Виктор Филалетов - Палящее солнце Афгана

Основной строительный материал здесь глина. Дерево – большой дефицит и продают его весом. Помнится, в Газни, «кобальтёры» долго стояли около торговца, который с самым серьезным видом на одну чашку весов ставил гири, а на другую накладывал сучки и щепки дерева и продавал по 85 афгани за килограмм. В Афганистане деревья растут, но таких лесов как в нашей средней полосе, нет. Есть лесные массивы высоко в горах, но в смутное время не каждый туда пойдет. Зато глины много и бесплатно. В нее добавляют для связки соломы, делают кирпичи и высушивают. Некоторые обжигают в самодельных печах. Раствор из той же глины. Однажды, пролетая на вертолете над кишлаком в провинции Саманган, Ваханов обратил внимание на огромные воронки около каждого дома. Он был уверен, что воронки оставлены авиабомбами. Но как-то не укладывалось в голове, зачем сбрасывать такое количество на одну деревню?

–Да это же строительные ямы, откуда берут глину – успокоил афганец, сидевший рядом.

Еремей подумал, действительно, зачем утруждать себя дальним походом за глиной, когда можно вырыть яму под окном и любоваться на нее всю оставшуюся жизнь. У каждого свое мышление.

Бывая на «югах», в командировках или в отпусках, каждый замечал неоднократно, что почва здесь не такая как в средней полосе. И цвет ее не черный, и вязкость другая. Из нашего чернозема дома не построишь, разве что – завалинку. Это всем понятно, однако не до всех сразу доходит. Несколько лет назад в брошенной деревне в Кондольском районе, где у Еремея дом на правах дачи, появился сосед со звучной фамилией Руцкой, проживавший ранее где-то в Закавказье, и сразу активно принялся за постройку дома, как в свое время его однофамилец, губернатор, за разведение французских коров в Курской области. Строил из дикого камня, который возил на своих «Жигулях» из ближайшего оврага. Три года выкладывал стены, но они дважды рушились.

Как-то Еремей посетил его и увидел около дома такую же воронку.

–Зачем яму вырыл перед окнами? – спросил он и был крайне озадачен, услышав, что земля используется для кладки стен.

– Это же не глина, она не идет для постройки, все развалится – пытался он и соседи образумить строителя, но не убедили и он в третий раз, начал возводить рухнувшие стены. Все лето упорно трудился и даже положил два бревна перекрытия, пока осенью дожди и ветер снова не развалили дом. Природа создала нас легкомысленными, чтобы утешать в несчастьях. И с тех пор, в деревне, из зарослей бурьяна и крапивы укоризненно глядит недостроенный памятник человеческой недалекости.

Но вернемся к нашему походу. Прибывшие, прежде всего, посетили крепость, в которой располагалась народная власть. Внутри, как и везде у афганцев, живущих в глиняных клетушках – теснота и нищета. «Кобальтеров» больше всего интересовала оперативная работа по линии царандоя. (афганская полиция). Познакомились с молодым парнем, который занимался этой деятельностью. Он прошел обучение в СССР и сносно говорил по-русски. Сам из какой-то дальней провинции Афганистана, где живут его родители. Дома не был больше года. Родители не знают, жив он или нет и сообщить нет возможности. Родственников здесь тоже нет. Посетовали на его судьбу. Поспрашивали о работе с населением – хотели поучиться, но пришлось учить его. Он соглашался с «шурави» во всем, и попрощались дружески. Покидая крепость, Ваханов оглянулся на провожавшую их тоскливую фигуру, и ему стало грустно. В жизни чаще услышишь поучение, чем утешение.

За воротами крепости увидели частный грузовой автомобиль с наращенным кузовом до 4 – 5 метров, который заинтересовал любознательных приезжих как еще одна афганская особенность. Он сверху до низу был разрисован яркими цветными картинами. Такие нарядные машины часто потом встречались на горных дорогах. Называли их «бурбухайками». В основном, немецкого производства, как более выносливые. Советские грузовые машины спросом не пользовались. Нередко нагружали их ящиками и мешками запредельно, до верха и на самом верху еще человек 5-6 пассажиров. Еремею казалось, что на такой высоте во время движения, где нет никаких ограждений, только обезьяна может удержаться, вцепившись за мешки четырьмя конечностями, но очевидность подтверждала обратное – почти на каждой машине на верху сидели пассажиры. Не следует смешивать того, что нам кажется невероятным и неестественным, с абсолютно невозможным.

Первая войсковая операция, как обозначаются такие походы во вражеский тыл, закончилась благополучно, без единого выстрела. Покрытые дорожной пылью, но довольные первым испытанием странники снова вернулись в «Сочи», где в ожидании перевода в полк, продолжали истязать волейбольный мяч, осматривать окрестности и ловить рыбу. Рыба названная таким безобидным женским именем «Маринка», тем не менее считалась ядовитой. Большинство из команды, и особенно в полку, сильно заботившихся о своем здоровье, даже не хотели попробовать ее. Действительно, внутренняя полость рыбы была покрыта какой-то черной пленкой. Отчаянные же «сочинцы» ее соскребали, рыбу чистили и с удовольствием употребляли в жареном, вареном и сушеном виде. Ловили по потребности. Видя, что эксперимент удался, и никто из «безрассудных» не умер, осторожные товарищи, наконец, решились попробовать деликатеса, после чего имидж «Маринки» сразу поднялся. Чтобы удовлетворить все запросы пришлось сменить орудие лова на более суровые и даже жестокие. Глушили уже не гранатами, а тротиловыми шашками до 400 гр. и на автомобильной камере подбирали всплывшие крупные экземпляры. Снаружи никаких повреждений, а внутри – ребра этих несчастных рыбин были раздроблены на мелкие кусочки. Можно представить, сколько погибает молоди от подобных браконьеров у нас в России, думающих только о своей животной выгоде. Кто не разобрался вчера, тот не найдется завтра. Вода не сжимается. Вспоминается, как в водоеме недалеко от Джелалабада два «шурави» подобным способом «ловили» с лодки. Один беззаботно сидел на носу, опустив босую ногу в воду, а второй кинул довольно далеко – двухсотграммовую. После взрыва, сидевший с диким криком выдернул ногу, как из кипятка, и стал ее ощупывать.

–Думал,– говорит,– оторвало.

Читающим эти строки, может показаться, что жизнь в Афганистане протекала безмятежно. Но это было не так. С начала афганской войны погибло уже более полутора тысяч советских воинов. Сарафанное радио неоднократно приносило вести о сбитых вертолетах, не говоря уже о подбитой технике. Спецподразделениям в п. Сарде душманы тоже не давали расслабляться, периодически провоцируя ночные перестрелки Шла информация, что хотят напасть, похитить советников, за которых их принимали. Они почему-то ценились выше, войсковых офицеров. Нередко ночи проводили в бронежилетах, с пальцем на спусковом крючке автомата. С каждым днем обстановка все больше накалялась. Еще совсем недавно, по рассказам, из Газни в Кабул можно было ездить на «Жигулях», а сейчас опасно – даже на бронетехнике в одиночку. Тем не менее, пока живу – надеюсь.