Михель Гавен - Дорогая Альма

— И ничего нельзя сделать? — робко спросил Пирогов. — Это же люди…

— А кто может сделать? — Маренн повернулась. — Я — не могу. В мои полномочия действительно входит оказание медицинской помощи только военнослужащим вермахта и войск СС. А скоро, как я понимаю, и вовсе только военнослужащим СС, так как Гиммлеру очень не нравится, что вермахт пользуется нашими услугами. Вообще, насчет Четвертого управления Олендорф напустил тумана. Гестапо здесь ни при чем. Они занимаются подпольщиками, комиссарами, неблагонадежными элементами, уголовниками теми же. А здесь полностью полномочия вермахта. Вермахт взял в плен, вермахт и распоряжается. Господин фельдмаршал фон Рунштедт — вот кто тут главный. Это компетенция ОКВ, общего военного командования. А они очень не любят, когда СС вмешиваются в их дела. Вот я сейчас потребовала и не уверена, что меня не пнут, как последнюю шавку, мол, займитесь своими делами. Пока они наступают — они на коне. А вы там, в канцелярии рейхсфюрера СС, пока помолчите. Вот появятся тылы, тогда будете исполнять свою работу. Если даже Дитриху, как он сказал, оружие выдали по остаточному принципу, возьмите то, что нам не нужно, трофейное. Что говорить о прочем? Олендорф, конечно, сейчас доложит в Берлин. Но если только министр пропаганды Геббельс вмешается. Надо же ему фотографии сделать. Чтобы покрасивее получилось. Он может перетянуть чашу весов в нашу сторону. Но тогда мне точно придется ехать к ним — никуда не денешься. А ты не думаешь, что нападение на транспорт устроили переодетые полицаи? — спросила она Рауха. — Специально, чтобы нас задержать.

— Не исключаю, — усмехнулся тот. — Если только у Олендорфа ума хватило. Вообще-то он в выдумке не силен, как ты заметила. Слишком большой барин. Ты же видела, сидеть на броневичке, попивать кофе из термоса и наблюдать в бинокль, как полицаи бегают по дворам и волочат старух за волосы — вот это ему нравится. Чувствовать себя сверхчеловеком, которому дана власть над нелюдями, как он выразился. И при этом чтобы территория вокруг была зачищена на предмет возможного сопротивления. То есть в полной безопасности. А брать на себя такие риски, как переодевать полицаев, устраивать засады, потом еще неизвестно, вдруг в санитарном транспорте кто-то из водителей погибнет, это получится — свои постреляли своих. Во-первых, никто ему не даст такие полномочия, он не разведка и не контрразведка, чтобы спецоперации устраивать, он всего лишь исполнительная команда. А во-вторых, он и сам струсит. Это же отвечать придется. Полицаи все тупые и трусы, иначе бы они в полицаи не пошли, они меры не знают, такое побоище могут устроить, что Олендорф потом никогда не оправдается. Нет, скорее всего, это в самом деле отставшие красноармейцы. Что-то долго там идет перестрелка. Никаких сообщений о том, что транспорт продолжил движение и прибудет к такому-то времени, пока нет. Значит, столкновение еще продолжается. Ну, полицаи на такое неспособны.

— Вероятно, ты прав, — согласилась Маренн. — Как нет сообщений о том, что мои условия выполнены и пленникам дали воды хотя бы. И мне придется ехать на условиях Олендорфа. — Она села за стол и раздраженно затушила сигарету в пепельнице.

— Очень сомневаюсь, что ему удастся убедить представителей вермахта это сделать, — подтвердил Раух. — Им-то зачем? Вам надо — вы и делайте. А Олендорф где возьмет? У него что, провиантский склад под рукой? Тоже нет. Полицаи на подножном корму — что украдут, то и их. А сам он на пайке.

