Владимир Колычев - Утомленное солнце

– Товарищ майор, я, конечно, понимаю, что шпионов нужно разоблачать. Но вы сами подумайте, какого черта немцы стали бы мне отдавать свой самолет. Тем более «мессер», тем более новой модификации…

– Откуда вы знаете, что новой? – подозрительно сощурился майор.

Пришлось ему объяснять, какие истребители состоят на вооружении люфтваффе. «Ме-109Е» – старая. И на этой машине Артему приходилось летать на курсах совершенствования комсостава ВВС. А новую модификацию «Фридрих» он освоил вчера, когда летел к своим.

– Если бы все было так, как вы говорите, немцы дали бы мне старый истребитель. А эта модель секретная…

Артем очень хотел надеяться на это. «Сто девятые» «Фридрихи» уже имелись в распоряжении советских научно-исследовательских центров. А вдруг на захваченной им машине стоит какой-то новый, еще не изученный мотор, да и радиостанция может быть секретной.

– Секретной, говорите… – задумался особист.

Он принял решение до выяснения обстоятельств взять Артема под домашний арест. Это крайне возмутило Гудимова. Но если он еще как-то мог влиять на капитана Андреева, то с дивизионным особистом он тягаться не мог.

Артему казалось, будто ему обрезали руки. Дудин нашел для него новую машину, он мог летать дальше. А особисты, будь они неладны, считают его шпионом…

23 августа гитлеровские войска вышли к Волге. Сталинград подвергся массивной бомбардировке. Под прикрытием истребителей немецкие бомбардировщики «Ю-87» и «Ю-88» эшелонированно обрушивались на город через каждые десять-пятнадцать минут. В каждом эшелоне до двадцати пяти бомбардировщиков и по двенадцать истребителей. Уничтожались промышленные предприятия, административные здания, школы, больницы. В районе Сталинградского тракторного завода с лица земли сметалось все подряд…

Двести шестьдесят истребителей Восьмой армии пытались остановить этот воздушный тайфун. Советские летчики мужественно сражались с врагом, было уничтожено около ста самолетов противника. Но все же отразить удар не удалось. Город подвергся страшным разрушениям.

К этому роковому дню в полку оставалось всего восемь более-менее боеготовых «Яков». К исходу дня осталось только два. И еще подполковник Дудин сумел привести на аэродром дымящуюся, изрешеченную машину. Он смог посадить самолет, но по пути на стоянку машина рассыпалась в хлам. К счастью, Дудин остался жив. Но был отправлен в госпиталь с двумя пулями в бедре.

Артем же был совершенно цел. Только вот душу разворотило прямым попаданием чекистского слова-снаряда. Ведь он не участвовал в этих боях, не помогал своим товарищам, не сбивал немцев… Он чувствовал себя так, как будто был повинен в том, что полк практически прекратил свое существование.

Под охраной его отправили сначала в штаб дивизии, затем в армию. Домашний арест заменили содержанием на офицерской гауптвахте. Как будто он какой-то преступник…

Освободили его только через три недели. Вернули документы, ордена, оружие. Трофейный «люгер» чекисты оставили себе. А то как же им от врагов народа отбиваться? Отечественный «Тульский Токарев» недостаточно хорош для этого, может заклинить в самый неподходящий момент.

Артему приказано было явиться к самому командующему воздушной армией. Генерал-майор Хрюкин встретил его долгим изучающим взглядом. Артем представился. Ему показали на стул. Но он остался стоять. Без того насиделся.

Какое-то время генерал молча смотрел его личное дело. Снова вскинул на него глаза. Взгляд сильный, проницательный.

– Давно на фронте? – спросил он.

Как будто в личном деле про этого ничего не написано.

– С двадцать второго июня сорок первого, – неуверенно сказал Артем. – Но летать начал не сразу. Из отпуска возвращался, а тут немцы…

– Понятно. Значит, были в окружении… Сбиты под Вязьмой, снова выходили из окружения…

Артем понял, куда клонит генерал. Его считают не очень надежным социальным элементом. Как-никак три раза на территории врага побывал.

– Девятнадцатого августа сорок второго сбиты под Котельниковским, продолжал генерал. – Атака на встречных курсах, лобовое столкновение…

– Боеприпасы закончились, – пояснил Артем.

– Что ж, вы сделали все правильно. Героическое, надо сказать, решение. Тем более что, несмотря на потери, вам удалось сковать группу противника и бомбардировщики успешно выполнили поставленную задачу… Как же вы «мессер» смогли захватить?

– Я знал, где находится немецкий аэродром. Сам лично атаковал его в составе штурмовой группы. А когда меня сбили, решил найти его. Другого выхода просто не было… Немцы уже покинули аэродром, остались только два самолета. Убил механика, переоделся в его форму, проник в самолет. Ну а дальше просто…

– Вы тут в объяснительной пишете, что умеете управлять истребителем «Мессершмит».

– Да, на курсах нам показывали эту машину, мне позволили подняться в воздух. Доверили, так сказать. Я же опытный пилот…

– Более чем опытный, – кивнул генерал. – Триста двадцать два боевых вылета, воздушные бои, штурмовые удары, разведка. Двадцать восемь личных побед, шесть в составе группы. Герой Советского Союза. Командиром полка характеризуетесь как отличный командир и превосходный воздушный боец…

– Ну, если командир так характеризует, я спорить не стану, – пожал плечами Артем.

– Я тоже не буду спорить, – улыбнулся Хрюкин.

У него на груди также сияла Золотая Звезда Героя. Так что Артему он не завидовал.

– Теперь о «мессере», который ты, Гудимов, захватил, – неожиданно перешел он на дружеское «ты».

Артем воспрянул духом.

– Это новая модификация «сто девятого» «Фридриха». Если ранее на этих машинах стоял мотор в тысячу двести лошадок, то на этой тысяча триста пятьдесят. Улавливаешь разницу?

– Честно скажу, машина отличная, – Артем спохватился и тут же выправился. – Но наш «Як» не хуже…

– Не надо лукавить, майор. «Як-первый» уступает «Фридриху». А вот новый «Як-девятый» нет. А если уступает, то ненамного…

– Я не слышал о таком, – признался Артем.

– А я слышал. И видел. Скажу тебе по секрету, в нашу армию прибыл полк, укомплектованный исключительно новой техникой…

Артем нахмурился, внутренне напрягся. Зачем генерал говорит ему об этом? Неужели дает дезинформацию, чтобы Артем передал ее немцам? Неужели его в самом деле держат за шпиона?

Похоже, Хрюкин угадал ход его мыслей.

– Это я к чему тебе говорю, – сказал он. – Самолеты в полку отличные, только вот командир полка не очень мне нравится. Такой же молодой майор, как ты, но боевого опыта нет. Ну, если финскую не считать, а это сейчас не в счет, сам понимаешь…

– Понимаю, – кивнул Артем.

Сам он на финской сбил шесть самолетов. Но они даже не входили в его личный боевой счет.