Моше Натан - Битва за Иерусалим

По-другому обстояло дело с заряжающим. При падении танка пушку сорвало с креплений и ствол придавил его. Ствол танковой пушки весит около 200 килограммов. Он пригвоздил заряжающего к плите броневой башни. Теперь часть его груди, плечо и предплечье находилось под 200-килограммовым стальным прессом. Тут были напрасны любые усилия его товарищей по экипажу. Пушку развернуло и заклинило так, что ее невозможно было даже пошевелить.

Арик подошел к придавленному парню и начал его успокаивать. Он попробовал устроить его как-нибудь, чтобы облегчить боль — и снова убедился, что не в состоянии ничем помочь.

У Арика внутри что-то надломилось. «Пойми, — заговорил он, — это невозможно. Невозможно. Еще немножко, и к нам придут и помогут».

Заряжающий, силы которого кончались, отчаявшись получить помощь у Арика, стал адресовать свои крики командиру взвода. Тот в это время ехал в Цур-Бахр в бронетанковой колонне, продолжавшей все вокруг поливать огнем.

Вдруг послышалось знакомое «тра-та-та» пулеметов. Несколько очередей достигло русла вади и загнало экипаж свалившегося танка внутрь искареженного стального корпуса. Никто из спасшихся после пережитого ужаса не хотел оказаться подстреленным своими же товарищами и сгнить в этом забытом Богом месте.

По краю вади вздыбились клубы дыма, заставившие экипаж танка спрятаться еще глубже. На Арика откуда-то свалилась большая коробка, оказавшаяся аптечкой первой помощи. Он сделал перевязки себе и товарищам.

От холода знобило. Танкисты закутались в одеяла и вопрошающе уставились на Арика: «Итак, сидим в этой забытой дыре, как в западне. Что же нам делать дальше?»

Арик подготовил своих людей к возможности нападения. «Мы находимся на территории, не занятой нашими войсками, — объяснил он. — Местное население не бежало, а попряталось. В любой момент они могут появиться».

Потом он обнаружил, что рация на танке не повреждена. Он попробовал связаться с колонной, которая уже достигла Цур-Бахра, однако отсюда, из глубины ущелья, никак не удавалось наладить связь. Он продолжал ломать голову над тем, как же все-таки выбраться из этого опасного места, и неожиданно вспомнил о брошенных наверху и отодвинутых на обочину танком арабских автомобилях. Можно было бы воспользоваться одним из них, чтобы добраться до Резиденции Верховного комиссара и организовать оттуда помощь его товарищу, пригвожденному пушечным стволом.

Арик захватил с собой автомат «узи», фонарь и ракетницу и полез вверх по обрыву, с которого не так давно скатился вместе со своим танком. Подъем был мучительным. Он подтягивался, цепляясь ногами за камни; чем выше подымался, тем сильнее болело тело Боль становилась невыносимой. Легкая рана на голове открылась, и кровь залила ему лицо.

Он из последних сил подтаскивал себя вверх. Ценой нечеловеческого напряжения ему удалось выбраться на бровку шоссе — на ту самую подпорную стенку, которая стала причиной сегодняшнего несчастья.

Автомобили были на месте, дверцы заперты. Как их завести, если нет ключей?..

Арик решил вернуться вниз, к своим товарищам, на дно вади. Он повернулся, шагнул и убедился, что его больная нога совсем отказывается служить. Он запрыгал на здоровой ноге, добрался до бровки над ущельем и сел. Отдохнув несколько минут, спрыгнул на склон. И как только начал спуск, тишину дважды просверлил свист пуль.

Один из людей его экипажа там внизу, в вади, за минуту до этого видел силуэт Арика на бровке шоссе. Падение в танке, потемки, страх — как бы не напали сельчане-арабы — все это привело танкиста в такое состояние, что он уже не владел собой. В маячившем наверху силуэте он успел опознать Арика, но прыжок того на откос был так внезапен, что он не совладал с собственными руками. Палец невольно нажал на гашетку и одной автоматной очередью разрядил весь страх, накопившийся и душивший солдата с момента падения.

Очередь поймала Арика на следующем прыжке. Он почувствовал, что пули прошили ногу от ступни до промежности. Мелькнула мысль, что стрелок — его же товарищ, ост^шийся внизу.

— Стой! — закричал он. — Что ты делаешь?!

Выстрелы тотчас оборвались. К нему карабкался стрелок: «Арик, это ты?» — издали ужаснулся он.

Арик отшатнулся и упал на склон. Он побоялся опять скатиться вниз и попросил подстрелившего его танкиста добраться до него и вынести наверх на бровку. Солдат вытащил его, уложил на обочину, а сам отправился искать более надежное укрытие.

Арик остался один. Он следил за тем, чтобы его «узи» все время был у него под рукой. Не хотел попасть живым в руки арабов, но хладнокровно приготовился к такой возможности и спокойно ждал ее. «Я сознательно приготовился к самому худшему», — говорит он. Хотелось быть в полной форме, если «самое худшее» случится.

Он ждал. Голова раскалывалась от боли. Кровоточило расцарапанное правое ухо. Донимали продырявленные нога и промежность, причем особенно тревожила последняя.

Так он провел долгие часы один, в ожидании избавления, которое все не приходило.

А внизу, на ' дне вади под 200-килограммовым стальным грузом лежал заряжающий. Лежал, пока не умолк…

В то время, как Арик и его экипаж упали с обрыва в вади, головные танки колонны ушли вперед и повстречались с штатскими арабами, бросившими свои роскошные лимузины посреди шоссе. С ними была женщина. Неожиданно она разразилась причитаниями и, подбежав к танкистам, с плачем стала молить их о пощаде для себя и своего ребенка. Заплакал и ребенок, которого она держала на руках. «Мистер, плиз!», — поддержал ее представительный на вид араб. Его тоже буквально колотило от страха.

Предоставив арабов их собственной судьбе и не задерживаясь, колонна покатила дальше. На ходу Аарон успел заметить, что из опрокинувшегося танка на дне вади вылезают двое. Но его просьба позволить ему спуститься туда на выручку была отвергнута.

— Продолжать движение на Цур-Бахр! — приказал командир полка Ашер.

Село будто вымерло — все на замках и засовах. Вздымались лишь черные столбы дыма. Пулеметные очереди чиркали по стенам, оставляя на камне длинные шрамы.

— Хороший мы им сюрприз преподнесли, — заметил кто-то. — Нагрянули гости с черного хода.

— Нашлось все-таки одно пустое село, — сказал Ури. По-видимому, драпанули.

В 6.44 вечера — точно в тот момент, когда село солнце, — головные танки колонны обошли последние окраинные дома Цур-Ьахра и достигли преддверия колокола. Один из двух передних танков проник в путаницу траншей, нагромождение заграждений и батарей. Траншеи вели вглубь опорного пункта, где в центре высился крутой курган с железобетонной нашлепкой — дотом, как будто бы в форме колокола, чего, впрочем, никто никогда не проверял.