Александр Черваков - Две стороны. Часть 2. Дагестан

«Сначала поедем, посмотрим, как экипаж 172 танка устроился, они тут метрах в двухстах, за этой вершиной стоят, блокпост №16. – Пермяков махнул в сторону возвышавшегося невдалеке холма. – А вон там хозвзвод», – капитан указал вниз, где виднелась пара ЗИЛ-131 с будками-кунгами.

За вершиной, куда подъехал танк Щербакова, рядом с отвесным обрывом, стоял танк № 172 с сидящим на трансмиссии экипажем. Командиром 172-го был дембель сержант Виктор Гирин. Два остальных члена экипажа тоже дембели – наводчик орудия сержант Саня Стеценко и небезызвестный рядовой Вова Марченко, он же Марчелло. В экипаже постоянно возникали какие-то мелкие бытовые конфликты, но так как черпаки, слоны и тем более духи поблизости отсутствовали, злость приходилось срывать на безобидном и не дослужившимся даже до ефрейтора Марчелле.

Вблизи стоял еще один БТР, возле него жгли костер солдаты мотострелкового отделения. С солдатами у костра сидел огромного роста старлей с унылым лицом, покрытым черной щетиной. С обрыва желтела дорога, терявшаяся в холмах долины, и село Кулецма, окруженное капустными полями. Капитан спрыгнул на землю, прошелся туда-сюда и приказал Кравченко с Обуховым опустить тяжелую плиту отвала, установленную на нижнем броневом листе танка.

«Сейчас я вам покажу, как окопы для танка рыть», – сказал Пермяков, усаживаясь за рычаги щербаковского 157-го. Стальная плита, освобожденная от креплений, под собственной тяжестью упиралась в землю, перемешанную с горными камнями. Танк отъезжал назад, волоча за собой гремевший по камням отвал, затем двигался вперед, сгребая землю с теми же камнями и углубляясь в основание горы. Минут через двадцать был вырыт окоп для БТРа, и от него пехота принялась копать свои ходы и места для огневых точек. Окоп для Т-72 капитан решил сделать поближе к краю обрыва, маневрируя танком в опасной близости от отвесных стен пропасти. Щербакову казалось, что зампотех не успеет вовремя затормозить и танк рухнет с пятидесятиметровой высоты, срывая башню с корпуса и разбрасывая гусеницы по зеленеющим у подножия полям. Но случилось другое – 157-й зацепился отвалом за торчащий из глубины горы камень, оказавшийся слишком большим и твердым. С громким хлопком петли отвала лопнули, и он остался лежать под днищем остановившегося танка.

– Что я теперь Абдулову скажу? – спросил у озадаченно чесавшего затылок Пермякова Щербаков. – Он же меня убьет! Тут же столько камней на самом краю!

– Да не боись, Саня! Ну спишем, как-нибудь. Ты же в армии! – капитан вылез из люка. – Эй, бойцы, – закричал он танкистам, по-прежнему сидевшим на трансмиссии 172-го танка, – давай отвал откручивай!

Окоп для 172-го вырыли подальше от края, где камней лежало куда как меньше и сектор обстрела оказался не хуже. Этим же танком отрыли окопы для двух других БТРов и танка № 157. К вечеру 172-й уехал к себе на позицию.

– Может, танк масксетью затянуть? – спросил Щербаков у капитана, когда 157-й наконец занял место в окопе, укрывшись за земляными брустверами по борта.

– Замаскируем, Саня. Завтра, – устало зевая, ответил Пермяков.

Солнце садилось за вершинами гор, окрашивая небо в фиолетовый цвет и постепенно погружая долину во тьму. Вокруг стояла тишина, изредка нарушаемая далеким грохотом взрывов, доносившихся из-за близлежащих вершин. Дорога оставалась пустынной, внизу темнел разгромленный блокпост, а вдали загорались редкие огоньки Кулецмы.

