поле на пронизывающем холодном ветру и под дождливым небом. Кроме того, в летнем лагере летчиков сохранились забор, контрольно-пропускной пункт (КПП) с кирпичной сторожкой и железными воротами, а вокруг аэродрома во многих местах есть ограда с колючей проволокой.

Устроившись здесь на постой, полк роет окопы вокруг взлетно-посадочной полосы. Недовольные женщины выводят с аэродрома недовольных коров, жующих дожившую до ноября траву.

– Это наша земля! Разъездились тут! – ворчат хозяйки майору Савинову, который оседлал бронетранспортер и ездит вдоль колючей проволоки проверять готовность окопов и поднимать моральный дух измученных, продрогших солдат.

– Не съедим мы вашу землю, не волнуйтесь так! – отгавкивается Савинов от нападок женщин и просит не водить больше скотину на военный объект.

Взвод Чихории вычищает казарму от закаменевшего человеческого дерьма и закрывает оконные и дверные проемы одеялами.

– Тут еще ничего, – говорит пришедший с окопов Невестин, – а вот взвод Панарина посадили на дальнем приводе. Там хибарка – даже без крыши. Без окон, без дверей – полна жопа огурцов… Как они там будут ночевать? – И вздыхает: – Слава богу, дождь кончился.

В казарму входит взлохмаченный Иванченко.

– В 15.00 совещание всех офицеров, – говорит он и уставшими глазами оглядывает помещение, сумеречное из-за закрытых одеялами окон. – Комнату для хранения оружия оборудовал? – спрашивает у Чихории.

– Сделали, – кивает Георгий и ведет ротного показывать работу.

– Вечером заступишь в наряд по КПП, – бурчит Иванченко и чешет лохматый затылок.