Александр Черваков - Две стороны. Часть 2. Дагестан

– Э, брат! Да как нет? Я знаю, что есть! Тебе что, жалко? Вы нам помогаете, мы вам помогаем! А, брат?

Мотострелки, не обращая никакого внимания на офицера-танкиста, уже распробовали коньяк, отпивая его прямо из горлышек и затягиваясь сигаретами вместо закуски, но Щербакова сейчас заботило совсем не это. «Сука, да когда же мы тронемся отсюда! Грёбаный Обух, где он? – нервничал лейтенант. – Может, они нас сейчас всех поубивают тут», – сердце бешено колотилось в груди. – Я же говорю, что нет лишних, – вслух сказал Щербаков, не глядя на дагестанца и делая вид, что он очень занят происходящим процессом. Наконец танк чуть подался вперед, лежавший на асфальте трос стал потихоньку подниматься, натягиваясь между кормой танка и БТРом. Вот он вытянулся горизонтально и стал медленно уползать назад из верхнего бэтэровского люка, прижимая лом к броне и сгибая его.

«Сейчас сломается», – мелькнула мысль в Сашкиной голове, но лом, выгнувшись буквой U, прочно застрял в верхнем люке между броней и катушкой лебедки, намертво закрепив трос.

«По машинам!» – закричал Щербаков и кинулся к танку. Пехота засуетилась и стала залезать внутрь БТРа. Запрыгнув на танк и спотыкаясь в темноте о какие-то торчащие на его броне железки, Сашка забрался на башню и, открывая люк, чуть головой не столкнулся с одним из дагестанских парней, успевшим залезть на «семьдесят двойку».

– Слышь, давай слазь отсюда, мы уже поехали! – сердце Щербакова ёкнуло от неожиданной встречи. Дагестанец что-то начал говорить про коньяк и патроны, но Щербаков, глянув на БТР и увидев, что за его рулем сидит солдат-водитель, скрылся в люке, захлопнув его за собой.

– Обухов, давай потихоньку! Не дай Бог оторвешь, я тебя убью, сука! – заорал в Щербаков, прижав ларингофоны к горлу. Двигатель взвыл, и танк плавно двинулся вперед. Кравченко выглядывал назад из своего открытого люка, следя за двинувшимся вслед БТРом.

«Ну наконец-то! Только бы ничего не оторвалось!» – руки Щербакова тряслись, мышцы на ногах дергались от еще не отпустившего напряжения. Он потянулся вправо за радиостанцию, проверить, на месте ли автомат, но рука его наткнулась на пустую холодную стенку башни! Сердце замерло, миллионы иголок из середины груди рванулись во все части тела, делая слабыми руки, ноги и вызывая приступ тошноты. Страх мгновенно проник по судорожно сжавшемуся горлу в мозг, заставил всё тело вспотеть липким холодным потом. Автомата на месте не было!

– Стой! Обух, стой, сука! – Щербаков судорожно шарил по стене уже двумя руками, но пальцы натыкались только на кабели, провода и какие-то коробочки с приборами. Кравченко с недоумением смотрел на лейтенанта. Танк остановился. «Блядь! Грёбаный даг! Украл автомат, пока я с этим долбаным тросом лазил! Посадят теперь! – в голове мелькнул рассказ про украденную днем у мотострелка снайперскую винтовку и его дальнейшую незавидную судьбу. – Отвоевался, бля!»

Вдруг в полумраке башни, освещаемой где-то снизу маленькой тусклой лампочкой, пальцы Щербакова нащупали на полу холодный металл ствольной коробки, мизинец зацепился за ремень: «АВТОМАТ! Твою мать, я дебил! Автомат! Он просто упал, отвязавшись от кабеля!»