Пехота, находившаяся под командованием старшего сержанта, выставила часовых, Пермяков ушел ночевать в один из БТРов. Раскаты, похожие на далекий гром, не давали Щербакову спокойно заснуть, и он приказал Обухову и Кравченко дежурить ночью по очереди снаружи танковой башни. Всю ночь лейтенант просыпался и будил спящих во время дежурства механика и наводчика, а под утро сам заступил в караул, наполовину высунувшись из люка и прислушиваясь к окружающим звукам.

Утро 4 сентября встретило мелкой холодной изморосью и туманом. Щербакова, задремавшего перед рассветом, разбудил тонкий ручеек воды, копившейся где-то в уплотнениях прикрытого люка и пролившейся ему за шиворот. В воздухе, словно набитом сырой ватой, звуки глохли на полпути, а дульная часть пушки терялась в клубящемся облаке. Казалось, что, кроме танка, рядом нет ничего, только белые стены вокруг и глухая тишина.

Экипаж позавтракал сухпаем, прячась внутри Т-72 от назойливой сырости. Хотелось согреться, но танк Щербаков заводить не разрешил – когда очередная заправка – неизвестно. Костер развести не из чего – прилегающие холмы лысые, покрытые лишь жухлой травой, а несколько корявых деревьев, находящихся где-то в стороне хозвзвода, промокли от непрекращающейся измороси. Да и куда идти? В сплошной влажной пелене от бронетехники лучше не отходить – заблудишься. Приходилось сидеть внутри танка и ждать, когда же кончится дождь и развеется туман. Пехота тоже из БТРа не вылезала, лишь пара часовых в хлюпающем грязью окопе мокла под дождем.

Туман развеялся так же неожиданно, как и всякий туман в горах. Теперь он превратился в облака, медленно плывущие внизу над долиной в сторону далекого моря.

«Мы сейчас выше облаков», – подумал Щербаков, глядя вниз с вершины. – А мы высоко сейчас? – спросил он у вылезшего из БТРа Олега Пермякова.

– Ну, судя по карте, километра полтора над уровнем моря, зато воздух какой чистый! Дыши, Саня, пока есть возможность, – подмигнул Олег. Капитан, как всегда, был гладко выбрит, тонкие усики золотились на солнце, белел свежеподшитый подворотничок, берцы начищены до зеркального блеска.

Внизу на дороге появился легковой автомобиль, двигающийся от Кулецмы в направлении перекрестка с разбитым блокпостом. На перекрестке машина, оказавшаяся белой "Нивой", свернула на проселок и уверенно направилась в сторону стоящих на холме танка и двух БТРов. Солдаты, вылезшие погреться на солнышке, насторожились, крепче сжав автоматы в руках, сняв с предохранителя и передернув затвор.

«Не стрелять без приказа», – Пермяков тоже схватился за автомат, наблюдая за приближающейся "Нивой", и когда до окопов оставалось метров сто, выстрелил одиночным в воздух. Машина остановилась. Из неё вылезли двое парней и толстая женщина, замотанная в длинные юбки и платки.

«Э, мужики, не стреляйте! – закричал водитель "Нивы". – Мы свои! Поесть вам привезли!» Вытащив какие-то узлы из багажника машины, двое парней-дагестанцев лет тридцати-тридцати пяти и женщина-дагестанка далеко за шестьдесят направились к окопам.

– Ребята, – с акцентом начала дагестанка, – мы тут живем недалеко, в Кулецма. Вот поесть вам привезли. Знаем, вы нам тут помогаете, с бандитами воюете. Мы войны не хотим, и шариат их нам не нужен. – женщина развязала узел и достала оттуда большую алюминиевую кастрюлю. Из кастрюли, дымящей паром в холодном воздухе, сразу распространился заманчивый запах вареной баранины и риса, перемешанного с кукурузой. – Давай, ребята, котелки давай.