Виктор Поротников - Русь против Орды. Крах монгольского Ига

– Это не тебе решать, мальчик, – сказал Тимофей, взбивая подушку. – Ложись-ка лучше спать.

– Скоро начнется война, – воинственным голосом заговорил Иосиф, сидя на своей кровати. – Наш князь Борис Васильевич и его брат Андрей Большой поднимут против московского князя всех удельных князей! К ним на помощь придут литовцы и новгородцы, тогда московскому князю несдобровать!

– Напрасно ты петушишься, Ошаня, – промолвил Тимофей. – Ни литовцы, ни новгородцы не придут на подмогу к вашему князю. Новгород поставлен на колени Иваном Васильевичем еще три года тому назад, а литовцы сами в междоусобице увязли. Удельные князья тем более за вашим князем не пойдут, ибо у него нет ни денег, ни войска.

– Борис Васильевич соберет большое войско и денег раздобудет, дай срок! – Иосиф погрозил кулаком Тимофею. – Когда наше войско возьмет Москву, то я сам зарублю тебя саблей! А Ульяна выйдет замуж за Никиту Ремеза, который достоин ее руки, поскольку предан нашему князю.

Не желая продолжать этот разговор, Тимофей отвернулся к стене и с головой укрылся одеялом.

«Резвый братец у красавицы Ульяны, с таким надо держать ухо востро! – засыпая, подумал он. – Отвернуть бы головенку этому пострелу, но тогда Ульяна мне точно не достанется! Эх, до чего же пригожа дочка у боярина Гомзы!»

Желая уличить свою жену в прелюбодеянии, Михалко Вельяминов подговорил за деньги двоих тюремных надзирателей сидеть в засаде неподалеку от двора попадьи Февронии. Сначала Михалко сам осмотрел все подходы к дому попадьи-сводницы по Кривоколенному переулку и со стороны Звонарной улицы. Отыскал он и потайной лаз в заборе, в том месте две доски, прибитые к перекладине лишь на верхние гвозди, легко раздвигались в стороны. За забором находилась баня и небольшой садик, засаженный яблонями и кустами смородины. От бани вела дорожка, выложенная короткими досками, к черному входу в дом попадьи.

Видимо, неверные мужья и жены заранее обговаривали с Февронией время своих тайных встреч, после чего через лаз в заборе любовники проникали в дом попадьи, где и предавались блуду. Деньги, скорее всего, Феврония брала с любовников вперед.

Помощников Михалки Вельяминова, коих он подрядил для столь щекотливого дела, звали Треня и Тумак. Оба знали в лицо супругу Михалки, так как в прошлом году они перекладывали печные трубы в доме у своего начальника. Треня в прошлом был печником, а Тумак – каменщиком. Оба были деревенскими увальнями, обязанные своим нынешним достатком Михалке Вельяминову, взявшему их в тюремные служки.

Напутствуя своих соглядатаев, Михалко повелел им дождаться, когда его жена и Якушка Шачебальцев скроются через потайной лаз во дворе попадьи Февронии. После чего Тумак должен был и далее оставаться в засаде, а быстроногому Трене надлежало птицей прилететь в тюремный дом и сообщить обо всем самому Михалке Вельяминову.

Однако ретивые молодцы, утомленные двухдневным сидением в укрытии, едва завидев в переулке Якушку Шачебальцева, не удержались от соблазна своими руками намять ему бока. Выждав, когда Якушка пролезет в потайной лаз, оба соглядатая живо последовали за ним. После чего в садочке у попадьи завязалась нешуточная драка. Якушка оказался умелым кулачным бойцом. Он так отдубасил обоих соглядатаев, что те еще долго лежали на чуть пробившейся зеленой травке среди поломанных кустов смородины, приходя в себя.

В тюремный дом незадачливые помощники Михалки Вельяминова пришли в синяках и кровоподтеках.

Выслушав их сбивчивые объяснения, Михалко в ярости прогнал обоих с глаз долой, наградив увесистыми подзатыльниками.

«Научи дурня Богу молиться, так он и лоб расшибет! – раздраженно думал Михалко. – Никому ничего нельзя поручить, все приходится делать самому!»

То, что Якушка Шачебальцев пожаловал-таки на двор к попадье Февронии и не через ворота, а по тайному лазу, лишний раз уверило Михалку Вельяминова в том, что сказанное ему узницей Матреной о беспутном поведении его жены является правдой.

«Скорее всего, женушка моя и Якушка-подлец после сего случая поостерегутся встречаться в доме у Февронии, – мысленно рассуждал Михалко. – Голубки станут искать другое гнездышко для уединений. Надо будет поручить какой-нибудь из челядинок, чтобы глаз не спускала с госпожи своей! Но кому это поручить?..»

Фекла Глебовна, выйдя замуж за Михалку Вельяминова и поселившись в его доме, привела с собой кроме дочери от первого мужа еще и троих своих служанок. Михалко видел, что его жена полностью доверяет своим челядинкам, так что наушничать и доносить на свою хозяйку никто из служанок, вероятнее всего, не станет. Значит, Михалке нужно было думать, где взять такого соглядатая, который сможет повсюду следовать за его женой невидимой тенью.

– Звал, государь? – спросил Якушка Шачебальцев, вступив в покой со сводчатым потолком, с небольшими оконцами, утонувшими в толще каменной стены.

Иван Васильевич, сидящий за столом рядом со своим писарем Василием Долматовым, жестом руки поманил Якушку к себе.

Якушка приблизился к столу, заваленному бумагами, и отвесил великому князю поклон, сняв с головы парчовую шапку.

– Поедешь в Великие Луки завтра поутру, – обратился к Якушке Иван Васильевич, бегло просматривая длинный исписанный лист бумаги. – Будешь сопровождать моего гонца и боярина Василия Тучкова, который уполномочен от моего имени вести переговоры с моими мятежными братьями. От тебя потребуется следующее: тайно от моего брата Бориса встретиться с Андреем Большим и постараться склонить его на мою сторону. Скажешь Андрею Большому, что я готов уступить ему Можайск со всеми окрестными волостями. Ежели князю Андрею будет мало одного Можайска, тогда пусть он письменно изложит все свои требования. – Иван Васильевич поднял глаза на Якушку. – А ты без промедления должен будешь отправить эту грамоту в Москву. Для этой цели я тебе толкового гонца дам. С этим письмецом на руках мне будет легче вбить клин между моими непутевыми братьями, – с усмешкой добавил великий князь.

– Все исполню, государь. – Якушка вновь отвесил поклон, прижав ладонь к груди.

– Кто это тебя так приложил? – спросил Иван Васильевич, заметив синяк на скуле у Якушки. – Гляди, молодец, добегаешь за чужими юбками! Останешься когда-нибудь без головы.

– Государь, я и без головы служить тебе буду, – с озорной улыбкой промолвил Якушка.

– В Великих Луках на рожон не лезь! – Иван Васильевич погрозил Якушке пальцем. – И важную птицу из себя не разыгрывай! Все мои поручения обделывай тихо и гладко. С боярином Василием Тучковым не спорь, ибо он – глава посольства.