Федор Залата - Он сделал все, что мог

Утром на следующий день он заглянул к Фишеру. Тот в накинутом на плечи френче стоял у приколотой к стене карты восточного фронта и наносил на нее какие-то кружочки.

— Вас ист… Что вам? — недовольно спросил он, задергивая шторкой карту.

— Господин майор, я к Вам по личному вопросу. Разрешите отлучиться часа на два, на три в деревню Шибаево? — Тут надо действовать только открыто, тогда меньше подозрений. — Что-то моя девочка бегать сюда перестала.

— Перестала?.. Ай, плохой ваш девочка. Я сейчас распоряжусь — и она будет тут.

— Не надо, господин майор. Хочу на месте все сам проверить. Если она с кем-то уже спуталась, я ей капут. Я бабам измену не прощаю. А тут она может отбрехаться, обмануть.

— Вы свободны до двадцати ноль-ноль. Желаю удачи.

— Благодарю вас, господин майор. — Роман отдал честь и повернулся кругом.

— Айн момент, — сказал Фишер. — Я вам хотель маленько показать. — Вынул из ящика стола русскую газету и подал Роману. — Почиталь вот это, что карандашом…

Это была «Воронежская правда». На последней странице жирно напечатанный заголовок «Выше бдительность» был обведен карандашом, заметка же набрана мелким шрифтом: «В ночь на двадцать пятое мая группа немецких диверсантов предприняла попытку взорвать мост через Дон в районе Семилуки. К сожалению, частично это им удалось. Незаметно сняв часового, они заложили динамит, но у врагов дрожали руки, а у них дрожат руки после Сталинградского разгрома, мосту нанесены незначительные повреждения, наши славные саперы уже все восстановили. Врагам не удалось уйти безнаказанно, их настигли истребители-добровольцы и бойцы подразделения лейтенанта Воротникова и полностью уничтожили. Смерть фашистским бандитам! Все они были в форме бойцов Красной Армии и с фальшивыми документами. Это еще раз напоминает, что надо еще выше поднимать бдительность, всегда надо помнить, что враг подлый и коварный, наглухо закроем ему все щели. Враг должен знать, что это не сорок первый год».

— Это наши люди? — спросил Роман.

Фишер кивнул.

— Как вы думаете, то есть правда?

— Что правда, господин майор?

— Все, что тут напечаталь?

— Почему бы и нет? — прикинулся простачком Роман. — Ну, может, никого и не уничтожили. Надо же что-то написать для поднятия духа. Я знаю, как это у них делается. Взрыв моста-то не утаишь, не скроешь.

— А капитан Козорог знает, что такое «Смерш»?

— Еще бы. Смерть шпионам. Да они там хватают не только шпионов. Там чуть не то скажи — «Смерш» сразу заграбастает.

— А откуда вы это зналь?

— Откуда?.. Имел с этим «смершем» дело. В сорок первом году сказал, что нам с немцами не совладать — меня и зацапали: пораженческая пропаганда. Еле выкрутился. За что же меня из партии?.. Но, господин майор, вы мне задаете какие-то странные вопросы, и мне кажется, что вы мне не доверяете.

— Товеряю, вполне товеряю, господин майор.

— Капитан, — поправил Роман.

— Нет, вы уже майор. Получен приказ генераль Власов о присвоении вам звания майора. Завтра он будет объявлен всем.

Роман вскочил и пристукнул каблуками.

— Благодарю. Рад стараться, мой шеф!

— Вы свободны. Идите к своей девочке.

Шпбаево оказалось почти рядом с лагерем, деревня дворов шестьдесят, много изб сожжено, разрушено, но и уцелело немало. При входе в деревню остановил полицай, Роман предъявил аусвайс и спросил, где дом старосты. Полицай повертел аусвайс, заглянул в лицо Роману, сличил его с карточкой на документе и спросил:

— Из МТС?

— Из МТС.

— Воюете?

— Воюем.

— А зачем тебе староста?

— Да не он. Дочку его знаешь?

— Ирку? Кто ее не знает. Напрасно бьешь ноги, капитан.

— Это почему же? У меня с ней закручено до последней резьбы, так что вы тут осторожней, я вас, собак, знаю.

— Забрали ее для отправки в Германию.

— Дочь старосты в Германию? Вы что тут, одурели?

— Это ты у начальника полиции спроси. Он тут царь и бог.

— И ее уже отправили?

— Пока нет. Сидят пока все в школе.

— Хорошо несешь службу, — сказал Роман и зашагал заросшей бурьяном улицей. «Так вот почему Ирина перестала ходить на свидания, — думал он, — но это уже не страшно, однако надо попытаться ее как-то выручить, тут нужен напор на этого царя и бога деревенского масштаба. Ну что ж, возьмем его на бога».

Здание полиции охранялось двумя полицаями, проверили у Романа документы, один из них зашел в помещение и, тут же возвратясь, сказал:

— Можете заходить, господин капитан.

В приземистой горнице за длинным столом сидел моложавый с лошадиным лицом парень, накрест перепоясанный ремнями.

— Привет, — поздоровался Роман. — Имею честь представиться: капитан Козорог из части особого назначения, вот мое удостоверение. Вы начальник полиции?

— Я. С чем пожаловали, господин к-капитан? — спросил начальник, слегка заикаясь и нервически подмаргивая левым глазом.

— Мне стало известно, что вы взяли для отправки в Германию дочь старосты, так это?

— А тебе какое дело?

— Прошу не тыкать! И еще прошу немедленно освободить дочь старосты.

— И н-не подумаю. Собственно, почему это т-ты решил тут к-командовать? К-командую здесь я.

— И командуйте себе на здоровье. — Роман вытолкнул из-под стола табурет, сел.

— Дочь старосты, Ирина, моя невеста, понятно?

— Ну и что? В прошлом году в Германию забрали мою родную сестру — и никакой паники.

— Послушайте, как ваша фамилия?

— Для тебя достаточно, что я начальник полиции.

— Пусть будет так… — Роман еще раз оглянул комнату — никого больше, и вряд ли кого еще пропустят сюда дежурные полицаи — вынул пистолет. — Сейчас же распорядитесь отпустить мою невесту домой. Я фронтовик и шутить не люблю. Руки на стол!

— Вы за это будете отвечать, — перешел на «вы» начальник полиции, кладя руки на стол.

— Буду. Только не перед тобой. А вот тебе придется отвечать за то, что обижаешь людей, которые помогают немецким оккупационным властям.

— Ирка?.. — Лошадиная голова начальника полиции еще больше удлинилась. — Да откуда же мне было знать? А она не могла мне…

— Разве можно такому обалдую… Соображать надо. Разве тебе не достаточно, что она дочь старосты?

— Да, тут я действительно… И спрячь, пожалуйста, пушку. Случайно пальнешь — и тогда уже отсюда живым не уйдешь.

— А твоя пушка где? Руки вверх, встать. Выходи сюда, задом, задом. — Роман обыскал начальника полиции, вынул из правого кармана его штанов парабеллум, спрятал в свой карман. — А теперь садись на свое место. Дерьмо ты, а не начальник полиции. Тебе только с бабами и воевать. — Козорог свой пистолет заложил в кобуру, оставив ее на всякий случай открытой. — А теперь распорядитесь отпустить Ирину.

— Как же я могу распорядиться? Она в школе.