Александр Черваков - Две стороны. Часть 2. Дагестан

– Командир, ну патронов хотя бы продай, любых!

– Нет, у нас тут всё под счет!

– Эх, командир, мы помогаем, ты не хочешь помогать, – с недовольным лицом сказал дагестанец. Потоптавшись немного и поговорив что-то на своем языке, дагестанцы повернулись и пошли к своей машине не попрощавшись. Через минуту "Нива" запылила в обратном направлении и вскоре скрылась из виду.

– Не, ну даги ваще охренели! Видимо, водки больше не будет, – Пермяков смотрел на Щербакова, улыбаясь в свои тонкие усы.

– Ага. Да хрен с ними. Всё равно скоро домой поедем. – ответил лейтенант. – Может, масксетью танк замаскируем? – спросил он у капитана.

– Саня, да ты что! Сегодня же воскресенье – грех работать! Завтра.

В понедельник, 6 сентября, всё повторилось снова, за исключением того, что с утра дагестанцы не приехали. Масксеть так и оставалась привязанной сзади танка к бревну для самовытаскивания. День опять прошел в лежании на трансмиссии и созерцании местных красот. За близкими вершинами грохотало, казалось, больше обычного. После обеда небо затянуло низкими серыми тучами, пошел мелкий дождь. Как всегда, двое часовых пехоты мокли в окопе, накинув плащ-палатки, танкисты отсиживались в танке, прикрыв люки и изредка посматривая в триплексы. Щербаков смотрел в командирский прицел, вращая его во все стороны и пытаясь рассмотреть что-нибудь интересное, чего он не мог увидеть без очков, лежавших в его нагрудном кармане, их он так и не надевал. Но вокруг всё та же унылая местность и серый день без солнца. Через какое-то время в сетке прицела показалась знакомая "Нива", месившая грязь всеми четырьмя колесами и медленно ползущая к позициям. Машина остановилась совсем рядом с окопами, и оттуда вылезли трое тех же дагестанцев. Из открытых дверей грохотала дискотечная музыка, казавшаяся нелепой в этих мокрых горах на фоне артиллерийских раскатов.

– Что-то сегодня сильно грохочет, – сказал один из них подошедшему капитану и протянул руку для приветствия.

– Ну да, – пожал ладонь дагестанца зампотех.

– Сигарет привезли немного, – мужчина протянул завернутый в целлофановый пакет десяток красных пачек "Примы", – вот еще лаваш свежий.

– Спасибо.

– Может, патронов дашь?

– Мужики…

Постояв еще немного, дагестанцы уехали, и вскоре шум мотора и музыка затихли вдали, остался лишь непрекращающийся гул и грохот снарядов за хребтом.

Заняться абсолютно нечем. Можно, конечно, почистить оружие, замаскировать танк, но погода не располагала, и особого желания не было. Щербакову хотелось хотя бы что-нибудь почитать, журнал, газету или книжку, но, кроме инструкции по эксплуатации танка, в ЗИПах ничего не нашлось. Радиостанция на основной и запасной частоте тоже молчала, тогда Щербаков стал переключать на ней каналы, вручную переходя с частоты на частоту. Вскоре сквозь шум помех послышалась какая-то музыка – дагестанское музыкальное "Радио Прибой". Похоже на "Европу Плюс", только без рекламы между песнями и без диджеев. Волна постоянно пропадала, но это лучше, чем просто сидеть в тишине темной башни.

Дождь не прекращался до вечера, а с наступлением сумерек горы вновь окутал такой густой туман, что пальцы на вытянутой руке терялись в нем. К полуночи взрывы утихли, вокруг вязкая тишина и полный мрак. На пост из танкового экипажа первым заступил Кравченко. Высунув голову из люка, он примостился на спинке своего сиденья. Щербаков спал, сидя на своем неудобном месте, кое-как вытянув ноги и положив их на спаренный с пушкой ПКТ. В наушниках шлемофона хрипело "Радио Прибой", то совсем пропадая, то увеличивая громкость.

Проснулся лейтенант под серое утро от одиночного выстрела, прозвучавшего, как ему показалось, прямо у него над головой. Александр подскочил, еще ничего не понимая и едва не ударившись головой в шлемофоне о ручку прикрытого люка. В полутьме нащупав стоящий у стенки справа автомат, он повернул голову, увидел ноги Кравченко, стоявшего на своем сиденье, наполовину высунувшись из люка. Грохнул еще один выстрел, сверху – стрелял Кравченко, потом очередь раздалась левее танка. Щербаков откинул крышку люка, в сереющем рассвете увидев очертания наводчика, целившегося из автомата куда-то в клубящуюся стену тумана. Волна беспокойства накатила внезапно, сопровождаемая тошнотой и слабостью в руках. В тишине затрещали выстрелы со стороны хозвзвода. Кравченко опять пальнул одиночным в сторону раздающихся вдали автоматных очередей.

– Что за фигня? Ты куда стреляешь? В той стороне хозвзвод! – прячась за откинутым люком, Щербаков толкнул Кравченко в плечо.

– Не знаю, товарищнант, там стрельба началась! Наверно, вахи сюда лезут! – Кравченко испуганно смотрел на лейтенанта. – Да я не прям туда стреляю, а вверх.

– Бля, началось! – в груди лейтенанта что-то ёкнуло, и противный холодок страха полез из груди, медленно проникая в конечности.

Снизу из окопов раздались очереди. Самих мотострелков, кто и куда стреляет в густом тумане не разглядеть, лишь вспышки из стволов автоматов на мгновенье обозначали места огневых точек. Щербаков передернул затвор, – Не стреляй пока, в своих попадем! Бля, куда эта пехота стреляет, куда? Дебилы! Где Пермяков?

В стороне хозвзвода выстрелы гремели не умолкая. Грохнул взрыв брошенной кем-то гранаты, высветив белое пятно в серой пелене. Вдали послышался шум двигателя. Машина явно легковая. Далеко внизу показался желтый свет, расплывшийся ближе в два мутных пятна фар. Откуда-то появился Пермяков, с вытаращенными спросонья глазами, залез сзади на танк, стоя на трансмиссии и спрятался за башню: – Что за херня?

– Не знаю, Олег! Смотри, фары какие-то. – указал лейтенант на мечущийся в тумане конус света. Машина ехала в сторону окопов. – Может, танк надо завести?

– Бля, что за дебилы? Это не наши! Машина легковая, а дагам я сказал ночью не ездить! Некогда уже заводить. Куда стрелять? – Пермяков поднял автомат и, целясь поверх пляшущих пятен фар, дал очередь. Фары тотчас погасли, оттуда раздался треск автоматных очередей, направленных в сторону танка и окопов блокпоста, мелькнули чьи-то тени.

– Ну, капец вам! Саша, давай по машине херачь! – Пермяков выпустил длинную очередь в сторону недавно погасших фар, туда же перенесла огонь пехота. Щербаков передернул затвор и стал стрелять короткими очередями, пока магазин не закончился. Кравченко рядом поливал из своего АКС, как на зачете четко отстегивая пустой магазин, пристегивая полный и продолжая стрелять. Пустые гильзы звенели, скатываясь вниз по броне, в сыром воздухе пахло порохом. В ответ трещали короткие очереди, пули посвистывали где-то в стороне – в тумане легко потерять направление, да и вспышки автоматных выстрелов в быстро светлеющих клубах не различались. В соседнем окопе загрохотал крупнокалиберный пулемет одного из БТРов, прошивая туман очередями.