Вадим Пеунов - Об исполнении доложить

Итак, возможным источником информации могли быть четверо прямых свидетелей. Но о том, что в развалинах погибла касса подполья, позже могли узнать и другие. Итак — четверо. Самого Николая Лаврентьевича и Караулова я исключал сразу. Проверенные люди.

Имя собкора Никитина до войны часто мелькало на страницах «Правды». Я помнил его восторженный очерк о дрейфе зажатого Арктикой в ледяные тиски ледокола «Седов». В дни испанской трагедии часто печатались пристрастные репортажи Никитина. Попадались мне его статьи о боях на границе в начале войны.

На мой вопрос о Никитине из «Правды» сообщили, что он прислал свою последнюю корреспонденцию из-под Харькова о подвиге артиллерийского расчета, подбившего шесть танков. Очерк пошел в номер. Но с тех пор от Никитина ни слуху ни духу.

Напрашивался тревожный вывод: уж не прибил ли раненого корреспондента шофер? Сомов рассказал, как тот пытался в критический момент угнать полуторку, оставить других без транспорта. Вполне логично предположить, что такой способен и на прямое предательство.

Сопоставив странные «выборочные» аресты подпольщиков со всем, что рассказал Сомов, Яковлев сделал вывод: содержимое сейфа не может иметь прямого отношения к активности гитлеровской контрразведки. Что ж, подполье придется налаживать заново: фронту нужны все новые и новые сведения.

Я предложил Яковлеву установить за бывшим домом Сомова самое тщательное наблюдение и выяснить, кто же живет там под усиленной охраной.

В начале ноября Истомин с Пряхиным наконец-то получили давно обещанную им работу. Никона Феофановича «за особые заслуги перед Германией» назначили начальником тюрьмы, а Истомина направили помощником начальника полиции. Истомин сделал вид, что обиделся: «Мне, кадровому командиру, предлагают вылавливать разную мелкую шпану и шантрапу!» Ему вежливо и настойчиво объяснили, что он давно не командир, а обычный дезертир-перебежчик, так что рассчитывать на какое-то особое положение у него нет никаких прав. Он их может заслужить верной службой в полиции, перед которой ставятся задачи посолиднее, чем ловля карманщиков и привокзальных жуликов. Пришлось Истомину согласиться.

А вот Надежда получила весьма перспективное задание: проникнуть в партизанский отряд Караулова, обязательно завоевать доверие секретаря подпольного райкома партии Сомова. Для этого ей разрешалось даже взяться за оружие, принимать активное участие в борьбе с оккупантами. От нее требовалось совсем немногое: предупредить своего Хозяина о том, что с той стороны фронта ждут гостей. Узнать, когда и где эти гости должны приземлиться.

Надежда запротестовала: «А мое хозяйство — гори огнем? Всю жизнь наживала с мужем! И так ополовинили, пока я чахла в тюрьме!» Хозяин пообещал ей немедленно возместить все убытки, а после завершения операции прилично наградить.

Курсы шпионажа для Надежды были короткими. Занимался с нею толстячок с усиками а-ля Гитлер. Надежду на две недели поселили в доме председателя райисполкома, где теперь размещалась вражеская контрразведка. Учили обращаться с немецким оружием, противопехотными и противотанковыми минами. Особое внимание учитель уделял способам передачи информации: рация и частые отлучки из отряда были исключены. А вот во время партизанских операций Надежда должна будет оставлять своеобразные «визитные карточки»— листовки с патриотическим текстом: «Смерть фашистским оккупантам», «Мы мстим за тебя, Родина», «Это за смерть Саши С.» и так далее. Они должны были передать короткую, но важную информацию. На место происшествия обязательно прибудут полиция или карательные войска, они найдут рукописные листовки: таким способом Хозяин получит известие.

Надежде была присвоена кличка Святая.

Понимая, что Надежда — человек приметный, биография у нее особенная, Хозяин предложил ей играть в открытую. Была невестой Чухлая, тот сбежал за границу. Вышла замуж, хорошо жила с мужем, пользовалась в колхозе уважением. Однажды муж привел в дом постороннего, в котором она узнала Чухлая. Воспользовавшись тем, что Сугонюк уехал по каким-то своим делам в Ростов, гость начал к Надежде приставать. Обороняясь, она ударила насильника скалкой и прибила его. Но доказать следователю, что убила того самого Чухлая, который в начале двадцатых годов терроризировал светловскую округу, не могла.

Кроме усатого, Надежду ежедневно посещал ее Хозяин. Он вел с нею инструктивные беседы, как держать себя в той или иной ситуации, каких действий надо избегать, как следует относиться к людям: «Будьте доброй, смелой, трудолюбивой. Ищите для себя дело полезное и нужное, перехватывайте инициативу буквально во всем. И вас полюбят, а полюбив — начнут доверять». Нередко Хозяин оставался в школе ночевать: у него был здесь оборудован кабинет для работы и спальная комната.

Из этих сведений Яковлев сделал вывод, что в доме Сомова живет фон Креслер. «Больше там некому быть». Борис Евсеевич предложил провести операцию, выкрасть доктора фон Креслера, сумевшего уже немало попортить нам крови: он, по-видимому, перехватил Князева, он каким-то чудом пронюхал о сейфе, погребенном в развалинах райисполкома. На его совести — третья часть подполья, а возможно, и партизанский отряд Лысака. А главное, он, по всей вероятности, мог, хотя бы в общих чертах, прояснить, что же немецкой контрразведке известно о советском разведчике, работавшем в Германии, почему поиски его начали именно в Донбассе?

Дело в том, что Сынок сообщил: «Идет повальная перепроверка». Что это? Углубление акции «Сыск» или попытка выявить сообщников «полковника Чухлая»?

Насколько глубоко уверовал гитлеровский разведцентр в эту версию?

Я одобрил замысел операции, и Борзов в принципе не возражал против того, чтобы добыть доктора фон Креслера.

— Только надо все тщательно разведать, продумать, чтобы не произошло осечки. Пусть Яковлев обмозгует и доложит.

После ранения Караулова руководитель подполья фактически стал и командиром отряда. Желая восполнить потери, которые понесли в результате арестов, Сомов разбил отряд на мелкие группы, отправил их «посетить родственников», собрать таким образом нужную штабу армии информацию.

Яковлев в это время готовил операцию «Фон Креслер».

Прежде всего он побывал в Светлово. Истомин снабдил его униформой полицейского и пропуском, позволявшим ходить по городу во время комендантского часа. Яковлев выявил график смены часовых у бывшего сомовского дома, в котором жил, по нашим предположениям, фон Креслер. Оказывается, патрули иногда заходили во двор и, видимо, обогревались там минут по пятнадцать. По утрам из ворот дома выезжал черный «мерседес», вечером он возвращался в сопровождении двух мотоциклистов.