— Как я вижу, все-таки наша помощь необходима, — вступил в разговор Пирогов и придвинулся со стулом поближе к столу. — Мы не знаем, когда придет транспорт, но знаем, когда прибудет фотокорреспондент из Берлина и когда вам, фрау Сэтерлэнд, надо прибыть в Уманский лагерь, чтобы участвовать в съемке.

— Фотокорреспондент, скорее всего, прибыл, — поправил Раух. — Иначе бы они все это не затевали. Он же тоже может не доехать до них вовремя, как и наш транспорт.

— Значит, время указано? — уточнил Пирогов. — Маршрут тоже? Тогда зачем нам полагаться на обстоятельства, на какое-то благородство этого главного карателя, наверняка не дождешься. Мы должны действовать сами. Придет или не придет транспорт, прилетит или не прилетит самолет из Берлина нам-то что? — Пирогов пожал плечами. — Мы устроим инсценировку с нападением на вас, это будет выглядеть даже убедительнее на фоне того, что и транспорт попал в засаду. Вы укажете место и время на карте, и я все организую. Вы поедете к ним, фрау Сэтерлэнд, пусть даже они и не выполнят ваши условия. Должны же вы исполнять приказ. А по пути на вас нападут большевики. Обстрел, машина неисправна, сами едва спаслись. Какая уж тут фотосъемка? — Он улыбнулся. — Пусть высылают спасательнуб команду и эвакуируют вас в Берлин поскорее, иначе ваш коллега под Смоленском так вас и не дождется. Господин офицер, покажите мне маршрут и где мы должны ждать, — попросил он Рауха, привстав. — Не будем терять времени. Я сейчас же отправлюсь в сторожку.

— А если Кольцов и его солдаты не согласятся участвовать? — спросил Раух серьезно. — Вы же не можете за них поручиться, Иван. Вы хорошо говорили о русской душе и о русском характере, но это вообще. А вот конкретно эти люди? Что, если они откажутся? Тогда фрау Сэтерлэнд попадет в неприятную ситуацию.

— Ни в коем случае, — решительно ответил Пирогов. — Если они откажутся, мы сделаем это сами. Я, Микола и Пелагея. Она жена лесника и тоже стрелять умеет. Вам это покажется смешным, — добавил он быстро, заметив, как разочарованно вытянулось лицо Рауха. — Но в удобном месте и втроем можно справиться, главное — правильно выбрать позицию, верно? Вы же поедете вдвоем и пара мотоциклистов охраны, больше-то сопровождения не будет. А что касается оружия, пусть фрау Сэтерлэнд даст мне автомат, я его вынесу тайком, по пути на аэродром он ей уже не понадобится. Ну а Микола — с винтовкой, он взял у Кольцова, те много набрали у убитых на всякий случай. А тетка Пелагея как умеет — с охотничьим ружьем. Убивать-то мы никого не собираемся. Шум устроим и уйдем, а там уж вы сами распишите своему командованию, что и как вышло. А то, что не поймают нас — это вы не сомневайтесь. Микола такие дорожки знает, такие схроны в лесу, что век не разыщут. Мы же дома, нам и лес — защитник.

— Но по лесу придется вам идти долго. — Раух посмотрел на карту. — Мы поедем вот этой дорогой, это кратчайший путь до лагеря. — Он прочертил ногтем линию. — Полагаю, что самое удобное место для мнимого нападения — вот здесь. — Он обозначил точку. — Здесь дорога проходит через лес как бы в небольшом туннеле между холмом и обрывом. Если занять позицию на возвышенности, то у вас будет прекрасный обзор и хорошие пути для отступления, а мотоциклисты внизу будут иметь ограниченную видимость и серьезный ущерб вам не нанесут, вы же окажетесь как бы за каменным бруствером. Ну и если быстро уйдете, чтобы погоня не догнала, когда прибудет спасательная команда, тогда почти безопасно. Но от сторожки до этого места — довольно далеко. Что скажешь? — Он повернулся к Маренн.