– Поехали, Обухов! Вперед! Поехали! Потихоньку! – от радости и от бившего в голову адреналина вновь заорал Щербаков. Танк плавно тронулся, набирая скорость. Сашка открыл люк и выглянул в ночь. Сзади в свете башенной танковой фары, направленной назад, болтался БТР, за ним пропадали за кружащими снежными хлопьями белеющий в темноте «Москвич» и уже невидимые дагестанцы. Руки опять стали трястись, колени ослабели, и Щербаков устало опустился на кресло, намотав ремень автомата на руку.

«Надо успокоиться. – подумал лейтенант, – Кравченко, теперь твоя очередь за «бэтэром» смотреть! Ну-ка, что там даги за коньяк дали?»

Наводчик нехотя засунул руку за пазуху и достал стеклянную поллитровку. Александр открутил крышку – судя по этикетке и по запаху, вроде, похоже на коньяк.

«Да хрен с ним, и с дагами, и с БТРом!» – Щербаков запрокинул голову и из горла сделал несколько глотков. Алкоголь мгновенно заполнил пустой желудок и шибанул в медленно отходивший от стресса мозг.

– Товарищнант, а сколько ехать еще? – в наушниках прозвучал усталый голос Обухова.

– Да хрен его знает. Комроты сказал «догоняйте», так что езжай вперед потихоньку и никуда с асфальта не сворачивай! – ответил Александр Обуху. – А ты, Кравченко, смотри там, чтобы «бэтэр» не оторвался, – прокричал Щербаков сквозь грохот двигателя и глотнул коньяка ещё…

Тишина. Сквозь полукруглую щель командирского люка проникают яркие солнечные лучи. Щербаков, еще не открыв глаза, судорожно сжал пальцы и с облегчением почувствовал в руках прохладную сталь автомата. Он разлепил опухшие веки и огляделся. Люк наводчика был открыт, и сквозь него виднелись плывущие по голубому небу большие белые облака. В ногах валялась початая бутылка коньяка.

«Странно, почему так тихо? Где Кравченко? Приехали уже?» – в кружившейся голове лейтенанта вяло ползали обрывки мыслей. Чувствуя тошноту и огромное желание выпить холодной воды, Щербаков ослабевшими руками откинул тяжелый люк и медленно выглянул наружу. Судя по довольно высокому солнцу, время завтрака давно прошло, а обеда еще не наступило. Танк раскорячился посередине пустой асфальтированной дороги, терявшейся за поворотами в горах, окружавших его со всех сторон. Сзади стоял прицепленный БТР с солдатами, дремавшими на его броне, греясь в лучах теплого сентябрьского солнца. Некоторые, по всей видимости, тоже болели с похмелья. Кравченко и Обухов, сняв свои кирзовые сапоги и развесив портянки на ЗИПах, растянулись на нагревшейся трансмиссии.

– Чего стоим? – охрипшим голосом спросил Щербаков. – Есть чего попить?

– Здравия желаем, товарищнант, – едва приподнявшись, вразнобой сказали механик с наводчиком. Обухов отстегнул полупустую фляжку и протянул лейтенанту. Вода оказалась теплой и невкусной.

– Так чего стоим? – допив остатки воды, опять спросил Щербаков.

– Горючее кончилось, – виновато сказал Обухов.

– Как, бля кончилось? А мы сейчас где?

– А хрен его знает, товарищ лейтенант, – ответил Кравченко.

– На связь кто-нибудь выходил? – опять спросил Александр.

– Выходили. Ни на основной, ни на запасной частоте никто не отвечает. Одно шипение. В горах, Абдулов сказал, вообще плохо ловит – за гору заехал – и нет связи.

«Нормально, – подумал Щербаков, – и что теперь делать? Пешком же не пойдешь, технику не бросишь. Да и куда идти?» – думать совсем не хотелось. Хотелось лечь в тень и полежать еще.

– Вы автоматы-то с собой возьмите, а то лежите, как на курорте, – сказал он развалившимся на трансмиссии танкистам, а сам пытался сообразить, что делать в такой ситуации. Лейтенант сам попробовал выйти на связь, но обе частоты молчали, выдавая только шипение и треск атмосферных помех.