Игорь Лощилов - Отчаянный корпус

Среди собравшихся прошел ропот. «Мы не по своей воле… У нас приказ», — послышались голоса.

— Тихо! Дайте договорить! — рыкнул Лабутенко и кивнул Ветрову: — Давай дальше.

— Да, мы люди военные, знаем силу дисциплины и воинского приказа. Но нам известна и мера человеческой бессовестности. Наши руководители клялись после тбилисских событий, что силы армии не будут применяться против мирного населения, а сейчас отдают такие приказы в расчете на наше безусловное повиновение.

Раздался резкий и злой голос:

— Мы не против населения, наша задача — не допустить беспорядка.

— Бросьте! В Москве нет беспорядков, а вот присутствие тысяч вооруженных людей их несомненно вызовет. И произойдет это помимо вашей воли. Люди крайне возбуждены: кто-то может оскорбить, бросить камень, бутылку, просто плюнуть — и какова будет реакция вооруженного человека?

Поэтому мы обращаемся с призывом остановиться. Встанете вы, встанут другие, выйдут из города войска — только так можно избежать столкновения. А через несколько дней соберется Верховный Совет, и вы, повинуясь законному органу, выполните все его распоряжения. Пока же мы взываем к вашему гражданскому мужеству: остановитесь!

Его слова потонули в громком шуме. Подбежал растерянный командир.

— Что же вы такое говорите, товарищ полковник? Ведь у меня приказ. Как я могу его не выполнить? Это же подсудное дело.

Лабутенко подал зычный голос. Роль его оставалась все еще не выясненной, и офицеры на всякий случай притихли.

— Говорить будет военный прокурор, — объявил он.

Алишер выступил вперед и снял накидку. Помятая, изрядно потертая форма висела на нем мешковато, и весь он выглядел сейчас не грозным военным прокурором, а пожилым школьным учителем.

— Разберем ситуацию с юридической точки зрения. Воинские законы действительно предусматривают ответственность за невыполнение приказа, вплоть до уголовной. Но приказ приказу рознь. Сейчас мы имеем дело не с боевым приказом, а с приказом как актом применения права. Теперь спрашивается, кто имеет право отдавать приказ на движение войск в стране? Президент, наш Верховный Главнокомандующий, от должности отстранен, его преемник в должность не введен и необходимых полномочий не имеет. Министр обороны вошел в состав ГКЧП — образования явно незаконного, и от его имени приказывать не может. И вот, чтобы остановить анархию, появляется Указ Президента РСФСР… — Алишер вынул из папки бумагу и показал ее собравшимся, — согласно которому он берет верховную власть над всеми воинскими формированиями, находящимися на территории России, и приказывает им вернуться в пункты своей постоянной дислокации.

Командир полка взял Указ и с недоумением повертел его.

— Но мне нужен приказ моего непосредственного начальника.

— Этот Указ — документ прямого действия, но тем не менее мы едем к вашему командующему и до поступления его приказа предлагаем оставаться на месте. Этого же от вас требует и гражданская позиция, о которой только что говорил представитель Правительства России.

Все это звучало довольно убедительно, и командир окончательно растерялся. Человек он был, судя по всему, податливый и, верно, недолго противостоял бы натиску приехавших, но тут вмешался замполит, обладатель того самого резкого голоса.

— Товарищи! — закричал он. — Народ переживает тяжелое время, под угрозой его социальные завоевания, рушится наш Союз — оплот мира и прогресса. Нашлись, наконец, истинные патриоты, желающие навести порядок. Они зовут на помощь, против оголтелых критиканов, так называемых дермократов. Что же мы, остановимся на полпути? Откуда взялись эти люди, и почему они ведут вражескую пропаганду в расположении воинской части? Нужно их задержать и отправить в особый отдел для выяснения. Сдается, что форма на них с чужого плеча — настоящий советский офицер такие разговоры вести не может.

По мере его речи Петров все более распалялся, катал желваки и скрипел зубами. Наконец не выдержал и бросился чуть ли не с кулаками.

— Ах ты, гнида трескучая! Это я не настоящий?! Погляди на документ! — Он поднял куртку и продемонстрировал уродливый шрам. — Полживота в Афгане оторвало. И на руки погляди — трясутся, но не от поллитры, как у твоего истинного патриота, а от контузии — фугас рядом рванул.

Друзья! Я провоевал три года, командовал десантным полком. Положил не один десяток ребят, гнал их на верную смерть. Себя тоже не жалел. Зачем? Недосуг было задуматься, все — приказ, приказ. Теперь разобрались и объявили, что приказ был неправильный. А ребят нет, и сам покалеченный. Вот и вам нужно думать: не такие ли преступники сейчас приказ отдают?

Если речь Петрова и произвела на кого-нибудь впечатление, то только не на замполита.

— Ты горлом не бери, — его и без того резкий голос приобрел металлический оттенок, — а если нервный, дома сиди. У нас против вашей бумажки своя есть, — он развернул полевую сумку и прочел: — «Приказ командующего округом от 20 августа, пункт 2: „Эмиссаров, космополитов, предателей Родины, Союза задерживать, проводить допрос, сдавать правоохранительным органам“. Так что убирайтесь с дороги, пока мы его не применили. Пощадим, так сказать, раны.

Офицеры глухо зашумели. Петров рванулся было в новую атаку, но Ветров остановил — брань повредит делу. Заминкой воспользовался Владислав Кириллович, он вышел вперед, звякнув иконостасом, и заговорил:

— Друзья мои! Я тоже бывший офицер, провоевал четыре года, часто убивал, за то и награды. Но скажу: главное мужество не в этом. Главное мужество в том, чтобы не ударить, когда разрешают бить. Не выстрелить, когда приказывают стрелять. Оно доступно по-настоящему сильным людям. Таких у нас мало. Семьдесят три года только и знаем, что целимся друг в друга, и что же в итоге?

Старик сделал небольшую паузу и вдруг прочитал звонким помолодевшим голосом:

Написано в двадцатом году, а мы до сих пор целимся.

Друзья! Проявите мужество и откажитесь стрелять в братьев. Не подчиняйтесь приказам хунты! Заявите об этом прямо, как подобает русским офицерам!

Голос Владислава Кирилловича дрогнул, наверное, не выдержал напряжения, однако эта дрожь подействовала сильнее металлического звона, чувствовалось, что слушатели готовы поддержать призыв, и не хватает малого. Тогда вышел Лабутенко и провозгласил:

— Слушай резолюцию. Офицеры полка осуждают применение вооруженной силы против мирного населения. Во избежание кровопролития они считают незаконным ввод полка в Москву до подтверждения такой необходимости законными органами власти. Так?