Роман Кожухаров - Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя»

– Кровь из носу – нашим пушкарям надо помочь! – выкрикнул Воронов. – А что делать?! Что думаете?!

– В обход надо!.. – крикнул Аникин, махнув рукой вдоль стены дома, уводившей в глубь двора. – Попробуем дворами… К перекрестку выйдем – ударим с правого фланга.

– А если упремся там? – с опаской посмотрел в сторону подворотни артиллерист. – Не дай бог, застрянем там с нашим «бобиком».

Он кивнул на орудие.

– Плюс… засада возможна… – продолжил младший лейтенант. – Кто там знает их, в этих дворах. Ударят тебе в спину очередью или этим… «фаустпатроном» чертовым.

– У нас тут прогулочных маршрутов нигде не намечается… – возразил Аникин. – В любой момент с любой стороны могут ударить… Да только по улице точно не пройдешь… Я считаю, надо попытаться…

– Дельное предложение, товарищ младший лейтенант, – обращаясь к своему командиру, вступил в разговор заряжающий. – А насчет маршрута, может, вот их спросить?..

Солдат махнул рукой в сторону немки и мальчика, по-прежнему сидевших у стены. Малыш все также прижимался к женщине, а она гладила его по спине и что-то ему говорила. Это можно было распознать только по шевелению ее бескровных губ.

– Это мысль! Давай, младший лейтенант, спроси… – загоревшись, воскликнул Аникин. – Можно ли пройти с орудием дворами и выйти к перекрестку?

На вопрос, медленно, с трудом составляемый артиллеристом, женщина ответила с готовностью, переглянувшись с мальчишкой.

– Говорит, можно… – выдохнул Воронов.

– Эх, ненадежный источник… – крикнул Тютин. – Товарищ старший лейтенант. Без разведки я бы не доверился.

– А кто тебе сказал, что без разведки? – с энтузиазмом, предвкушающим действие, откликнулся Аникин. – Только это будет разведка боем. Уяснил, боец? Отлично!.. Латаный, Чаплыгин, Милютин, давайте вперед. Пусть проводники вам дорогу показывают. И быть настороже. Остальные – пушкарям в подмогу.

Расстояние, которое по уличной прямой казалось непреодолимым и потому нескончаемо протяженным, в бесчисленных поворотах углов зданий, арочек, заборов словно раздробилось и рассыпалось. Группа прошла на удивление бесшумно, не встретив ни сопротивления, ни засады.

Время потеряли только, когда бойцам пришлось выламывать штакетник добротного деревянного забора, так как габариты орудия не помещались в узкий створ ворот. Навалились всем миром и за несколько минут расшатали и извлекли из земли опорный столб из покрытого морилкой кругляка, в который упирался широкий, массивный обод колеса «полковушки».

За очередным поворотом в лица штрафников и артиллеристов вдруг резко шибануло горячей волной мощного разрыва. Как будто, просвистев, щелкнул гигантский бич, вмиг всех ошеломив, заставив невольно остановиться и присесть.

Женщина вместе с ребенком, держа того крепко за руку, бежали впереди вместе с Чаплыгиным. Когда прогрохотало, немка как-то неловко поскользнулась на бордюре и упала на бок, потянув за собой мальчика. Она что-то закричала наклонившемуся над ней Чаплыгину.

Тот, припав на одно колено, попытался ей помочь подняться и одновременно развернулся к тем, кто выкатывал из-за угла пушку.

– Не понимаю! Что она говорит! – закричал он.

– Тише ты! – прицыкнул на него Латаный.

К ним по узкому проходу между стеной дома и каменным забором, куда едва поместилось орудие, бросился Воронов, но на полпути вдруг развернулся и побежал обратно.

– «Тигр!» «Тигр!» – кричал он. – Орудие к бою!

Теперь и Андрей увидел, что узкий проход выводит прямиком на улицу. В его створе, метрах в трех над землей, медленно двигалась ровная труба неясно-темного оттенка. Черт возьми! Это был ствол танкового орудия! Значит, на весь квартал громыхнул очередной выстрел, произведенный немецким танковым экипажем. Машина маневрировала по улице, двигаясь перпендикулярно дворовому проходу, в котором находились штрафники и артиллерийский расчет. Получается, они вышли к самому перекрестку, и здание за каменным забором, повернутое к ним глухой каменной стеной, угловое.

– На прямую наводку! – скомандовал младший лейтенант, и наводчик спешно откинул верхнюю часть бронированного щита, поднятую для защиты от возможного обстрела с крыш домов.

– Взводный, отзывай своих людей… – так же сбивчиво прокричал Воронов Аникину.

Андрей тут же сообразил, что задумал младший лейтенант. Сейчас в створе прохода появится корпус танка, и у артиллеристов появится шанс произвести по вражеской машине выстрел прямой наводкой практически в упор. Однако преградой для этого становились Латаный с бойцами и женщина с мальчонкой. Они оказывались на линии огня.

Нельзя было медлить ни секунды. Вот в створе показалась массивная квадратная передняя часть, и узкое пространство заполнил оглушительный железный стук работающего танкового пулемета. Бронированная громада корпуса продолжала проплывать вдоль створа, черными угловыми ступенями поднимаясь все выше.

Аникин в несколько широченных прыжков добежал до женщины и мальчонки, подхватив их за туловища и оторвав от земли, потащил обратно к «полковушке». Попутно он успел отдать команду Латаному. Командир отделения и другие бойцы авангарда группы не замедлили исполнить приказ, один за другим перемахнув через забор.

Втолкнув женщину, а потом мальчугана в узкую щель между щитом орудия и стеной дома, Андрей боком протиснулся сам. В этот момент бронебойный снаряд уже был послан в «казенник», и командир расчета лично, отодвинув наводчика в сторону, выцеливал короткий ствол своего орудия по ходовой части «тигра», неспешно лязгавшего катками и гусеницами по брусчатке мостовой.

Вот за левым краем дома исчез массивный квадратный затылок «тигриной» башни, вот поплыла влево черная громада кормы с наваренными на бока запасными гусеничными траками.

– Уйдет, товарищ командир! – отчаянным тоном завопил долговязый.

– Тише! Не надо дяде под руку говорить!.. – неожиданно холодным, выверено расчетливым голосом проговорил Воронов, не отрывая взгляда от окошка в бронированном щите, с которого он только что отодвинул заслонку. Он наводил на глаз, без панорамы и прицела.

«Полковушка» звучно ухнула, отчего у Аникина уши вмиг будто заложило ватой. Он и остальные, не обращая внимания ни на что другое, во все глаза смотрели, как сноп дыма и огня вспучивался в узком створе, полностью закрывая обзор улицы и то, что там происходило.

В грохоте выстрела и взрыва было не разобрать, что творится с танком, движется ли он дальше, работают ли его двигатели. Черные дымные струи развеялись, обнажив угол стены дома и каменную кладку забора. В проеме виднелась тротуарная плитка и брусчатка мостовой. «Тигра» в створе не было видно. Со стороны улицы доносился рев танковых двигателей.